За нами неслась толпа любопытных студентов, и некоторые из них, не стесняясь, давали яркие и харизматичные оценки руководству Академии, ее порядкам и всем присутствующим. Особенно много интересного говорилось про преподавателей и то, чем им на самом деле нужно заняться.
Невольно закралось подозрение, что не все страждущие знаний останутся получать их, а попросту сбегут от греха подальше. Некоторым нужно наподдать нечто более вдохновляющее, и я бы с удовольствием сделала это. Обеднеет ли Академия и весь Зеркальный мир? Вряд ли. Без самодовольных освирдов обойдемся.
Идеальная погода улетела в другие миры, а грозовые тучи однозначно указывали на чье-то растекающееся по воздуху бешенство.
– Глупый мальчишка, не мог сдержаться, – пробормотал Верховный, и мое хорошее настроение полетело в тартарары.
Где мама?! Неужели с ней произошло что-то страшное? Ренуар не смог защитить ее от Зэннарда и Селестии? Он, военный и командующий какого-то там региона?!
Воздух сгущался. На полянке под зелеными равнодушными деревьями происходила драка или сражение, но было сложно разглядеть из-за темного тумана, буквально клубящегося огромными шарами.
– Рени, успокойся! – жестко крикнул Кристиан, глядя в эту плотную массу.
– Мама, ты тут? Это я, Крис. Я вернулась! – оторвавшись от Верховного, я несмело сделала пару шагов вперед.
– Не рыпайся, – Кристиан перехватил меня за плечи, удерживая и не подпуская к полянке, – Они не видят сквозь фумусы, могут задеть тебя…
– Через что? – такого слова я никогда не слышала, и, если честно, стало немного жутко.
Передо мной функционировало странное явление, не туман и не дымка, и в растерянности я повернулась к Верховному.
– Не хотелось бы объяснять, – скривился тот, – Но раз ты уже видишь…
– Мы все видим, – поправила его я, скосив глаза на замершую группу студентов.
Немногие решились подойти ближе, но двигающиеся темные плотные шары произвели на них большое впечатление.
– Фумус – это эмоциональный шар, транслирующийся от Верховного демона в окружающую его реальности. Гроза, молния – это зависит от настроения и способностей. Верховные умеют хорошо сдерживать свои эмоции, и такие явления – редкость.
– То есть когда у нас плохая погода, льет дождь и небо пронизывают грозы –значит, кто-то из Верховных гневается? – раздался звонкий голос из толпы, и Кристиан медленно повернулся.
Он смерил выступавшую девушку раздраженным взглядом, а потом медленно кивнул:
– Так и есть.
– Господин директор… Он сейчас гневается? – подал голос низенький освирд, выглядывая с таким диким страхом в глазах, что мне стало смешно.
Я опередила в ответе Кристиана, и скорбно сложив ручки на животе, процедила:
– Конечно. Сейчас каждый может получить молнию в лоб за излишнее любопытство. Или обзавестись родовым проклятием. А еще…
Дальше придумывать не пришлось. Особенно впечатлительные вскрикнули и бросились наутек, увлекая за собой тех, кто посмелее. Через две минуты мы одиноко переглядывались с Кристианом, пряча улыбки.
– А знаешь, что. Ты мне нравишься, – вдруг выдал Верховный, и это прозвучало, как заключение после долгих размышлений, – Если Рени разберется со всеми своими женщинами и женится на тебе, не буду возражать.
Улыбка сползла с моего лица, уступив место гримасе отвращения. Ренуар разберется со своими женщинами? Их много? Серьезно, я сейчас должна прыгать от радости, что его отец дает мне добро стать той, одной единственной, которой можно официально изменять?!
Либо я не понимаю мужскую логику, либо меня сейчас собираются круто обвести вокруг пальца.
Так, Кристиан посерьезнел. Заподозрил, что я не прыгаю от радости от блестящих перспектив. Нужно аккуратненько ему отказать. Нет, это оскорбит Верховного, и я наживу злейшего врага. Лучше скажу ему, что слишком молода и собираюсь выучиться. Да, закончить Академию на отлично, и поступить на службу к местному королю! Хотя, про короля лучше не заикаться, еще скажет, что это недостойно для его будущей невестки – работать на кого-то…
А Ренуар вообще в курсе, что мне тут делают предложение? Кажется, нет.
– Пожалуй, вы слишком торопите события… – вежливо начала я, но меня перебил высокий возмущенный голос, донесшийся со стороны плотного тумана.
– Зато я против! Не смей склонять мою дочь к этой гадости!
– Мама?
Туман прямо на наших глазах преобразовывался и уменьшался, отступая назад, в кусты. Из него, пошатываясь, вышел Ренуар с безумными глазами, а следом… Торжествующая мама! Что они там, сражались что ли?
Тогда я начинаю беспокоиться за господина директора!
– Не самая лучшая идея спорить с будущей родственницей, – критично заметил Кристиан и подал руку маме, – Розетта, ты как всегда великолепна. Вначале я подумал, что фумусы – дело мыслей Ренуара, но ты…
Мама проигнорировала его жест и демонстративно фыркнула.
– Убери руки от моей семьи, Кристиан. И хватит вилять хвостом, я не собираюсь играть в твои игры, – мама выглядела крайне рассерженной и уставшей, – В тебе кипит паучья кровь, и даже в страшном сне я не позволю дочери испачкаться в ней.
