Затаив дыхание, я слушала, как его сердце бьется чаще. Слушала и улыбалась от мысли, что Малкольм ждет, что я отвечу. Ждет и волнуется. Даже неприступному преподавателю магии огня, которому я так и не сдала экзамен, есть чего бояться.
– Я же внебрачная дочь разведчика! Рогатая и хвостатая дочь. Да мне плевать, кем ты был. Абсолютно верный стране Генри превратил мой год в ночной кошмар. Хотя я понимаю, почему ты так относишься к отцу.
– Я благодарен Братису за то, что имею. И просто перекладываю на него вину за выбор, который сделал сам. И мне немного стыдно, что у меня возникали мысли через тебя отомстить Братису.
– Через меня?! – ахнула я.
– Я превозмогал.
– Успешно?
– Сейчас покажу.
Он порылся в кармане плаща и извлек небольшую сверкающую корону. Тонкую, из белого золота, усыпанную тысячей сверкающих камней неправильной формы. Как снежинки, непохожие друг на друга, они блестели в звездном свете, кидая на темные перила крошечных световых зайчиков.
– Это что? – почему-то хрипло спросила я.
– Корона для настоящей королевы красоты.
– Ты же не отобрал ее у Дарины? Остатки благоразумия не дают ей рассказать всем, что ты оборотень. А она знает, я уверена. Если Дарина потеряет корону…
Малкольм рассмеялся и водрузил ее мне на голову, ловко закрепив в прическе. Корона почти ничего не весила, но я вдруг почувствовала себя настоящей принцессой и расправила плечи.
– Нет, я не дрался за нее со старшекурсницами. Я купил ее для тебя.
– Зачем?
– Боялся, что если ты проиграешь, то снова перестанешь считать себя красивой.
– Спасибо!
Я почувствовала, как свечусь от счастья. Как внутри, там, где бьется сердце, разливается тепло.
В актовом зале начались танцы: музыка зазвучала так громко, что доносилась даже до нас. На миг отстранившись, Малкольм предложил мне руку для танца. И какой это был танец!
Принадлежащий только двоим, танец под звездами.
Я согрела пространство вокруг и закрыла глаза, наслаждаясь плавными движениями. Переполняющим счастьем хотелось делиться. С Малкольмом, сжимающим меня в объятиях. С отцом, под благовидным предлогом (не встречаться с Генри) оставшимся дома, а на самом деле просто волновавшимся за меня перед выступлением. С Осей, по которому я успела соскучиться. С девчонками, от которых отдалилась.
Я бы и с Дариной поделилась счастьем, если бы она захотела его принять.
И даже с Генри. Чтобы он не был таким говнюком.
Но у счастья были только мы с Малкольмом. А у нас – танец и корона.
Та самая корона, ради которой не нужно ничем жертвовать.
Мы остановились.
Малкольм склонился к моим губам, и в этот же момент на площадку хлынула толпа. Адепты и преподаватели, участницы конкурса в ярких платьях, гости и члены жюри, а с ними стайка троллей. Всем хотелось подышать свежим воздухом и насладиться видами после долгого сидения взаперти.
Я дернулась было, но Малкольм не позволил отстраниться.
– Они смотрят! И запишут нас для МагПадов!
Но он только улыбнулся.
– И пусть. У сериала же должен быть конец.
И определенно счастливый.
В спальню заглянуло солнце. Я поморщилась, когда теплый лучик попал на лицо, и зажала нос, чтобы не чихнуть и не разбудить Малкольма, который спал рядом. От него исходило тепло.
Хотелось замурчать, как сытый Ося, но я только зевнула и устроилась поудобнее. Сегодня выходной, так зачем лишать себя драгоценного удовольствия поваляться после тяжелой ночи?
Ладно, вторая половина ночи получилась не такой уж и тяжелой. Скорее, выматывающей, горячей и сладкой, но, кажется, отняла больше сил, чем весь карантин, вместе взятый.
Малкольм перевернулся на спину, и я поняла, что он уже не спит.
– Доброе утро, – улыбнулась я.
– Утро добрым не бывает.
Малкольм все еще Малкольм, а я все еще я.
На столике лежала корона. Самая желанная корона из всех возможных. Я сохраню ее, даже если однажды наши дороги с Малкольмом разойдутся. Ибо эта корона – не просто символ первой любви (ну ладно, не первой, но мне нравится ее такой считать), она – сверкающее напоминание о том, что, несмотря ни на что, во всем мире нашелся тот, кто посчитал меня самой красивой.
– Так хорошо. – Я с наслаждением потянулась. – Что будем делать?
– М-м-м… если не вломится твой отец, то валяться и наслаждаться выходным. Еще часик полежим, потом спустимся поесть. А потом придумаем. И я собираюсь…
Но что именно Малкольм собирался делать и зачем ко мне потянулся, я так и не узнала. Из ящика, в котором я запирала МагПад, раздался какой-то истеричный звон. Никогда не слышала таких сигналов. Кажется, словно кто-то собирался не вызвать нас, а вылезти из МагПада прямо в спальню.
Малкольм поднялся и встал так, чтобы меня не было видно вызывающему.
– Привет. Если ты собираешься забрать Осю, то…
– Малкольм! – В голосе ректора, который я сразу узнала, звучали панические нотки. – Что вы натворили?!
