В этот миг волк послал мне воздушный поцелуй.
Рядом застонала Кори, а сокурсники отступили как от прокажённой. Не знаю, чем бы дело закончилось, но в нашу возню вмешался магистр Вэларт – зыркнул так, что весь боевой факультет вытянулся по струнке и перестал дышать.
Ректор тем временем закончил свою довольно нудную речь, и к «микрофону» вышла дама неопределённого возраста с орлиным носом и таким же взглядом. Она завела речь о правилах, дисциплине и наказаниях. С её слов получалось, что если что – нам капец.
Последним говорил тот, кто дал мне шанс отсрочить свадьбу. Магистр Вэларт выступил этаким коучем-мотиватором – мол, учитесь и достигнете вершин успеха и глубин счастья.
А завершил свой монолог следующим:
– Я позволю себе исправить небольшую… хм… накладку, некоторое недоразумение. Безусловно, – тут он взял короткую паузу и даже слегка поклонился, – мы рады видеть не только леди Гоблейм и лорда Оуэна. Наследник Вожака Северных стай столь же желанный студент, как и отпрыски человеческих фамилий. Кирейн эс Вард, – и уже более явный поклон в сторону волка, – наше уважение и почтение.
Оборотень сразу перестал думать о «конфетках» и важно кивнул в ответ.
Ну а через четверть часа, когда мы вошли в столовую в надежде на первый в учебном году завтрак, вскрылся ещё один момент, который… ну я пока не знала, как к нему относиться.
– Доброе утро, конфетка, – сказал Кирейн, настигая меня у арки перехода в вип-зону.
Я шагнула сквозь незримый барьер, и оборотень тоже прошёл.
Это было неожиданно. Настолько, что я остановилась и нахмурилась.
– Что такое? – хмыкнул волк.
Оуэн, который был уже на месте и как раз наполнял тарелку, показательно закатил глаза.
– Я не поняла. Ты – принц? – угу, моей дипломатичности мог позавидовать стенобитный таран.
– Лучше, милая! – Кирейн сложил губы трубочкой. – Я – альфа!
С этими словами он приобнял меня за талию и потащил к столу раздачи.
– Отпусти её, сейчас же, – Оуэн стал очень серьёзен. Настолько, словно вот-вот вытащит ту самую гипотетическую пробирку с убивающим всё живое ядом.
Как ни странно, Кирейн подчинился, даже отодвинулся от моей недоумевающей персоны.
– Если вы ещё не в курсе, леди Рина, – Оуэн вздёрнул подбородок и поправил ворот мантии, – то этот… кхе-кхе… волк теперь живёт в нашем крыле. На правах… кхе-кхе… альфы.
Зёбер прятал за кашлем ругательства, и Кирейн, не будь дурак, это понял.
– Горлышко болит? – нарочито ласково уточнил оборотень. – Помочь?
Что может сделать волк против боли в горле? Предложить мятную пастилку или откусить голову? Ответ был очевиден.
Непонятно другое:
– Ты тоже учился заочно, и вдруг, внезапно, перевёлся на очное отделение? – уточнила я.
Оуэн даже не моргнул, поймав камень в свой огород, а волк вообще возмутился:
– Я? С чего бы мне переводиться? Я с первого курса здесь.
– Но королевскими привилегиями не пользовался?
– Нет, – подтвердил Кирейн. – Зачем жить одному в таком крыле? Я лучше со своими парнями.
– Вот и жил бы с ними дальше! – не выдержал Оуэн. Появление третьего в наших отношениях Зёберу однозначно не нравилось.
– Не могу, – сказал волк не без сарказма. – Раз все благородные там, – он мотнул головой в неопределённом направлении, – то… Ну, короче, вы поняли.
Не знаю как зейнов кузен, а я так точно поняла. Раз Кирейн волчий принц, то обязан получить те же привилегии, что и мы. Иначе дипломатический скандал и прочие оплеухи.
Логично, что молодой альфа переехал. И, в отличие от Оуэна, я отнеслась к этой новости нормально. Просто Кирейн, невзирая на некое сходство с земным женихом, мне нравился. Искренне!
Вообще, во всём этом была лишь одна загвоздка, которую я решила тут же исправить:
– Послушай, а можно я буду называть тебя не Киром, а Рейном? – спросила у обозначенного индивида.
Нет, понятно, что изначально он представился именно Рейном, но тем не менее.
Меня смерили неоднозначным взглядом, а потом прозвучало:
– Для тебя, Конфетка, хоть звезду с неба!
Я улыбнулась шутке, а Оуэн заметно побагровел.
ГЛАВА 14
Надо признать, что с появлением в нашем вип-кружке Кирейна, жить стало проще.
Во-первых, трое – это уже не сольное выступление. Трое – это почти толпа. А в толпе – даже маленькой – можно слегка потеряться.
Во-вторых, приятели (или телохранители?) волчьего принца перетащили один из столов поближе к аркам привилегированной зоны и таким образом устроили своего рода барьер между нами и остальными студентами. Все желающие попялиться на королевскую "ложу" натыкались на недобрые взгляды оборотней и тут же отводили глаза.
Ну а в-третьих, Рейн просто оказался классным парнем. Весёлым, добродушным, остроумным – последнее было особенно приятно, ибо подкалывал он исключительно насупленного Зёбера.
