Только через несколько мгновений я поняла, что все еще нахожусь в кабинете Кемера. Видимо, заснула, когда перебирала папки. А вот как меня уложили и укрыли – этого я не запомнила.
Я аккуратно села, потянулась. Джейс дремал, подставив кулак под подбородок, перед ним лежала приличная стопка папок. Но он встрепенулся, когда я зашевелилась, открыл глаза.
– Прости, не хотела тебя будить.
– Ничего, надо досмотреть документы. Завтра хорошо бы это все вернуть.
– Тебе надо отдохнуть. В отличие от тебя, я выспалась в камере.
– Так уж выспалась? – усмехнулся мужчина. – Но вот за меня не стоит беспокоиться. Поверь, не поспать пару суток – это не проблема для разведчика. Я тренированный.
– Ты уже сколько тут преподаешь? Пять лет?
– Шесть. Но ты ошибаешься, если думаешь, что я отвык. Тут разное случается: и авралы, и ночные выходы, и дежурства.
– Сплошное веселье! – фыркнула я.
– Ну вообще-то преподавать довольно интересно. Если бы еще не эти ограничения в программе…
– Джейс, а как ты вообще во все это ввязался? Я имею в виду, что преподавать обычно уходят в более позднем возрасте.
– Ну, во-первых, у меня в роду были полуночные, и я выгляжу несколько моложе, чем есть на самом деле, – Кемер опять усмехнулся, но на этот раз как-то невесело. – А во-вторых… Во-вторых, во время одной из моих операций кое-что случилось, погибли люди. Так не было запланировано, но предусмотреть все невозможно, к величайшему сожалению. В общем, чтобы не раздувать скандал и не начинать масштабное расследование, меня быстренько перевели сюда.
– То есть ты был не виноват? Ну, если не хотели проводить полное расследование?
– Частично виноват, конечно, – мужчина тяжело вздохнул. – Но я не артефактор, чтобы понять, что значительная часть взрывных артефактов неисправна. Из моей команды в живых осталось только два человека, у которых, по чистой случайности, оказались нормальные артефакты.
– Так, подожди! Ведь это действительно не твоя ответственность.
– Моя, потому что я командир. А командир отвечает за все, что бы ни случилось. Запомни это Кати. Ну и на кого-то надо было свалить вину. Отрядный артефактор был мертв, а валить все на завод-изготовитель… Сама должна понимать, военные подряды – дело такое.
– М-да уж! По факту тобой прикрылись, ладно, это я понимаю, но ведь бракованные артефакты могли еще кому-то достаться. Могли еще погибнуть люди.
– То, что все было свалено на меня, еще не говорит о том, что владельцам производства не сделали соответствующие намеки. К тому же пойми, если бы я действительно был полностью виноват или командование не боялось, что я выложу кому-нибудь правду про артефакты, меня бы просто уволили, а не отправили в почетную ссылку.
– А командование боялось?
– Я все же титулованный лорд, а не просто какой-то военный. Из довольно влиятельной, хоть и в прошлом, семьи, поэтому знакомых на разных должностях у меня масса. Пара намеков, и полетели бы головы.
– И почему же ты не намекнул? – мне даже стало любопытно. Я бы точно, несмотря ни на какие угрозы, все рассказала.
– Потому что это большие деньги и большая политика, Кати. Поверь, в это лучше не лезть. Мне предложили почетную должность, уверения, что этого больше не повторится. Семьям моих людей выплатили большие компенсации, в том числе от этого завода. Хоть это и не афишируется. Если бы проводилось полномасштабное расследование, то они бы получили только пенсию по утрате кормильца. И далеко не факт, что я бы смог доказать виновность руководителей этого производства и тем более злой умысел.
– А он там был?
– Честно говоря, очень сомневаюсь. Просто сэкономили то ли время, то ли на специалистах.
– И все равно это как-то… – Я передернула плечами.
Нет, мотивы Кемера я вполне понимала. Лучше получить хоть что-то сейчас и с минимальными потерями, чем идти бороться с ветряными мельницами, но неизвестным результатом. Не знаю, смогла бы я пересилить свою гордыню и, по сути, взять на себя чужую вину. Да и чувство справедливости восставало против такого подхода.
– Понимаю, о чем ты думаешь. Но я до сих пор считаю, что это был лучший выход.
– Возможно, – я не стала спорить, тем более, что мои аргументы не были стопроцентными, да и дело это давно минувших дней. Поэтому я решила перевести тему: – А что за полуночные были у тебя в предках? Ну, мне просто интересно. Если не хочешь, не отвечай.
– Оборотни, – ухмыльнулся Джейс. – Но кроме отменного здоровья мы от них ничего не получили, к сожалению.
– Хотел бы оборачиваться?
– Нет, слишком уж в оборотничестве много минусов. Больше, чем плюсов.
– Ты этого только им не скажи! – рассмеялась я. У меня была пара знакомых оборотней и они этим очень гордились.
– Да за кого ты меня принимаешь?! Что, я враг себе, что ли? – поддержал мой смех мужчина.
Возникшее во время этого неприятного разговора напряжение постепенно ослабло, и теперь мы смеялись весело, от души. Будто плита с плеч рухнула.
