Я подняла глаза на Закери.
— Лучше бы ты, Шелдон, выбирал девушек, у которых голова для шляпки нужна. — Алекс похлопал друга по плечу, вышел на балкон и полез обратно.
— Два года, год, полгода, пару месяцев или недель, — Закери отвернулся, скрестил руки на груди, — я не знаю. Раньше знал, но сейчас время постоянно меняется. Алекс прав, не нужно было делать тебе предложение. Хватит того, что я порчу жизнь родителям.
Шагнул в сторону балкона.
Остановила.
Обняла сзади, уткнулась лицом в рубашку. Сипло выдохнула. Отстранилась и заставила обернуться.
— А теперь слушай. Я приняла предложение, и я выйду за тебя замуж. Через полгода или год, как положено. Или через полтора, чтобы ни у кого не появилось подозрений, что мы торопимся. Вот! А потом мы проживем лет сто вместе, даже если мне придется все время сидеть рядом с тобой и привязать к тебе Алекса. Поверь, что бы ни случилось, мы тебя вернем.
Закери наклонился ко мне, нежно поцеловал и тихо сказал:
— Этого я и боюсь. Вы же оба такие упертые, что хватит ума сотворить из меня лича! Но, наверное, никто другой и не стал бы моим другом и любимой.
— Это признание?
Закери шутливо огляделся по сторонам, словно еще кто-то мог признаться мне в любви.
— Оно самое! Я тебя люблю, Энжди.
Я заискрилась. Закери насмешливо отступил.
— Боюсь, леди, я не рассчитывал на столь бурный ответ! Плащ с перчатками забыл.
— А на такой?! — Я повисла на шее Шелдона: — Я люблю тебя! И никаких личей! Только живьем!
Самонадеянно. Но иначе я устрою такое стихийное бедствие, что от академии останутся одни ворота.
В эту ночь мы нацеловались до одурения. Лишь потом вспомнили, что предложение-то я приняла, а родители не в курсе. Безусловно, счастье делает людей немного сумасшедшими. Пять утра — это ведь почти утро, правда?
— Энджи, а ты точно хочешь за него замуж? — выслушав сбивчивое признание, переспросила мама, повторив вопрос отца, прозвучавший где-то на заднем плане под шорох одеяла. — Ты там, случайно, больше никого от ссылки не спасаешь?
Я покосилась на наши с Закери переплетенные пальцы.
— Нет. Я его люблю, мам, а он меня.
— Ну, это мы поняли давно. — В голосе мамы прозвучал смех. — Ты мне своим Закери все уши прожужжала. Отец говорит, что ждет от твоего некроманта официального звонка. Через полчаса.
Родителям Шелдона мы решили позвонить после разговора с моим батюшкой. Полчаса я дергалась, Закери посмеивался, потом применил безотказную технику успокоения — поцелуи. Сработало. Пока он на балконе беседовал с моим отцом, я со счастливой улыбкой бездумно таращилась перед собой. Пришла в себя, когда Закери вернулся.
— Ну что? Что он сказал?
— Спросил, не пытаюсь ли я таким способом заверить своих родителей, что являюсь примерным сыном. Вначале прямо осведомился, люблю ли я тебя. А потом пообещал устроить мне бесплатное путешествие с компанией «Торнадо для вас», если тебя обижу.
Родители после Дастина перестраховываются. Влипли мы. Повышенное внимание нам точно обеспечено. А если бабушка подключится, то еще и вагон маговозный с полезной для помолвленной леди литературой!
— И все?
— Ну почему? У вас с ним талант предлагать экзотический массаж. Хороший у тебя отец, — нелогично закончил Закери.
Своих родителей Закери фиктивными помолвками не баловал, так что они встретили известие тепло. Отец по-военному четко опросил Закери, все ли он сделал, как полагается. Спросил ли у родителей. Получил ли разрешение. Леди Шелдон обрадовалась, как девочка. Потом расстроилась, что из-за учебы у нас не будет приема в честь помолвки. Пообещала устроить торжество на осенних каникулах. Даже думать не хочу, как они будут делить меня с мамой и бабулей!
Оставшиеся до конца летних каникул дни я в промежутках между тренировками доставала Закери, выясняя, что ему известно о его предчувствии. И предчувствиях Тайсто вообще.
Я была готова, если нужно, дойти до короля. В конце концов, он единственный, кто мог быть отцом Шелдона. Кронпринц Эдуард всего на пять лет старше Закери, а других наследников крови у короля не было. Его отец и дед давно умерли. Сестру укусила змея, когда королю было двадцать, а принцессе — пятнадцать. У нашего правителя вообще оказалось на удивление мало кровных родственников. На данный момент — только сын.
Раньше это не казалось подозрительным. Сейчас в этом виделся скрытый смысл. И связь с тем, что Закери предчувствует свою смерть.
Я поделилась догадками с Шелдоном и Алексом. Девушек Закери попросил не посвящать в наши дела. Как он выразился, у нас и так уже все предпосылки, чтобы тайное стало общественным достоянием. Особенно если следовать поговорке: что знают трое, знают все. Да, он не рассказал о своих догадках относительно отцовства родителям. Я его отлично понимала — хватит с них и того, что сын в пылу спора выдал: скоро отправится в безвременье.
