А я требую убрать отсюда эту шваль. Требовалка слабовата у тебя, дорогуша. Валила бы ты в свои канавы, пока я не разозлилась и не вступила в игру.
Но, несмотря на мой настрой, устав слабо засветился, как бы намекая, что запрос получен. Страницы книги забегали, пока ректор спрашивал:
– Магистр Бекойн, ваше слово.
Я ожидала, что он опровергнет ее слова, начнет защищаться. Заставит выгнать эту чокнутую. Но мистер благородство-у-меня-в-крови лишь тихо сообщил:
– Правда, все до единого слова. Я принимаю вашу претензию и жду вердикта устава Академии.
Чтооо? Здесь вообще есть мозги хоть у кого-нибудь? Захотелось отковырять от стены кусок камня и запустить хотя бы в Сапфир. Что она стоит и молчит, такая бледная и потерянная? Что происходит?
Но тишина стояла гробовая. Никто не смел даже дернуться, пока эта с большой натяжкой женщина стояла и сверлила взглядом присутствующих. Она шарила глазами по толпе и искала кого-то. Очевидно, не найдя, спросила:
– А где же твоя новая шлюха? Та, ради которой все и затевается? Прячется? Ну ничего, посмотрим, как очередная имбиала будет вызволять тебя из неприятностей. Надеюсь, вы вместе с ней сдохнете в этом… Ну, где тут у вас самое страшное место…
Застыла. В смысле ради которой все затевалось? Она здесь из-за меня? Холодок прошелся по спине, а руки задрожали, судорожно сжимая Хоупа.
– Поясните, что вы имеете в виду.
Голос ректора был непоколебим. Все такой же строгий и громкий. Он наполнял все вокруг, а в моей голове лишь крутилось, что она здесь из-за меня. Но почему? Что они от меня ожидают?
Пока в растерянности гадала, что происходит, она пояснила. Неожиданно и откровенно рассмеялась, тыкая пальцем в Тима:
– Тебе снова не повезло подцепить не ту девицу. Вряд ли я уйду отсюда живой, но это того стоило. Я все последние годы жила этой местью. К чему скрывать? Ты пойдешь в страшное место из-за девки, которая должна последовать туда за тобой, чтобы вы оба сдохли.
Меня колотило. Но… Как они узнали? Откуда? Никто не видел нас вместе, почти никто. Парочка людей подозревала, но ни у кого не было веских причин полагать, что мы можем быть вместе.
Да дракон меня дери! Мы и не вместе! Устав тем временем заискрился и открылся на одной из своих бесконечных страниц. Тим молча, с бесстрастным выражением лица подошел к книге.
– Устав назначает мне испытание лабиринтом.
Земля ушла бы из-под моих ног, если бы я не сидела верхом на драконе. За что? За эту распутную гелиду? Да я знаю всю историю, она сама на него вешалась!
– Бекойн, сделай одолжение, пусть моя смерть будет не напрасной: сдохни там вместе с ней, ладно?
Глава 45. Мими
– Прости меня, Медела, за причиненное зло, но свой путь после ты выбрала сама. Что насчет твоей просьбы. Тут, увы, ничем помочь не могу. Попытаюсь вернуться. А она в лабиринт не войдет, будь уверена.
Жуткая женщина сверкнула желтыми зубами, вернее, тем, что от них осталось.
– Если она хоть на каплю такая, как ее описывали, она пойдет. И ты ничего не сможешь с этим поделать.
Затем она развернулась и поковыляла к выходу. Никто не обронил ни слова, не сказал ей ничего в ответ. Все молча провожали сгорбленную фигуру.
Мраморные двери за ней затворились, а Тим захлопнул устав. Тот тут же растворился в воздухе. Я не выдержала. Плевать я хотела на все, плевать я хотела на устав и на мнения других людей.
Едва ли не свалилась на всех с потолка. Подлетела к Тиму и прошипела:
– Ты туда не пойдешь!
На меня смотрели золотые глаза, внутри которых разгоралось бешеное пламя. Он взял меня за руку и потащил подальше от глаз. То тут, то там слышались голоса:
– Она? Так вот о ком говорила эта странная женщина!
– Так они же родственники!
– Сицил и Бекойн?
Голосов было совсем мало. Сапфир молчала. Дедуля был, судя по всему, в курсе с Монтесорри. Так что мой заход не так уж многих удивил. Проходя мимо Сапфир, Тим резко сказал:
– Подсоби.
И мы с ними тут же оказались в знакомом белом коконе. Сейчас он казался пепельным, без тени перламутра. Должно быть, чем дольше в нем находишься, тем больше он становится радужным.
– Я имею право на приказ. Так вот, я запрещаю тебе когда-либо заходить в хрустальный лабиринт Академии по своей воле. Если нарушишь это условие, то ослепнешь навсегда.
Что было мочи влепила ему пощечину. Рукоприкладство становится в порядке вещей, когда этот имбиал мелет чушь.
– Не смей мне запрещать! Если ты войдешь туда, то я пойду следом! Ты сам слышал, это из-за меня.
Он подошел ко мне и резко встряхнул:
– Ты глупая, это из-за меня. Это я бросил ее, не выполнив обещаний. Это мои ошибки, и мне нести за них ответственность! Ты здесь абсолютно ни при чем.
