Вернее, скучала Кори, а я зубрила лекарские руны. И так погрузилась в этот процесс, что едва не упустила странное поведение старика-лаборанта. К нему как раз подошёл один из наших оборотней с просьбой об очередной замене, но ушастый нелюдь вдруг буркнул "Потом!" и закрыл ставни прямо у парня перед носом.
Это "Потом!" так отличалось от прежних реплик Клюрса, что я оторвалась от конспекта и посмотрела на него. Как раз успела заметить странный, будто остекленевший взгляд старика. А дальше услышала уже знакомый мысленный шёпот: "Три порции алкорита, две синтезии и четыре эльтарийского лапника!". От этого "голоса" меня пробрала дрожь. И сама не знаю зачем, я записала названия на последней странице тетради.
А через минуту магистр Маурли объявила об окончании занятия и я, шепнув Кори, чтобы собрала мои вещи, молниеносно сдала во вновь открывшееся окошко свою корзинку, ткнула пальцем в отчётный талмуд и рванула в коридор. Хотела посмотреть, кто выйдет из каморки с зельями. Вот только никакого выхода из неё в коридоре не оказалось. Только дверь соседней аудитории, из которой выплыла стройная эффектная блондинка в мантии преподавателя, а за ней вывалилась толпа студентов. Судя по Киру и его прихвостням – четвёртый курс звероведенья.
Я шарахнулась в нишу, едва не снеся украшавший её манекен в доспехах и, по счастью, волчий принц меня не заметил – ушагал в противоположную сторону. Выждав, пока он скроется за поворотом, я заглянула в опустевший кабинет.
На столах красовались разводы из зелий и перепачканные плошки, недвусмысленно намекая, что и здесь проходило занятие по алхимии. А в боковой стене имелось такое же окошко со ставнями, а рядом с ним – узкая дверь. То есть подсобка была общей на две аудитории с выходом именно в эту. И зайти в неё мог только кто-то из группы Кира. Может быть, он сам?
Обедать я не пошла. Забрала у Кори сумку со своими вещами и, сославшись на головную боль, попросила оставить меня одну. Боевичка, кажется, не обиделась, но прищурилась уж очень подозрительно. Хорошо, что эти подозрения не помешали ей уйти в столовую одной.
Я же захватила в своей комнате тёплую накидку и побрела в парк – хотелось немного подумать, а заодно присмотреть укромное местечко для операции по обезвреживанию Зёбера.
До назначенного свидания оставалось примерно полтора часа – как раз, чтобы хоть немного разобрать бардак в голове и растолкать мысли по полочкам.
Это в теории, на практике же порядок наводиться не желал.
Зловещий "голос", который я уже слышала на вечеринке, вряд ли принадлежал кому-то из студентов. Он был какой-то… взрослый, что ли? И однозначно не походил на мысли Кирейна – я ведь их уже слышала и могла сравнить. Только вот где гарантия, что я именно "слышу" чьи-то интонации, а не подставляю их сама? Может то, как я улавливаю чужие мысли, зависит от того, чьи они? То есть я знаю голос Зейна, поэтому в моей голове звучит именно он, а не какой-нибудь мышиный писк или загробный вой. Или нет?
Я силилась вспомнить, что услышала первым – реальные слова Кира или его мысли про "конфетку", – но никак не могла. Память бастовала и отказывалась сотрудничать. И кольцо на призывы подсказать не откликалось. Вроде бы всех мой мозг озвучивал настоящими голосами: мужскими и женскими, высокими и низкими, противными и приятными – разными, но неизменно живыми.
И только этот – на вечеринке и в подсобке – был иным. Каким-то мёртвым, механическим и страшным. Почему?
Может так я слышала другого телепата?
Вот это вот перечисление ингредиентов походило не на рассуждения, а на приказ. И странный взгляд лаборанта – как у зомби в ужастиках.
Или это всё же был мысле-голос самого старика Клюрса, и он просто повторял про себя выданные кем-то – например той дамой-преподавателем – указания? Звучало не похоже, но он ведь не человек и даже не оборотень. Может существа его вида все думают с таким вот пугающим присвистом?
Только вот на вечеринке я не видела ни лаборанта, ни кого-то похожего на него.
Выводы? А нет их!
Сплошные вопросы и ни единого ответа.
Только нехорошие предчувствия и список веществ, которые надо обязательно отыскать в справочнике.
И если там что-то опасное, то…
– Прячемся? – оборвал мои раздумья внезапный внушительный букет тигровых лилий. Вернее не он, а радостно скалящийся поверх полосатых цветов Зёбер.
ГЛАВА 22
Дурочку я включила сразу: захлопала ресницами, кокетливо поправила локон, как бы невзначай слегка раздвинула полы накидки, чтобы дать возможность оценить вырез на платье, и промурлыкала с максимальной наивностью:
– А что, уже три?
– Почти, – всучив мне тяжеленный букет, ответил Оуэн. – Просто я как раз шёл от оранжереи и заметил тебя. – Прости, но выбор цветов здесь крайне ограничен. Вот когда мы вернёмся в столицу…
– Через пять лет? – округлив глаза, выдохнула я.
– Риночка, сокровище моё, – заулыбался принц, – неужели ты действительно веришь, что пробудешь здесь так долго? – И добавил с ехидством мысленно: "Пару недель побесим Зейна и домой!".
