Я ощутила кислый привкус разочарования.
— Если этот снимок отдал тебе отец, значит, у нас проблемы?
— Нет, мне отдал его не отец. Но он появился у меня благодаря ему.
Мне хватило нескольких секунд, чтобы уловить суть.
— Ты подкупил следящего?
— Можно и так сказать, — подтвердил Розенталь.
— Значит, твой родитель до сих пор ничего…
— Нет, Ева, моего отца долго за нос не поводишь. Я надеялся, что он еще не скоро заинтересуется моими делами, но это произошло гораздо раньше. Он все знает. Именно поэтому дело переписано на Мартина, даже счет в банке на него открыт. Мне ничего не принадлежит.
Я сглотнула и вновь бросила взгляд на снимок. Пусть фигуру маньяка размыла капля воды, но даже этого было достаточно, чтобы понять: это точно не магистр Бром. Преподаватель коренастый, а человек, скрывающийся под тканью, высокий и худой. На самом деле это мог быть кто угодно. Ищу иголку в стоге сена…
Может, навестить Лизу в больнице? Мы незнакомы, но она могла что-то видеть. Надеюсь, она пришла в себя.
Пока я размышляла, вернулась официантка с десертом — круглым пирожным, напоминающим миниатюрный тортик. Но мне кусок в горло не лез, я молчала, держа в руке маленькую ложечку.
— Ты поэтому продал все магические камни? — поинтересовалась у огневика.
— Да. Мы заявили о себе на этом рынке, теперь можно официально зарегистрировать нашу компанию в гильдии, и тогда они сами обеспечат нам дополнительную защиту. Все это затевалось, чтобы нас взяли в главное сообщество магов. Они независимы и неподкупны, но чтобы получить их поддержку, сначала надо доказать свою полезность.
Александр вытянул ноги под столом, и носок его обуви коснулся моей.
— А что будем делать с Леей? — спросила я.
— По ситуации. Я не уверен, что Альбер был до конца откровенен, — отозвался он, склонив голову набок. — Еще после сцены в столовой я предупреждал его, чтобы он к тебе не подходил. Но ему не нравится, что, сближаясь с тобой, я рискую своим планом.
— И насколько сильно ты рискуешь? — втянув воздух, поинтересовалась я.
— Очень, очень сильно. — Его глаза сверкнули.
— Надеюсь, ты это говоришь не для того, чтобы меня впечатлить?
Уголок губ его дернулся, и огневик отодвинул тарелку с нетронутым десертом.
— Ты знаешь, что, предложив тебе сделку, я преследовал свои цели. По крайней мере я так полагал. Моя судьба волновала меня гораздо больше. Но это не все… — На мгновение он замолчал. — Димитар рассказал о тебе Лее согласно нашей договоренности, чтобы ты отвлекла ее внимание. С самого начала, даже когда приставал к твоей подруге, он действовал с моего ведома. Мы уже проделывали такой фокус, правда, не с попаданцами.
— Значит… Когда я просила заняться Димитаром, ты, наоборот, его науськивал? — Моя челюсть заныла от напряжения. Волосы вспыхнули белым, будто на пару секунд на голове загорелась лампочка дневного света.
Признание меня покоробило. Может, даже стало последней каплей. Безумно надоело постоянно гадать и разбираться с этими недомолвками. Я ненавидела пренебрежение и когда меня недооценивают, а из-за Александра они преследовали меня постоянно.
Он поднялся из-за стола и приблизился, но я взглянула на него волком. На фоне всего случившегося ситуация с Альбером была мелочью, однако именно она доконала меня окончательно. А я ведь знала, что от меня что-то скрывают…
«Стоило сразу спросить у Розенталя, где лужа», — подумала, вспоминая когда-то просмотренный ситком «Как я встретил вашу маму».
— Ты обиделась. — Александр сел на корточки рядом со мной, стараясь поймать мой взгляд.
— Нет, на обиженных воду возят. Я делаю выводы, вот и все, — сказала и отвернулась. А через мгновение добавила: — Думаю, нам пора.
— Подожди, я еще не закончил, — произнес парень, распрямляясь, и теперь уже я смотрела на него снизу вверх. Пришлось поднять голову, чтобы видеть мага. Лицо его накрыла тень, а темные волосы, наоборот, оказались в ореоле сияния из-за светильника, болтавшегося под потолком позади Розенталя. — На самом деле я с самого начала принимал необдуманные решения и своими планами на тебя просто пытался скрыть причину, по которой вообще предложил тебе работу. Ведь кому, как не мне, знать, как отнесется отец к попаданке в моем ближнем окружении. Но я просто затоптал голос разума, а для меня это несвойственно. Именно поэтому я как слепой гнул свою линию, желая использовать тебя как щит, но не понимал очевидного…
Его слова заставили меня повернуться к нему всем телом, сложив руки на груди. Просто… Просто то, что творилось с ним, так было похоже на меня саму. В какой-то степени я тоже действовала наперекор логике и здравому смыслу.