Но на Верховного мамины нападки не произвели ровно никакого впечатления. Он продолжал доброжелательно улыбаться и протягивать ей руку.
Ренуар же проскрежетал ругательство и поднял с земли блестящий меч.
– Ты нападал с зеркальным мечом на даму? – поразился Верховный, – Этому ли я учил тебя, мой сын? Вести себя недостойно?
Честное слово, мне стало жалко директора. В его лице отражалась такая быстрая смена чувств от растерянности, осознания смысла произнесенных слов до бешенства и возмущения, что даже мне стала понятной беспочвенность обвинений.
А когда меня крепко обняла мамочка, его вообще пробрало. Но мы за правду и справедливость, поэтому мама обернулась к Верховному и мило проворковала:
– Он защищался, Крис. А я смотрела, что он умеет. Не слишком-то много времени ты уделял своему сыну.
В ее голосе явственно прозвучали сарказм, насмешка и потаенная теплота. Меня этот коктейль сильно удивил, но не время было расспрашивать. Одна смутная мысль зиждилась где-то в глубине сознания, и я хотела ее схватить и продумать.
Меня смущало одно обстоятельство, но я не могла нащупать его и осознать.
Ренуар смертельно обиделся, это понятно. Мама на него нападала, он защищался, и даму явно не обижал. Это всё понятно. Но что меня смущает-то?!
– В его годы я был лучше, – согласно кивнул Кристиан, пока директор молча сделал рукой знак в воздухе и исчез.
Мы остались втроем. Мама обнимала меня за плечо и приглаживала волосы. Кристиан молча разглядывал нас, и в его темных глазах я с удивлением заметила грусть.
– Ты могла бы быть моей дочерью, – сдавлено просипел он и исчез.
Получается, он отказался от мысли женитьбы?
– Мам, я не понимаю, – ответа в маминых глазах не было, сколько я ни вглядывалась, – Я совсем запуталась и …
Меня легонько стукнули по носу, как в детстве, когда я задавала много вопросов.
– Нужно принять ванну. Привести себя в порядок и выпить теплого чаю, – ласково ответила она, – А потом всё обсудим.
И тут я вспомнила о крови на деревянном полу в башне. Неприятный холодок пронесся по моей спине.
– А Селеста и Зэннард? Они не поранили тебя?
Я прощупала мамины руки, живот, осмотрела темно-синее платье, но мокрых пятен не было.
– Скорее, поранились сами. И я их отправила в то место, куда они очень сильно пытались попасть… – скривившись, ответила она.
Мы медленно двинулись к Академии.
– В мир Верховных демонов? Ты так просто отпустила их?
В ответ прозвучал смех с легким наплывом самодовольства. Надо же, никогда не думала, что мы с мамой так похожи! Она, всегда такая вежливая и кроткая, явно провернула какую-то пакость и довольна этим. Именно так смеюсь я, когда нашкодила.
– Отправила их на рубеж… теперь они будут бродить там веки вечные… пока какой-нибудь сердобольный не захочет поразвлечься за их счет.
От подобных слов мне стало жутко. Понимаю, что два моих бывших преподавателя покушались на мою жизнь и представляли угрозу… хм… всем нам, но заточить их навсегда в безвременье… это очень жестоко.
– Они не смогут вернуться?
– Никогда.
– Мам, это ужасно… – я вспомнила свои ощущения, когда находилась в невесомости, и внезапно расплакалась.
Мы как раз дошли до арки с загадочными символами, но мама резко развернула меня к себе.
– Ты о них переживаешь? Серьезно? Ты могла умереть, задохнуться, не выжить… Реакция организма на переход в мир демонов против воли – она у всех разная. Хоть ты и эльрона, ты была напугана и растеряна. И ты жалеешь их?!
Мама остановилась и грозно уперла руки в боки. Ее брови сдвинулись, превратившись в одну черную ниточку и глаза, всегда спокойные и прекрасные, теперь метали молнии. Я внутренне поежилась и постаралась успокоиться. Но все прожитые за сегодня эмоции буквально раздавливали меня морально, и слезы… Они лились сами по себе, и я не могла остановиться.
– Прежде всего, нужно думать о себе! Я поступила правильно. Они наказаны по праву. По заслугам, если хочешь! А твои слезы – это всего лишь слабость. Досадная, кстати. На нас смотрят…
Слезы рвут душу, застилают глаза. Неужели мама не видит, как мне плохо?
Я подавляю готовый вырваться истеричный всхлип, и почти ровно говорю:
– Тогда я лучше пойду!
Я выбежала на каменную площадку в слезах, смутно представляя, куда побегу дальше. Точно не к себе в комнату, потому что там будет мама. Возможно, она права, и я зря расстраиваюсь и плачу. Проявляю постыдную слабость, не свойственную роду Вандерос.
Но мне необходимо побыть одной, успокоиться. Определиться со своими мыслями и чувствами…
Она назвала его сокращенно – Крис. Как меня.
Вот она, эта мысль, что не давала покоя. Выглядело так, словно мама сдерживалась, а потом сказала привычное слово. Крис, не Кристиан. О многом говорит, если подумать. Мама любила его, этого странного Верховного демона? Они учились вместе и даже встречались. Это более, чем возможно.