– Ну и что с того, что об этом не узнал народ Терминуса? Мэру Бранно мои взгляды известны, и хотя бы она может пораскинуть мозгами – а вдруг я прав? Теперь Второй Академии уже поздно как-то помешать нам, повредить. Ведь если бы они избавились от меня сразу, они были бы ни при чем. Оставь они меня в покое, они тоже были бы ни при чем, поскольку нашли бы возможность убедить народ на Терминусе в том, что я – вот такой эксцентричный человек, может быть, даже чокнутый. Моя политическая карьера покатилась бы под откос, и одно это могло заставить меня замолчать – я бы понял, чем мне грозит открытое высказывание моих взглядов.
Теперь им поздно предпринимать что-либо. Мэр Бранно легковерием не отличается, поэтому послала Компора следить за мной, но, не доверяя и ему, отдала приказ установить на его корабле гиперреле. Вследствие этого ей, безусловно, известно, что мы – в Сейшельском Секторе. А ночью, когда ты спал, я через компьютер отправил сообщение нашему послу в Сейшелле, где доложил, что мы взяли курс на Гею. Я даже координаты не поленился сообщить. Даже если теперь Вторая Академия попытается сделать нам что-нибудь нехорошее, уверен: Бранно этого так не оставит, а пристальное внимание нашей Академии – это как раз то самое, чего Вторая Академия хочет меньше всего на свете.
– Но если они столь могущественны, – возразил Пелорат, – чего им бояться?
– Чего бояться? А почему они прячутся? Им не устоять в открытой схватке, понимаешь? Технический прогресс, достигнутый нашей Академией, превзошел ожидания самого Селдона. Вели они нас к своему миру тихо, почти незаметно, тайком – это, видимо, свидетельствует об их крайнем нежелании делать что-либо, способное привлечь к ним внимание. Но они все равно проиграли – не на того напали. Сомневаюсь, что теперь они сумеют изменить ситуацию.
– Но зачем им все это? Если ты прав, зачем им вести нас к себе через всю Галактику – ведь получается, что это грозит им гибелью?
Лицо Тревайза покрылось лихорадочным румянцем.
– Джен, – сказал он, – у меня странное предчувствие. Ты сам сказал: у меня редкий дар делать верные выводы, располагая… да почти ничем не располагая. Кто-то внутри меня подсказывает мне, что я прав. И сейчас подсказывает. Есть во мне что-то, чего они хотят, зачем-то я им нужен, – нужен настолько, что они готовы рискнуть самим своим существованием. Я сам не знаю, что это такое, и должен понять – раз у меня что-то такое есть, и если это – мощное оружие, я обязан научиться им пользоваться ради того, что сам считаю верным. – Тревайз смущенно пожал плечами. – Ну вот. Ты все еще хочешь лететь со мной, старина, – теперь, когда видишь, какой я чокнутый?
Пелорат убежденно ответил:
– Я же сказал, что верю в тебя. Верю и сейчас.
– Восхитительно! – облегченно, радостно рассмеялся Тревайз. – Скажу тебе по секрету, у меня есть еще одно предчувствие: и у тебя тоже есть своя роль в этой истории. Ну, Джен, летим на Гею на полной скорости. Вперед!
Мэр Бранно явно постарела за последние дни. Она настолько глубоко задумалась, что совершенно машинально взглянула в зеркало по дороге в галактографический зал. Лучше бы она этого не делала.
Бранно горько вздохнула. Жизнь уходила из нее по каплям. Целых пять лет на посту Мэра, а до этого – еще двенадцать – разве они были легче? Тогда она фактически занималась тем же самым, стоя за спиной двух марионеток. Спокойно, уверенно вершила она свое дело, но всегда на износ. «А как же иначе», – думала она порой. По другой схеме все выглядело бы так: «напряжение – неудача – срыв». Но как ужасно было сознавать, что именно спокойное плавание, дрейф по течению событий так измотали ее.
Залогом ее успеха был План Селдона, а Вторая Академия – залогом его успешного выполнения. Твердая рука Бранно лежала на пульсе Первой Академии, но никто, ни одна душа на Терминусе не догадывалась, как трудно Бранно устоять на гребне волны.
История скажет о ней мало или совсем ничего. Всю свою жизнь она просидела за пультом управления кораблем, которым на самом деле управляли извне.
Даже Индбур III, правивший Академией во времена ее позорного падения к ногам Мула, ухитрился сделать что-то, из-за чего его запомнили, – хотя бы в обморок упал!
А Мэра Бранно никто не вспомнит.
Если только ей не поможет Голан Тревайз, этот Советник-выскочка…
Бранно внимательно посмотрела на карту. Карта была совсем не такая, какую показывает современный компьютер: всего-навсего трехмерная модель – подвешенные в воздухе огоньки. Модель нельзя было разворачивать, двигать, увеличивать и уменьшать. Можно было лишь обойти ее вокруг.
Бранно нажала рычажок, и сразу загорелось огромное множество огоньков – около трети от общего количества (не считая ядра Галактики, где, как считалось, никто не живет). Такова была Федерация Академии – более семи миллионов обитаемых миров, и правил ими Совет во главе с Бранно. Семь миллионов миров имели голос и представительство в Совете Миров, решавшем дела второстепенной важности. Никогда ни при каких обстоятельствах Совет Миров не принимал решений глобальной важности.