– Тебе надо пойти поспать, – наконец сказал Кемер.
– Тебе тоже! – мы синхронно фыркнули.
– Ну раз никому из нас это не надо, предлагаю вернуться к нашим делам.
– Три часа ночи, – возмутилась я.
– Мне нужно завтра вернуть документы на место. Мало ли, что может случиться, вдруг Джантори вернется?
– Ты прав, – я протерла глаза и опять включила торшер рядом с собой.
– Тут не так много осталось, я могу и сам.
– Нет уж. До всего этого мы додумались вместе, поэтому и работать будем теперь вместе. А то когда по отдельности, всякая ерунда случается.
– У тебя занятия завтра. И их никто не отменял.
– Во-первых, и я могу не спать пару суток, а во-вторых, у тебя тоже завтра занятия. И еще неизвестно, кому придется сложнее.
– Упрямая!
– Да, я такая! – я фыркнула, подошла к столу и взяла несколько папок. – Вот теперь будет честно.
– Напомни-ка, что именно мы ищем? – спросила я через два часа, устало потирая глаза.
– Например, вот это, – Кемер встал из-за стола, подошел и протянул мне документ.
– Что-то я уже ничего не понимаю, – ответила я, пробежав его глазами. Потом перелистнула пару бумажек в своей папке, чтобы было проще сличать подписи. – Мы могли ошибиться?
– Ну, до этого момента все выходило достаточно гладко.
– Угу, гладко… Только что тогда это? Что вообще это может значить?
Джейс присел рядом, задумался на некоторое время, потом посмотрел внимательно на меня.
– Ладно, у меня есть две версии. Одна из них звучит как бред, но сейчас я бы ничего не исключал… То, что ректор как-то замешана, мы знаем. Тут вопрос скорее уровня участия, верно?
– Ну, допустим. Мы думали, что она сама резидент, но она может быть и фигурой прикрытия, если честно.
– То есть вариант номер один: за нее кто-то другой подделывал документы, а поскольку они попадали к нужному человеку, то вопросов не возникало. Здесь же, на заявлении о переводе в Академию, подпись реальная.
– Да, но согласись, – я повернулась к Кемеру, – это вариант довольно рискованный. Что, если бы ректор нашла эти документы? Что если бы на очередном совещании в штабе она бы подняла один из вопросов, например, финансирования? Ну, не верю я, что это все возможно без прикрытия ректора.
– Здесь ты права. Даже если за нее подделывали подписи, то как быть с личным общением?
– Это первый вопрос. Второй – не может быть, чтобы все остальные документы подписывал кто-то другой, ведь у нас тут не только внешние документы, но и внутренние. Зачем подделывать подпись на расписании занятий?
– Тогда возвращаемся ко второму варианту: если предположить, что вот это заявление подписывала сама Джантори, то все остальные документы тоже подписывала она, но поддельная. То есть, наша ректор вовсе не Джантори.
– Тоже сомнительно, – покачала я головой. – Во-первых, ректор военной академии – довольно значительная фигура, чтобы ее многие знали. Во-вторых, почему тогда не уничтожили этот документ?
– Внешность можно подделать, – протянул мужчина. – Но вот второй вопрос действительно хороший. А значит…
– Значит, нам эту бумажку подсунули, Джейс. Кто-то знает, что под резидента копают. И самым очевидным козлом отпущения становится именно ректор.
– Думаешь, она не замешана?
– Думаю, что ничего исключать нельзя. Она может быть как значительно фигурой, но не резидентом, так и пешкой, которой легко пожертвуют. Возможно, ею вообще играют втемную. Нужно объяснять, почему?
– Потому что и в качестве фигуры, и в качестве пешки она бы точно знала, кто резидент, и если бы ее схватили, она бы его выдала?
– Да… Но тогда получается, что Джантори совершенно глупая, если ею так манипулируют.
– Или же она преследует какие-то свои интересы. Бюджет-то Академии не маленький. Но знаешь, она конечно человек очень специфический, но не полная идиотка.
– М-да, задали нам задачку… – я на секунду прикрыла глаза, пытаясь ухватить вертящуюся в голове умную мысль. И наконец мне это удалось. – Хотя постой! А что если нас наоборот пытаются сбить со следа? Двойная подстава? Смотри, как получается: сначала с помощью этой бумажки мы подумали, что ректор – не ректор, но потом решили, что ее подставляют. Но на самом деле первая версия, что резидент именно ректор, соответствует действительности.
– Хм… Как вариант, – немного подумав, вынужден был согласиться Кемер. – Но зачем такие сложности? Проще вообще никаких следов не оставлять?
– Никаких следов, говоришь? С одной стороны – да, но с другой, если уж копают, то нужно пустить следствие по ложному пути.
Мы посидели молча некоторое время, переваривая и раскладывая по полочкам новую информацию.
– Все равно ерунда получается, – медленно заговорила я. – Оставляют документы, свидетельствующие, что ректор в сговоре с кем-то в Департаменте, что само по себе преступление, но не измена и не шпионаж. Зачем? Почему нельзя было все это подчистить? А теперь вот эта вот бумажка с другой подписью.