Она тяжело дышала, пытаясь отыскать источник.
— Ты влез ко мне в голову? — мысленно задала она вопрос.
— Да, — спокойно ответил парень. — Я очнулся и с помощью нашей кровавой метки смог связаться с тобой. Я вижу, что ты собралась сделать. Вижу твоими глазами и прошу тебя остановиться.
— Там Идан. Я не остановлюсь. Оставь меня в покое!
— Нет. Прошу тебя, Рута, умоляю! Остановись и дождись меня. Прими мою власть и стань алайсиаги.
— Нет!
— Не перебивай! — рявкнул Деян, так что в голове загудело. Рута схватилась за парапет, силясь подняться. Ноги не слушались. В голове было слишком много Деяна. — Я говорил со светлым магом. Не знаю, как его имя, это не Онгхус Дэй, а маг снов и видений.
— Что?
— Да, как и Кази. Они собираются нас уничтожить. Всех, кто осмелился пойти против светлой школы. Всех, кто поднял голову. И начнут с нас. С тебя, меня, Кази. Пойми! Мы с тобой сможем их остановить, но тебе нужна сила! Только представь… Ты сможешь летать по воздуху. Ты сможешь губить врагов и спасать друзей. Ты спасёшь Идана и наших родителей.
— Хватит! Я не стану алайсиаги. Уходи.
— Станешь! — прикрикнул он, и Рута вцепилась в камень, скрипя ногтями. — Только дождись меня. Я быстро!
— Нет, Деян. Я должна идти. Отпусти меня.
— И не подумаю! Ты будешь моей алайсиаги. Без магии ты никто, Рута. Услышь меня. Без магии ты никто!
— Я не никто! — выкрикнула она в сердцах и выглянула за парапет. Там в ожидании и тревоге топтался Тайко. А с площади доносились какие-то смешанные звуки. Кровавая метка начала чесаться и саднить. Рута сжала кулаки так, чтобы ногти впились в кожу. — Я не никто, — повторила она уже для себя. — Я циркачка. Дочь циркача. Я с детства несу людям радость. Радость — это свет. Я несла свет и буду нести свет. Потому что я и есть свет! — прокричала она так, чтобы Деян, наконец, услышал, но он лишь рассмеялся её попыткам избавиться от него.
— Жди там. Я уже иду. Ты будешь моей, Рута.
— Как бы ни так! — ногти впились в кожу, и боль сделалась достаточно сильной. Пот выступил и теперь холодил лицо и шею, но ничто не помогало выставить непрошеного гостя.
— Убирайся! — крикнула она.
— Жди, — приказал маг смерти. — Я иду.
Нет, одной боли было недостаточно. Рута нащупала кинжал, выхватила его из ножен и полоснула по руке, распарывая метку поперёк.
— А-а-а! — не сдержалась она. Боль пронзила до самого сердца. В глазах на миг потемнело, но после сразу прояснилось, а улетающее куда-то вдаль «Нет!» Деяна таяло, таяло и исчезло.
Рута слизнула первую кровь. Та выступила и побежала по предплечью снова. Пусть. Потом. В ногах ощутилась твёрдость, и девушка поднялась, взяла приготовленный для выступлений шест, скинула сапоги и встала на канат.
Всего несколько шагов. Часы смотрели на неё и отсчитывали секунды, но сердце уверенно обгоняло их. Три спокойных вздоха, и вот его удары чуть замедлились. Между пальцами порезанной руки проступила кровь, но Рута ещё крепче сжала шест.
Шаг.
Ещё шаг.
Не смотри вниз.
Оттуда долетал шум, выкрики, удары, толчки.
Битва началась. Но это была не её битва. Её битва здесь.
Битва с собственным страхом. Битва за Идана. За Найдена. За Гвен.
За Кази. И снова за Идана. За Найдена. За Гвен. За Кази. Часы зашипели.
Рута замерла. Но это была всего лишь часовая стрелка.
Она передвинулась на час. Рута задержала дыхание.
— Бом! — часы начали отбивать шесть утра.
Солнце поднималось.
Рута сделала вдох.
За Идана.
38. Маг ценит жизнь, ибо она одна
Ещё шаг и она ступила на камень. В этот момент чёрные крылья закрыли от неё солнце, она пошатнулась, и спрыгнула с парапета на крышу.
— Волот? — два ворона приземлились у окошка под часами. Птица Идана отличалась от второй совершенной чернотой. Вторая чуть отливала синим.
Окно заперли изнутри, и Рута ударила в стекло шестом. Осколки со звоном полетели на каменный пол. Она просунула руку и нащупала задвижку, открыла и скользнула в тёмный проём. Тиканье гигантских часов раздавалось над этой крохотной комнатушкой, которую освещал только лунный свет, и ничего больше. Опять эта предательница сопровождала Руту. Однако света хватало лишь на голубоватое пятно на полу и тонкую полосу на стене напротив.
На Идана свет не попадал, но Рута сразу же увидела его. Он стоял у стены справа от окна с прикованными над головой руками и повязкой на глазах, шумно и часто дышал, похоже внезапный звон встревожил его.
— Идан, это я, — она подбежала и сняла повязку.
Он заморгал глазами, прищурился на окно, потом перевёл взгляд на Руту, но никак не попадал на её глаза. Смотрел то ли никуда, то ли сразу на всё вокруг.
— Рута? — прошептал он и откашлялся, облизал потрескавшиеся губы.
— Да, я, — она коснулась рукой его щеки. Холодная, будто лишённая жизни. — Ты знаешь, где ты?
Идан покачал головой.
— В Башне Времени. На самом верху. Так что выбираться придётся через окно.