— Когда я увидел тебя в коридоре и почувствовал на себе злой взгляд, стихия обожгла меня, а потом в голове будто что-то щелкнуло. Я не придал этому значения, постарался забыть. Не сказать, что у меня это получилось, особенно после того, как ты свалилась прям под ноги. — Он улыбнулся. — Напуганная, нервная, тоскующая по родному миру и поэтому враждебная. Обычно попаданцы плачут. За пару лет я не раз видел рыдающих парней, не говоря уже о девицах. Прибыв на месяц позже, ты пропустила все самое интересное. — Огневик хмыкнул и вперил острый взгляд в меня. Карие глаза не блестели, а просто тонули в темноте. — Но ты не плакала. Даже когда только переместилась в Церент, не впала в панику. Переживала, все осматривала, задавала вопросы, но не истерила. И это вызвало у меня уважение.
— Откуда ты знаешь? — спросила, вспоминая момент, когда к кромке озера подошел стражник академии. Позвал меня, поначалу приняв за слоняющегося ночью студента, а когда я перестала дрейфовать на поверхности воды и встала на ноги, коснувшись ступнями песчаного дна, увидел мою одежду — хлопковые короткие шорты и майку, в которых я обычно спала.
«Ты ведь не учишься в академии?» — был первый его вопрос, когда я на секунду оцепенела, раздумывая, ломануться ли от незнакомого мужика в кусты.
Лишь потом выяснилось, что во время прибытия иномирцев возле водоема дежурит гораздо больше людей — обычно у попаданцев начинается истерика, некоторые дерутся, другие ревут и просят, чтобы их не трогали, третьи зачем-то уплывают в центр озера. Хотя оно круглое, как блюдце, и в случае нападения преследователь всегда может просто обежать его по берегу и подкараулить с другой стороны.
А я правда… Совсем не паниковала, хотя и не могла сказать, что мое душевое состояние было полностью в порядке. Возможно, стихия с самого начала давала мне сил.
— Я нашел папку с досье на тебя в кабинете учителя. — Розенталь на мгновение отвел взгляд. — У него на каждого прибывшего есть бумаги.
— Так ты ради меня обшарил кабинет ректора?
— Ну зачем так грубо? Я даже долго не искал, просто заглянул в один из шкафов. Практически случайно, — лукаво произнес он.
А я поднялась на ноги, встав прямо перед ним и оказавшись почти лицом к лицу. Почти — потому что разница в росте не позволила. Моя ладонь легла на его грудь поверх рубашки. Не знаю, зачем я это сделала, само вышло. Кончики пальцев сразу закололи сотни мелких иголочек, разливая напряжение по всему телу. Во рту пересохло, а я, тяжело сглотнув и уперев взгляд в изгиб мужской шеи, произнесла:
— Я тоже поступала не очень разумно. Не раз происходили ситуации, которые должны были меня отпугнуть, но я все еще здесь, с тобой… И я все еще не могу тебе доверять, Александр. Мне это неприятно. Я не привыкла к тому, что у моих друзей сотни секретов, а на засыпку с десяток тузов в рукавах. Правда, последнее не так уж плохо. — Я резко замолчала, когда рука Розенталя легла поверх моей, вышибив все мысли из головы. Сознание вдруг стало девственно чистым, а жар волнами заскользил по коже, почти убеждая, что у меня лихорадка.
Он сжал мою руку, склонился к самому уху и хрипло прошептал:
— Ева, я кто угодно для тебя, но точно не просто друг. Я не способен ждать ответа на свои чувства, но я бы перестал тебя тревожить, если бы они не были взаимны. — Ладонь Александра скользнула выше, пальцы поддели мой подбородок, заставляя поднять глаза. — Мы оба не умеем доверять людям. Ни друг другу, ни остальным. Может, ты тоже скрываешь что-то важное, но даже не задумываешься об этом.
В этот миг я сразу вспомнила о порталах, и мой взгляд прыгнул в сторону. Очередная ошибка.
— А я, оказывается, не такой подлец… — легко усмехнулся Розенталь.
— Я никогда не называла тебя подлецом, — возразила я.
— Да, но, как ни странно, я все равно чувствую себя таковым, — выпрямляясь, задумчиво отозвался Александр. — Нам придется научиться по-настоящему полагаться друг на друга. Хотя бы попробовать. Постепенно, шаг за шагом.
Я не обращала внимания, насколько пристально наблюдаю за ним, будто, чтобы понять его слова, мне надо прочитать их по губам. Но он заметил, а я почти не смутилась.
— Да, верно, — сказала, лишь бы прервать повисшее молчание.
— Меня безумно бесит, что из-за моей семьи мы оказались в таком положении. И Альбер… Ты даже не представляешь, как мне хочется размозжить его башку камнем, и я не уверен, что сдержался бы, если бы не был сам виноват в случившемся. А еще Лея… — Его лицо омрачилось, скулы напряглись, а на лице отразилась холодная жестокость. — Она настолько настырна, что тяжело сдерживать себя. Хочется хорошенько встряхнуть в надежде, что мозги вернутся на место.
Его негодование развеселило меня. Бровь Розенталя иронично изогнулась, и он неожиданно припечатал меня новостью:
— Лея поцеловала меня на днях. Сделала это, когда я не ожидал.
— На днях поцеловала? — повторила вслед за ним. Фактически у меня не имелось никаких прав на ревность, но когда дело касается чувств, разум не помощник.
Вспомнив о сбитых костяшках огневика, я скользнула взглядом к его опущенным рукам. Мы чужие друг другу, но ведем себя так, будто близки. А может, так и есть и пора перестать убеждать себя в обратном.
Доверие… Оказывается, это так сложно.