Ах так?! Ну держись, полосатый!
– Ты думаешь, я сумею освоить программу быстрее?
В ответ мне достались многозначительный хмык и сальный взгляд, застывший в районе декольте. Похоже, со словом "программа" у Оуэна ассоциировалось что-то совсем иное. Хорошо хоть комментариев не последовало – вряд ли я сумела бы удержаться и не огреть полосатую голову полосатым букетом.
Маячить в сомнительной компании на центральной аллее было глупо – здесь нас мог заметить кто угодно, хотя погода была хмурой и прогулки не пользовались у студентов популярностью. В худшем случае нас мог засечь Зейн, и тогда весь план насмарку.
– Милый, – ненаследный принц замер, услышав ласковое обращение, и с трудом, но отлип от созерцания моей груди, – я бы хотела осмотреть сад-бестиарий. Ты же не возражаешь?
Уединённый пункт назначения в глубине парка Зёбера более чем устраивал, судя по его довольной улыбке. И я продолжила:
– Только вот эти цветы… Они прекрасны, но такие тяжёлые! Как думаешь, если я оставлю их на этой скамейке, чтобы забрать на обратном пути, никто не украдёт?
Через пару минут букет был укрыт защитным колпаком, настроенным на мою ауру, и мы с Оуэном пошагали в сад скульптур.
К моменту, когда я устроилась на заранее облюбованной лавочке, надёжно скрытой от посторонних глаз пожухлыми кустами чайных роз, небо совсем затянулось тучами.
Нормальный кавалер увёл бы даму в тепло и уют, не дожидаясь дождя. А гнусный шантажист только радовался чему-то и препротивно ухмылялся. Мыслей его я больше не улавливала – как будто моя стихийная телепатия решила на время заткнуться, дабы не нервировать хозяйку чужими откровениями.
Оставалось надеяться, что она откликнется на мой призыв. А если нет… Даже думать не хочется!
Оуэн развернул над скамейкой что-то вроде тента из магических нитей и плюхнулся рядом, вытянув руку за моей спиной.
– Ну что, принцесса, поговорим? – произнёс он и слегка дёрнул меня за волосы.
В этих его наглых почти объятиях, даже сквозь одежду ощущая тепло от прижавшегося к моему бедру колена, я чувствовала себя как гриб на сковородке – готовой вот-вот "выстрелить" в дальний угол кухни.
– О чём? – натянув на лицо приторную улыбку, поинтересовалась я. Нужно было потянуть время, чтобы сосредоточиться. Повторить то, что удалось мне утром.
Если бы кое-кто ещё не отвлекал!
– Например, о девичьих секретах, – не стал тянуть Оуэн. Он вообще не терялся – заграбастал мою ладонь в лапу и принялся пальцем выводить на внутренней стороне запястья сердечки. Наверное, думал, что это очень романтично.
В общем-то, так оно и есть, но только когда парень симпатичен, а не раздражает как этот чёрно-белый индюк.
– А может лучше о тебе? Я же почти ничего о тебе не знаю! – закинула я удочку, начиная концентрировать энергию в голове.
Во второй раз получалось и проще и сложнее, чем в первый. Проще, потому что повторить уже знакомое всегда легче; а сложнее, потому что гадкий принц решил, что вещать о своих достижениях ему будет удобнее прямо мне в ухо.
Раздражение стало переходить в бешенство, и количество энергии вдруг резко увеличилось. Как будто я заливала воду тонкой струйкой, а потом вдруг плеснула из ведра. Ментальные щупы образовались сами по себе – не один, как утром, а сразу много. Они заколыхались вокруг моей головы, словно змеи у Медузы Горгоны.
От неприятной ассоциации я чуть с концентрации не сбилась. А потом как-то скрутила несколько тонких призрачных жгутиков в один канат и ввинтила его в черепушку Зёбера. Глаза у парня тут же стали стеклянными – совсем как у господина Клюрса. И вообще он застыл статуей, умолкнув на полуслове.
Я жутко напугалась и принялась осторожненько по одной вытаскивать ментальные ниточки обратно, пока не осталась одна – самая тоненькая.
Взгляд принца сразу стал осмысленным, и он продолжил фразу, будто ничего не случилось.
Ну, была не была! Пожелав себе удачи, я попыталась отправить через щупальце требование быть максимально честным и задала вопрос:
– Оуэн, ты кому-то рассказал о Кори?
– Пока нет! – с предвкушающей улыбкой отозвался он. – Всё зависит от тебя, Риночка!
"С отцом завтра свяжусь", продублировал этот двуличный гад мысленно.
Ах так?! Ну держись! Но сперва… Мне вдруг вспомнилось, что не только секрет подруги был темой той, подслушанной, беседы. И Кира я утром обидела ни за что…
– А про Кирейна рассказал?
– Ты о чём? – нахмурился принц.
– Об ауре вожака!
– Ах это! – физиономию Зёбера изрядно перекосило. – Не переживай, я уже вернул себе защиту, – он помахал перед моим лицом рукой, демонстрируя массивный перстень с чёрным камнем. – И высказал Вэларту, всё, что думаю об отборе артефактов у лиц королевской крови.
Ага, то есть кольцо Живой лес конфисковал. Блин, а если эта побрякушка и от меня защитит?