Бранно нажала другой рычажок, и по разные стороны от границ Федерации загорелись бледно-розовые огоньки. Сферы влияния. Территориями Академии эти регионы не являлись, но, формально сохраняя независимость, ни за что в жизни не осмелились бы мечтать оказать сопротивление малейшему шагу со стороны Академии.
В голове у Мэра не укладывалось, что в Галактике может существовать сила, способная противостоять Академии, даже Вторая Академия, где бы она ни находилась. В любое время, когда захочет, Академия могла пустить в ход свой Флот, состоящий из суперсовременных кораблей, и уже сейчас без труда основать Вторую Империю.
Но со времен начала выполнения Плана Селдона минуло пока только пять столетий, а План гласил: между крахом Первой и созданием Второй Империи – путь длиной в десять веков. За выполнением Плана должна следить Вторая Академия… Мэр горестно покачала головой. Значит, если Академия начнет действовать сейчас, она проиграет. Пусть ее корабли непобедимы, но сама поспешность смерти подобна.
Все так, если только Тревайз, как громоотвод, не вызовет на себя гром и молнию Второй Академии и вспышка молнии не озарит ее источник…
Бранно нервно оглянулась на дверь. Где же Коделл? Не время опаздывать.
Он тут же вошел, как бы откликнувшись на ее мысленный упрек, – добродушно улыбаясь и гораздо более походя на добренького дедушку, чем мог бы, только за счет усов, бороды и хитрых морщинок на выдубленной годами коже лица. Да, дедушка, но не старик все-таки. Но, в конце концов, Коделл был на восемь лет моложе Бранно.
И как это, интересно, ему удалось так хорошо сохраниться? Пятнадцать лет Директором Службы Безопасности – и хоть бы что!
Коделл приветствовал Мэра низким медленным поклоном, то была необходимая формальность перед началом разговора. Странно – времена правления Индбуров старались не вспоминать, а ведь именно тогда был выдуман этот претенциозный этикет.
– Прошу прощения, – сказал он, – что запоздал, Мэр. Дело в том, что Совет очнулся после наркоза, арест Советника Тревайза понемногу начинают обсуждать.
– Вот как? – флегматично отозвалась Бранно, – Нам грозит дворцовый переворот?
– Ни в коем случае. Ситуация целиком под нашим контролем. Но шума не миновать.
– Пускай шумят, если им от этого легче. Меня это не касается. Ну а как общественное мнение в целом? На него я могу рассчитывать?
– Думаю, можете. Особенно – за пределами Терминуса, Там никому дела нет до того, что стряслось с заблудшим Советником.
– Мне есть дело.
– А? Есть новости?
– Лайоно, – сказала Мэр. – Я хочу побольше узнать о Сейшелле.
– Ну, я не ходячий учебник истории, – улыбаясь развел руками Коделл.
– История меня не интересует. Меня интересует правда, Почему Сейшелл независим? Посмотрите сюда.
Она показала на крошечный островок белых огоньков, со всех сторон окруженный красными.
– Видите? Мы его инкапсулировали, почти поглотили, а он все равно белый. Белый, даже не розовый, как лояльные нам территории.
Коделл пожал плечами:
– Да, официально Сейшелл – недружественное нам государство, но он нейтрален и никогда не досаждал нам.
– Отлично, – кивнула Бранно, – А теперь посмотрим еще…
Она нажала еще несколько рычажков на пульте. Красные огоньки поползли во все стороны и покрыли почти половину Галактики.
– Это, – пояснила Бранно, – царство Мула незадолго до его смерти. Тогда Сейшельский Союз тоже был окружен со всех сторон, но видите – он белый! Единственный анклав, оставленный Мулом на воле.
– Они и тогда сохраняли нейтралитет.
– Плевать хотел Мул на всякие там нейтралитеты.
– Выходит, в этом случае, не наплевал.
– Выходит-то оно выходит, но почему? Что такого необыкновенного на Сейшелле? Чем он славится?
– Ничем, – помотал головой Коделл. – Поверьте, Мэр, стоит нам только пожелать – и он наш, хоть завтра.
– Да? Но почему же он не наш до сих пор?
– Думаю, просто он не был нам нужен, вот и все. Бранно выключила пульт управления моделью Галактики, сцепила руки на груди, зажмурилась.
– Думаю, теперь он нам нужен.
– Пардон, Мэр?
– Лайоно, я послала этого балбеса Тревайза в космос как приманку. Мне казалось, что Вторая Академия может переоценить опасность, от него исходящую, и первым делом обратит внимание именно на него. Молния ударит в него, и нам станет ясно, откуда она ударила.
– Верно, Мэр.
– Я рассчитывала, что он направится на Трентор, в мир древних развалин, и вместе с Пелоратом будет копаться в том, что осталось от Галактической Библиотеки в поисках сведений о Земле. Это, как вы помните, мир, который занудные мистики считают прародиной человечества. Бог с ними, пускай даже оно так и есть – толку от этого ноль, По моим расчетам, Вторая Академия должна была не поверить, что его интересует эта дребедень, и заинтересоваться тем, что он ищет на самом деле.