— Я оставлю след из крошек.
— Обычно ты так и поступаешь, — пробормотала Джейн.
— Тихо вы. Я еду. Мне надо задать Бринкеру пару вопросов, и завтра как раз представится возможность сделать это без помех.
Джейн начала считать вопросы, загибая пальцы.
— Нанял ли он Копенгагена и других? Зачем он вызвал тебя домой из Гринло? Ты поедешь в Аравис в качестве посла или чтобы осуществить какой-то тайный план? Зачем он душит галазонцев налогами? — Она сменила руку. — Как это ему пришло в голову жениться на Агнес…
— Мне кажется, это вполне очевидно, — прервала ее тираду Фэрис. — Агнес — первая претендентка на трон, а Проспериан — вторая, бедная малютка.
— Честолюбие — это еще не все. Представь себе, каково провести жизнь с Агнес. Это все равно что получить в наставницы Менари. — Брови Джейн взлетели вверх. — Меня только что осенила ужасная мысль. Представь себе, что Менари умела бы лучше притворяться. Что, если бы она осталась в Гринло учительницей? Или стала бы наставницей? — Джейн поежилась. — Подумай о бедных студентках.
Все четверо вздрогнули, даже Тириан.
После задумчивого молчания Джейн разлила чай.
— Поразмыслив, я поняла, что это нам не грозило. Дело не в том, кем ты станешь. Дело в том, кто ты есть.
— Рожденная царствовать? — с горечью спросила Фэрис. — Вот уж без этого я могла бы обойтись. — Она сделала глоток чая и прибавила: — Представьте себе следующих хранителей запада, востока и юга. Вы считаете, они с нетерпением ждут, пока я сомкну разлом, чтобы они могли занять место прежних хранителей?
Джейн откашлялась:
— Декан рассказывала мне об этом. Насколько я понимаю, они не подозревают о грядущей ответственности. Никто не знает, кто они, кроме, возможно, Хилариона и двух других хранителей. У меня такое впечатление, что для них будет неприятной неожиданностью, когда прежние хранители уйдут.
— Бедняги, — произнесла Фэрис с чувством.
— Их ждет прозрение, — сказал Тириан. — Если возложенная на тебя ответственность дает силы для выполнения новых обязанностей, то наверняка долг хранителя должен пробудить такое чувство ответственности, чтобы заслужить новую жизнь. Перерождение.
Фэрис мрачно посмотрела на него.
— Вы в это верите? Именно поэтому вы так преданы своему долгу и обязательствам?
— Раб долга, — пробормотала Джейн.
— Нет, — не согласился Тириан. — Думаю, в моем случае это просто тщеславие.
Утро следующего дня выдалось ясное и холодное. Фэрис надела шерстяное платье и упаковалась в такое количество пальто и шалей, что их хватило бы для набивки матраса. Она взяла муфту, чтобы согреть руки, и сделала тюрбан из шарфа на голове, но Бринкер заставил ее снять это украшение.
— Можешь взять себе все коврики в карете, — сказал он, тщательно закутывая ее колени, — но ты не должна закрывать голову. Как тебя узнают, не видя твоих рыжих волос?
Фэрис размотала шарф и повязала его вокруг шеи.
— Это правда. Поехали.
Бринкер взмахнул кнутом, сани, запряженные парой гнедых, тронулись. Домик привратника остался позади, и лошади пустились быстрой рысью по дороге вдоль Эльвоша. Бринкер умело правил, хотя взятый им темп был слишком быстрым для дороги в таком состоянии. Фэрис удобно откинулась на спинку мягкого сиденья, поглядывая на небо голубовато-стального цвета. Было еще так рано, что деревья отбрасывали длинные тени, ложащиеся на снег косыми синими полосами. Полозья саней слабо пели, скользя по снегу, а сбруя гнедых непрерывно звенела. Фэрис улыбнулась и начала вынимать шпильки из волос.
Бринкер бросил на нее взгляд, слегка встревожившись.
— Что ты делаешь?
Фэрис сунула шпильки в карман, локоны ее рассыпались беспорядочными волнами. Она тряхнула головой и почувствовала, как ветер развевает волосы, словно знамя.
— У меня мерзнут уши, — объяснила она.
Бринкер подал ей свою шляпу.
— Вот, надень.
Фэрис рассмеялась и покачала головой.
— Спасибо, не надо. Мне нравится так. Любой сможет узнать меня издалека. — Она хотела прибавить: «Любой с заряженным ружьем, например», но сдержалась. Потом будет много времени для расспросов и обвинений.
Впереди показались первые строения Галазон-Дукиса. На взгляд неопытного человека, приезд гостей не привлек внимания. Несколько человек, которых они видели, проезжая через деревню, не прерывали своих дел. Единственный знак того, что их узнали, подал кузнец, который поднял взгляд от наковальни и небрежно махнул им рукой.
Фэрис улыбнулась и приветственно подняла руку. Кузнец ухмыльнулся в ответ и вернулся к работе. Бринкер щелкнул в воздухе кнутом и искусно вернул кончик ремня назад. Сани устремились вперед.
— Мне кажется, все прошло хорошо, — сказал Бринкер, когда последний дом Галазон-Дукиса скрылся из вида.
— Очень хорошо, — согласилась Фэрис, опытным взглядом заметившая, как шевелились занавески, когда они проезжали, как поворачивались головы и вытягивались шеи. Та поднятая рука была равносильна овации.