– Расслабься, работа и учеба не пострадают. Ты же меня знаешь. Мои отношения – это мои отношения. Работа – другая история. Впрочем, если хочешь, могу уволиться.
От ужаса я даже перестала дышать. Он что, вот так легко ради меня откажется от любимой работы?!
– Да при чем здесь твои отношения?! Можешь хоть гарем из адепток себе завести! Малкольм, тролли! Они сожрали все магическое в академии! Все! Ингредиенты для зелий, артефакты, все! Малкольм, они все сожрали, вообще все!
Мы хором выругались. Ректор, поняв, что в комнате есть еще и я, сменил тон на вежливо-радостный:
– Здравствуйте, адептка Драйвер! Поздравляю с финалом конкурса. Жаль, что вы не победили, я болел за вас!
– Спасибо, господин ректор.
– В общем, Малкольм, с этим что-то надо делать. И предупреди короля, пока тролли не разбежались по городу и не сожрали его целиком!
МагПад погас. Несколько секунд Малкольм смотрел в окно, а потом сказал:
– Кажется, тролль остается жить с нами, а выходной придется перенести. Готова бегать со мной по академии и ловить кучу маленьких Осей?
Если мы когда-нибудь поженимся, непременно включу это в свадебную клятву.
Эпилог
Над академией сгустились тучи. Буквально выражаясь, не фигурально: синюшные облака вот-вот грозили пролиться стеной дождя, и я рассчитывала как можно скорее зайти под крышу, но у Малкольма были другие планы. Сегодня ему хотелось неспешно брести на работу по узким городским улочкам, наслаждаясь первым днем нового учебного года.
Конечно, он же не третьекурсник. Не ему в этом году ехать на практику и впервые применять магию в настоящих полевых условиях.
– Ага, – хмыкнул Малкольм, прочитав мои мысли, – не мне, как же. А кто, как думаешь, повезет вас туда?
– Я запретила тебе читать мои мысли!
– Ты слишком громко думаешь.
– У меня похмелье, имею право. Надо было лечь вчера пораньше.
Мы закатили огромную вечеринку накануне. Сразу по трем поводам: в честь возвращения из путешествия, в честь начала года и – наша личная радость и одновременно сожаление – в честь нового урожая амброзии, который не привел к новому карантину. Погуляли на славу, разошлись только к утру, и то, что занятия начинались с обеда, никого не спасло.
– Я думала, оборотни не любят грозу.
– Ты снова перепутала меня с собакой, – фыркнул он.
Я ткнула мужа под ребра и улыбнулась. Когда-нибудь он перестанет мне припоминать, но точно не сегодня.
Каникулы в Орхаре определенно подействовали на меня положительно: я почти не волновалась, возвращаясь в академию. Конец года выдался сложный, несколько месяцев дистанционки больно ударили по всем: и адептам, и преподам. Мы судорожно нагоняли план, заполняли пробелы и готовились к экзаменам, которые никто не отменял.
Получив зачетку с последним экзаменом, я два дня спала в темной комнате в обнимку с Осей. Бедный тролль боялся пошевелиться и лишь под конец жалобно потребовал еды.
А потом мы отправились к родителям. Малкольм, конечно, ворчал, что давно вышел из возраста, когда его можно было воспитывать, но, думаю, ему понравилось для разнообразия пообщаться с отцом спустя столько лет после службы. А брату с сестрой понравился огромный дружелюбный волк, на три дня поселившийся в доме.
– И они у меня еду, в отличие от некоторых, не отбирали, – первое, что сказал Малкольм после обращения.
«И лапы не мыли», – подумала я.
Хотя мама наверняка была бы не против, но воспитание не позволило.
Вообще, мы планировали погостить у моих и вернуться в столицу, но однажды вечером, когда папа работал в кабинете, а я копалась в его книжном шкафу, он предложил:
– Может, съездите в Орхар?
Малкольм, тогда бывший в образе волка и ходивший за мной хвостом (полагаю, вовсе не из большой любви, а из огромного опасения), поперхнулся не то воздухом, не то шерстью.
Папа по-своему понял гримасу на волчьей морде:
– Война давно закончилась. Понимаю, странно слышать это от человека, который работает на разведку, но моя работа не закончится никогда, а людям и нелюдям надо учиться строить отношения. И вам двоим в первую очередь.
«Нормально у нас все с отношениями», – так и читалось на морде Малкольма.
Но я уже загорелась увидеть Орхар.
Каким необычным оказался мир демонов и оборотней! С его улочками без острых углов и лестниц – чтобы можно было использовать все таланты звериной ипостаси, с мрачными замками, с огненным вином и роскошными театрами.
Мы посмотрели, кажется, все достопримечательности Орхара, отдохнули пару дней в пещерах, сплавились по горной реке, понаблюдали за звездами из палаточного лагеря на предгорье. Нет, я не почувствовала той связи с родными землями, о которой так часто говорят, но я нашла еще одну причину любить мир и себя в нем. Ну и мужа. Но с ним и так все понятно. Как же его, такого удивительного, не любить.
– Все, дальше я сама, – сказала я, когда мы дошли до кофейни, куда частенько забредали перед парами адепты.