Рута потянулась к цепям. Быть дочерью циркача и не уметь избавиться от оков? Это не про неё. Они с Тайко уже к десяти годам умели справляться с любыми замками и креплениями, выпутываться из верёвок и цепей. Руте доставалось больше всех. Тайко с удовольствием подвешивал её за ноги на глазах у испуганной публики над горячими углями или острыми пиками. Но теперь трудность была в том, что Рута не могла дотянуться.
— Проклятье! Мне не достать! — она встала на цыпочки, и едва коснулась железа пальцами, но этого было мало, чтобы раскрыть тяжёлый браслет.
Рукав задрался, царапнув место надреза кожи, оставленного Деяном.
— М-м-м, — промычал Идан, поморщившись.
— Тебе больно?
— Да, — сухо ответил он. — Очень.
— Сейчас, погоди, я что-нибудь придумаю.
— Не надо.
— Не надо что?
— Не надо снимать это. Уходи.
— Идан! В чём дело? — Рута коснулась пальцами его подбородка, но он дёрнул головой, давая понять, что ему это неприятно.
— Ты алайсиаги. Уходи. Оставь меня, — тихо и с трудом проговорил он.
— Нет! Я не алайсиаги, нет!
— Ты врёшь. Я чувствую его кровь. Ты принадлежишь Деяну. Он тебя забрал. Теперь ты с ним.
— Что? — Рута прищурилась. То, с каким тоном он произнёс это, хоть и еле ворочал языком, от неё не ускользнуло. — Так это что же, дело не в тёмной магии, а в ревности?
Идан отвернулся и уставился в стену напротив окна.
В ревности.
— Да, мы смешали кровь, коснувшись ранами, но я прервала обряд. Я не приняла его власть. Спроси у Кази и Тайко. Они сказали, что ты пропал, и я убежала. Я испугалась, что магия изменит меня или просто я не смогу действовать, а мне нужно было тебя спасти, — её голос даже задрожал от обиды. — Я не маг, Идан. Не алайсиаги. И не стану ей. Никогда.
— Тогда как ты сюда попала? — хмыкнул Идан.
— Прошла по канату, — ответила Рута, шаря взглядом по тёмным углам в поисках какой-нибудь подставки.
Он посмотрел за окно.
— Но там же…
— Да. Очень высоко, но я акробатка, — сказал Рута, вздёрнув подбородок, и заметила, что впервые произнесла это слово без доли стыда и стеснения. — И знаешь, я смогла сюда попасть только потому, что я не маг. Башня надёжно защищена от магов. — Здесь ничего нет, — выдохнула она, не найдя подходящего предмета. — Попробуй магию.
— Не могу, — покачал головой Идан.
— Почему?
— Бог Времени здесь слишком силён. Я не могу достучаться до богини.
Рута подошла к нему вплотную. «Какая же я дура!»
— Расставь ноги, — потребовала она.
— Что? — парень захлопал глазами.
— Поставь ноги шире, я на тебя запрыгну.
По лицу Идана промелькнула слабая, но тёплая улыбка.
— Мне нравится эта идея.
— Ага. Мне тоже. — Рута чувствовала, как вспыхнуло её лицо, как вспотели ладошки, а ещё… Она слышала топот…
Идан расставил ноги, чуть отодвинулся от стены. Рута положила руки ему на плечи, мгновение, и она уже на его бёдрах. Он дышит ей в грудь, а она раздвигает пальцами несчастные железяки.
Топот, звон…
Один браслет ударился об стену. Рука Идана обессиленно рухнула на её колено.
— Ах ты, маленькая сучка! Взять её! — прогремел за спиной голос.
Шаги. Много шагов.
— Беги, Рута, — прошипел Идан.
Кто-то схватил за талию, оттаскивая от Идана. Рута вцепилась в него, он обнял её одной рукой, но сил ему не хватало.
— Поздно бежать, крошка, — посмеялся голос, и потащил за волосы.
Может, мама была права, и её барашки не такие уж и дурацкие? От боли у Руты потекли слёзы.
— Идан! — вскрикнул она, когда пальцы всё же не выдержали и разжались. — Пустите меня!
Если бы можно было достать кинжал… Рука метнулась к поясу, успела выхватить один из них и полоснула почти не глядя.
— Арр! — зарычал мужчина. — Держи руки! Тварь! Она задела меня!
Ломота в руках. Звон кинжала об пол. Верёвка на запястьях. Рута рвалась и всё пыталась поймать взгляд Идана.
— Идан! Борись! — закричала она, когда к нему пошёл в сверкающих доспехах грузный стражник, чтобы вернуть на место упавшую цепь. — Ты нужен мне, Идан! Борись!
Кто-то до боли сжал пальцами её подбородок и посмотрел в лицо злыми глазами.
— Заткнись и не дёргайся! — приказал он.
— Идан! — крикнула она, и тяжёлая рука проехалась по её лицу. Рута прикусила щеку. Зашипела.
Идан зарычал.
Все вокруг загудело, стены задребезжали, и башню водопадом окатил перезвон. От неожиданности все замерли.
— Идан, это всего лишь часы! Ты сильнее их. Борись!
— Вниз её! — приказал кто-то. Плечо заныло от боли.
— Идан!
— Х-х-х, — закряхтел грузный страж, падая на колени перед Иданом.
— Ты что творишь? — отшвырнув Руту к стене, второй бросился на выручку, но не добежал, а застыл на месте в позе метателя ядра, потом схватился за горло, согнулся и бухнулся на камень, хрипя и извиваясь.
Звон железа. Оковы упали, и Идан поднял на Руту чёрный взгляд. Медленно подошёл к ней, растирая свои запястья, поставил на ноги, притянул за талию. Она не сдержала улыбки. Он вернулся. Её Идан. В убийственном взгляде мерцал факел, наполняя его теплотой. Идан — огонь.