А ещё Кирейн был искренним. Я постоянно улавливала обрывки его мыслей, и все они совпадали со словами. Разве что были чуть развязнее и откровеннее, без мишуры этикета.
Оуэн откровенно проигрывал. И не по пенальти, а с разгромным счётом в первом же тайме. Он хмурился, дулся, раздражался и про себя поносил и "тупое животное", и "безмозглую куклу".
Эти его мысленные комментарии становились с каждой минутой всё "громче" и злее и ужасно мешали. Я пару раз чуть не подавилась.
А чему удивляться?
Странно, что я вообще умудрялась есть, когда вслух принц вежливо интересовался, какова позиция клана Эс Вард в вопросе снижения таможенной пошлины, а про себя желал Рейну сдохнуть. И всё это одновременно. Под конец завтрака я уже не знала, кому молиться, чтобы эта дурацкая телепатия отключилась. Испарилась. Исчезла раз и навсегда.
Так же и свихнуться недолго! Неудивительно, что ментальных магов перебили – они наверняка поголовно были сумасшедшими.
Кольцо на просьбы заткнуть мыслепоток Оуэна не реагировало. Только пробирало палец холодком, словно успокаивая и давая понять, что всё идёт по плану. Слушай, мол, Риночка, тебе полезно!
Конечно, странно приписывать такие посылы банальному изменению температуры куска металла, но… Но я так чувствовала. Как будто внутри меня заработал своего рода приёмник, чутко реагирующий на малейшие колебания артефакта. Как будто мы с ним прошли стадию настройки и заработали на одной волне.
Из столовой я вылетела кометой, едва впихнув в себя чашку чая и булочку и сославшись на необходимость перед занятиями забежать к себе в апартаменты.
В коридоре меня догнала Коризана и, взяв под локоть, прошептала:
– Надо срочно поговорить.
– Что такое? – так же тихо отозвалась я.
– Не здесь! – покачала головой Кори.
Я согласно кивнула, и мы рванули к себе.
Едва закрыв за собой дверь белых покоев, боевичка потащила меня к ближайшему окну, толкнула на подоконник и, ухватив за подбородок, повернула моё лицо к свету.
– Ты как? В порядке? – обеспокоено вглядываясь, спросила она.
– Э-э-э? – протянула я растерянно.
– Туман в глазах? Жар? Учащение пульса? Дрожь в коленях? Внезапное желание завести с десяток волчат? – абсолютно серьёзным тоном перечислила Коризана. – Другие подозрительные симптомы?
– Э-э-э… – кажется, это бессвязный звук станет моим любимым. – Вывих шеи и ушиб бедра о подоконник считаются?
– А?
– Бэ! – передразнила я. – Ты чего творишь?
– То есть ничего странного ты не чувствуешь? – выпустив наконец мой подбородок, с надеждой произнесла подруга. – Хвала небу! – плюхнувшись рядом со мной, выдохнула она. – Я так испугалась!
– Чего?
– Что ты на этого блохастого поведёшься!
Слов у меня не нашлось, но офигевшего выражения лица оказалось достаточно, чтобы Кори принялась торопливо извиняться.
– Прости! Я, конечно же, не думала, что тебе может понравиться оборотень. Это в принципе невозможно, но…
– Вообще-то, он мне понравился, – невесть зачем решила внести ясность я. Но увидев, как шокировано вытянулось лицо подруги, поспешно пояснила: – Как человек! – глаза Кори стали напоминать блюдца. – То есть как не челок! Тьфу ты! Как личность! Вот!
– Э-э-э… – применила боевичка мой репертуар. Идея, что у оборотня есть личность в её голове, похоже, не укладывалась. – Ладно! Не важно. В общем, я же с прихвостнями альфы сидела.
Я кивнула – манёвр подруги, героически устроившейся за тем самым переставленным столом, я заметила и оценила. Кори словно поставила себя на одну ступеньку с ними: смотрите, мол, это свита волчьего принца, а я – свита нашей принцессы. Оборотни на незапланированную соседку по трапезе бросили по одному косому взгляду, но прогонять не стали, безмолвно признав её права и статус.
– Так вот, – продолжила Коризана, – они обсуждали, что альфа перебарщивает с аурой. Что сейчас самку вожделением накроет, а полосатого придурка от злости разорвёт.
– Что? – выдохнула я. Подозреваю, что глаза мои при этом стали круглее и больше Кориных.
– Прости, – потупилась подруга, – про самку – это они так сказали.
– Да я поняла. Ты мне другое объясни!
– Про ауру?
– Они так прямо при тебе обсуждали?
– А, ты об этом! Понимаешь, – Кори понизила голос, как будто в пустой комнате её кто-то мог услышать кроме меня, – они на волфаре говорили. Это их язык. А я… Я немного его знаю, – почти беззвучно прошептала боевичка. Словно не в знании иностранного языка, а в убийстве призналась.
– Так это же хорошо! Хорошо же? – унылое лицо подруги выражало явное несогласие с моими словами. – Ты в школе учила?
– Да ты что?! В какой школе? – всплеснула руками боевичка. – Кто же волчий язык преподавать станет? Это всё ба! Она у нас в поместье оборотня приютила. Его каким-то заклинанием задело и после этого стало от мяса тошнить. Пришлось из стаи уйти. Вот он и устроился у нас садовником. А в благодарность меня и братьев волфару учил – ба настояла, сказала, что в жизни всё пригодится.