А еще я теперь точно знала, что лорда Шелдона и его жену выбрали отнюдь не случайно, хоть и использовали их вслепую, не сообщив о том, кем является их усыновленный ребенок. Он прямой, бесхитростный, человек слова, а супруга — ему под стать. Самое большее, что они могли, скрыть, что сын неродной. И то лишь потому, что заботились о его будущем. Состояние Шелдонов было невелико, но и на него могли найтись охотники, если станет известно об усыновлении. Ведь кровные родственники имеют право оспорить завещание, если ребенок приемный.
Родители и без того делали, что могли. Использовали все связи. Старались удержать сына там, где были лучшие специалисты его направления. Те, кто обещал помочь в обмен за молчание о новых способностях сына.
Об этом сказал Закери после того, как меня заинтересовало упорство его отца. Любящий родитель ведь вполне мог согласиться с желанием сына погулять напоследок.
Ректор обещал помочь Закери, но не торопился что-то предпринимать. Изредка вызывал на беседу, словно выжидая. От Адама Шелдону было куда больше пользы. Призрак вел часть его летних тренировок и тоже спрашивая о его предчувствии. Так как он был один из четырех, кому дракон разрешил сообщать подробности, Закери рассказал об изменениях. И Адам увидел в этом положительное. Дал слабую надежду, что все разрешится.
И вот тут была любопытная нестыковка. Ректор был против того, чтобы Закери сообщал Алексу и мне о своих способностях, а Адам настоял, чтобы мы были в курсе, но только мы двое.
— Почему только мы? — Я отложила книгу, в которой искала зацепки и странности в биографиях королей Фелисии.
— Вы открыли мне сердце. — Закери тряхнул головой, убирая упавшие на лоб волосы, перелистнул страницу.
— Шелдон, не строй из себя профессора, — отозвался Алекс, лежащий на полу с увесистым фолиантом. — Я такой умный, дети, догадайтесь, какого цвета у меня носки!
Закери открыл рот.
— Погоди, — остановила я его. — Я сама. Везде пишут, что род Тайсто может передавать силу приближенным. Поэтому они так тщательно подбирают окружение, особенно некромантов. Везде, где есть их ставленники, может появиться их разрушительная сила. Поэтому никто не трогает людей на троне. Но это слишком просто и явно. Закери не может передать силу кому захочет, только друзьям… или тем, кто его на самом деле любит?
Шелдон нехотя кивнул.
— Фу! — выдал скривившийся Алекс. — Умеешь ты придать тайный смысл!
— А ты — опошлить, — отозвалась я, продолжая размышлять: — Любовь бывает разная. Но тот, кто на самом деле испытывает это чувства, никогда не сможет причинить вред, да? А что не так с девочками?
— Почему обязательно не так? — Беннетт перевернулся на спину. — Ну не пылают они к нашему брюнету чувствами, и что? Им просто нравится с нами общаться.
— Закери?
— Корнелия — тормоз, к тому же всех смущается. Ариадна вообще отмороженная. Как, скажите, добиться внимания девушки, если у нее лед вместо сердца? — патетически закончил Алекс.
— Зак? — повторила я.
— Вроде того, что сказал этот балабол. — Закери бросил в друга скатанный шариком обрывок бумаги. — Дружеские чувства не всегда бывают сильными.
К сожалению, так и есть. Наши с Дастином не выдержали проверки. А девочки, хоть и общаются с нами, держат дистанцию. Ариадна так воспитана, а Корнелия никак не может побороть смущение.
— Ребята, смотрите… — Я водрузила книгу на стол, где лежали ее пять «подруг», раскрытые на подозрительных местах, листы с пометками и доска с вопросами, возникшими в процессе. — Начиная с Балдрика Хмурого кроме тех, кто носил корону, прямых наследников крови не было.
Закери придвинулся, заглянул в записи, потер складочку между черными бровями.
— Ну да! — фыркнул Алекс, подполз ближе. — А это кто? — потыкал пальцем в имена на семейном древе Тайсто.
— Да нет же! — Я отодвинула руку Беннетта. — Посмотри на даты. Старшие сыновья, наследники жили до глубокой старости. Как и их отцы и деды. А их братья и сестры, — я показала на годы жизни ненаследных принцев и принцесс, — умирали намного раньше. Почти все — до двадцати трех лет.
— А вот и нет! — не сдался Алекс. — Вот этому было тридцать, этой — тридцать один. А вот тот бастард прожил аж тридцать два года! А эти вообще умерли в глубокой старости. Шелдон, у тебя есть шанс!
Беннетт правильно понял, куда я клоню, как и Закери. Переглянувшись, мы зарылись в книги, выискивая и отмечая причины смерти детей рода Тайсто и возраст. Парни несколько раз бегали в библиотеку, пополняли запас литературы.
В итоге к вечеру последнего дня каникул мы втроем, сонные и злые, не спавшие почти сутки, сидели на полу гостиной, перебирая нашу писанину. Вокруг возвышались стопки книг, по комнате валялись скомканные листы бумаги.
— Слушайте, если тут есть какая-то система, клянусь, побреюсь налысо! — отбросив доску, зевнул Алекс.
— Система есть, но мы не видим, на чем она завязана. Так что готовь крем для загара для лысины! — вяло подколол Закери, с беспокойством поглядывая на меня, упрямо изучающую записи.