Точно так же они миновали остальные деревни. В богадельне все прошло еще лучше. Люди, с которыми беседовала Фэрис, когда в полдень села с ними за стол, казалось, больше старались убедить герцогиню, как она была не права в своем решении покинуть Галазон, даже на несколько лет, чем подсказать ей, какие добрые дела она могла бы для них сделать.
— Это климат, — сказал ей один человек. — Мы все живем долго и в добром здравии, и причиной тому здешний климат. Больше нигде вам не будет так хорошо.
— Она родилась здесь, как и мы, — заметил другой, — поэтому разумно, чтобы она осталась здесь, если хочет прожить так же долго.
— Я действительно скучала по Галазону, — подтвердила Фэрис. — И очень рада, что вернулась домой. А теперь скажите, вам здесь что-нибудь нужно? Ну же, говорите откровенно. Еда всегда такая хорошая? Ночью достаточно тепло?
— Тут климат суровый, и ничего не поделаешь. Зато там, где зимы холодные, люди живут дольше.
— Хорошо сохраняются на холоде, хотите вы сказать. Так что жить здесь имеет смысл, не так ли?
— Лучше оставайтесь здесь, где ваше законное место, молодая леди.
И это была самая длинная беседа Фэрис.
Возвращаясь в санях в Галазон-Чейз, Фэрис с радостью оглядывалась вокруг. После многих пасмурных дней небо приобрело чудесный голубой цвет. Она провела слишком много времени в тускло освещенной комнате королевы Матильды, и теперь снежный наст на заливных лугах ослеплял ее ярким блеском.
Фэрис взглянула на Бринкера и обнаружила нечто удивительное. Он, злобный дядюшка, смотрел на луга и леса с такой же полуулыбкой, которая была характерна для ее матери. Так же, очень похоже улыбалась она сама в подобные моменты. Он наслаждался погодой и пейзажем, конечно, но за этой улыбкой скрывалось нечто большее. Нечто, весьма напоминающее нежность. Кажется, даже дядя Бринкер по-своему любит Галазон.
Повинуясь порыву, Фэрис спросила:
— Что будет с Галазоном?
Казалось, Бринкер смутился. Он слегка наклонил голову и с любопытством посмотрел на нее.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что сказала. Что будет с Галазоном?
— Не знаю. Я скажу тебе, если хочешь, что будет, на мой взгляд. — После задумчивого молчания Бринкер продолжал, не отрывая глаз от бегущих гнедых: — Я думаю, принимая во внимание твой возраст и опыт, что из тебя получится отличный посол. Ты вернешься из Аравиля после достижения совершеннолетия, как только позволят тебе обязанности. Я не могу точно сказать, сколько автономии получит Галазон от Аравиля. Многое зависит от того, чего ты добьешься как посол. Неважно. Ты будешь править мудро и успешно. Ты выйдешь замуж, и у тебя будут дети, и они тоже будут править мудро и успешно.
— А ты? Когда я достигну совершеннолетия, что будет с тобой?
Бринкер тихо вздохнул.
— Я много лет трудился на благо Галазона от твоего имени. Мне не жаль ни времени, ни усилий, не думай. Но я с нетерпением жду возможности поработать на себя. Когда Галазон станет твоим, я получу свободу и обращу свой взгляд к более широким горизонтам.
— Что ты имеешь в виду?
Бринкер загадочно улыбнулся.
Фэрис несколько мгновений смотрела на него заинтересованно и с подозрением, потом сделала вывод:
— Аравис. Ты нацелился на трон.
— Этот трон не свободен.
Несмотря на слова, улыбка Бринкера подтвердила все подозрения Фэрис.
— Ты увезешь жену и дочь в Аравис и будешь ждать, когда умрет Джулиан. Принц-консорт… звучит очень внушительно. Или ты потребуешь другой титул? Нечто более впечатляющее?
Бринкер только улыбался.
Фэрис прищурилась. Если его честолюбие простирается за пределы Галазона, возможно, у него нет явных причин устранять ее.
— Ты кому-то заплатил, чтобы убить меня, дядя?
Реакция Бринкера вызвала у нее раздражение, как она и предвидела. Он загадочно посмотрел на нее, слегка наклонив голову.
— Зачем мне это?
— Ради Галазона.
— Знаешь, меня удивила твоя реакция в тот день. После некоторых размышлений мне пришло в голову, что ты могла заподозрить меня в злом умысле. Но зачем мне платить кому-то, чтобы тебя убили, если я мог уже давно сам это сделать? А если я заплатил наемному убийце, скажи на милость, зачем я стал бы ему мешать, когда он уже почти добился успеха?
— Ты все еще не сказал, что не делал этого.
Они приближались к деревне, но Бринкер на секунду отвел взгляд от дороги и посмотрел племяннице в глаза. Он выглядел серьезным, и тон его был искренним.
— Я этого не делал. Я бы не стал этого делать. И не стану. Ты мне нужна, Фэрис. Поверь хотя бы в это, если не можешь доверять мне во всем.
Фэрис не опустила глаза.
— Зачем ты посылаешь меня в Аравис?
Бринкер снова занялся лошадьми.
— Я тебе уже объяснил. А ты скажи мне вот что: почему ты так покорно согласилась?
Фэрис разглядывала дома, мимо которых они проезжали, и отвечала на приветствия.
— Это мой долг. Так же как моим долгом было вернуться, когда ты вызвал меня из Гринло.