Попыталась вырваться, но он не давал. Держал крепко, в то время как завеса облепляла полы вокруг.
– Да плевать я хотела на твои ошибки. Если бы каждого мужика, бросившего женщину, приговаривали к смерти, то в шести полисах остались бы лишь женщины! Не пори чушь, им нужна моя смерть, а не твоя!
Он не стал отвечать. Странно посмотрел, а потом прижался губами в совершенно диком, бешеном поцелуе. Настолько чувственно и остро, что сбилось дыхание.
Я вцепилась в него, словно он был последним глотком воздуха в мире. Страх, бешеный страх за этого мужчину сковал, лишая воли. Да я и не хотела думать, не хотела собираться с мыслями.
Остались лишь его горячие руки и золотистое пламя вокруг, пронизывающее нас насквозь, увлекающее в пучину страсти и боли. Боли от грядущей потери.
Явственно поняла, что если он войдет туда, то лабиринт его больше не отпустит. Добавит в свою коллекцию и прикует к одной из комнат. Только показывать ему идеальную жизнь не станут, скорее наоборот.
– Я не пущу тебя! – выдохнула ему в губы, улучив момент.
Вцепилась в каштановые волосы и прижалась всем телом, желая слиться с ним, остановить это безумие. Его надо остановить! Иначе я больше никогда не увижу этих золотистых глаз.
– Глупая, так и должно быть. Каждый отвечает за свои действия. Девочка моя, живи и забудь про меня.
Что было мочи дала ему коленом в пах. Тим согнулся пополам, а я толкнула его, прошипев:
– Сдаешься? Решил выбросить белый флаг? Да я из-под земли тебя достану, и тогда посмотрим, что ты скажешь. Что ответишь на МОЕ обвинение в трусости!
Тим смотрел опасно горящими глазами. Никогда еще не видела его таким: страшным и хмурым, готовым сейчас практически на все. Он рассматривал меня, словно впитывая каждый сантиметр кожи. Словно пытаясь оставить в памяти самую маленькую черточку.
– Если ты пойдешь за мной, то навсегда ослепнешь. Даже я тогда не смогу снять это. Я сказал свое слово. Заканчивай Академию, за ее пределами о тебе есть кому позаботиться.
Ага, изощренным убийцам, которые решили добраться до меня через тебя. Составили хитроумный план, работающий на все сто процентов. Изучили меня до мелочей и залезли в самое сердце.
Драконовой Душе Академии следует получиться у них мастерству угадывать мои действия и желания. У нее получилось далеко не так хорошо, а тут прямо попадание в десяточку.
– Что же ты делаешь? Неужели не понимаешь, что я…
Он снова приблизился и приложил палец к моим губам. Этот жест действительно остановил меня. Осознала: что бы я ни сказала, он все равно пойдет туда. Потому что это правильно. В его понимании.
У меня же было желание прикончить Меделу, если она выживет при выходе из Академии. В идеале ее можно свести с дружками Ксандра, что отправились восвояси. И пусть гниют в районе сточных канав вместе.
– Девочка моя. Хватит.
После его слов завеса резко спала, и мы оказались окруженными магистрами, академиками и ректором. Тим кивнул последнему:
– Следите за ней. Она не имеет право входить в лабиринт. Милена, – он обратился к застывшей Сапфир, – присматривай, как договаривались, мало ли… И спасибо за дружбу – на всякий.
Мне хотелось вопить, хотелось кричать во все горло, чтобы он остановился. Но я не могла пошевелиться. Драконов Бекойн! Ну дай только добраться до тебя… Обездвижил меня! Но как?!
– Я готов.
Его голос потонул в странном ветерке. Хоуп сзади меня нервно трепал хвостом, а я наблюдала, как между мной и Тимом возникла хрустальная дверь.
Из последних сил забилась в истерике, по щекам потекли слезы. Да нет же! Нет! Не входи!
В последний момент сообразила, что у меня есть Дар. Выпустила его и стала свободна. Но как только подлетела к двери, чужие крепкие руки остановили меня, а Тим шагнул в открывшуюся дверь.
– Нет! Нееет! Что вы творите! Тим! Стой!
Истерика нарастала, а вокруг просто стояли все эти люди. Они молчали и ничегошеньки не делали. Но он же не вернется. Я точно знаю, чувствую. И это все из-за меня.
Дверь не исчезала. Словно насмешливо стояла и пялилась на меня. Шандарахнув Даром того, кто меня держал, ринулась к двери, остановившись прямо перед ней.
Слепота. Полная слепота всю жизнь. Тело затряслось в мелком ознобе. Это же безумно страшно, безумно опасно. А как я буду так жить?
Без него.
Без Тима жить буду. Да так, что потом каждую секунду, как дед, жалея, что не пошла, что не вошла. Что оставила там его одного по моей вине.
– Мими, не делай этого, ты же сама говорила…
Повернула голову к Сапфир. Ее лицо расплывалось, и я не сразу поняла, что это из-за слез, застилавших все вокруг. Вытерла глаза тыльной стороной ладони. Глядя на нее, вспомнила другую женщину. Блондинку. И ее предупреждение не ходить за любовью. Поберечь себя.
Очень смешно. Прямо обхохочешься. Итого на одной чаше весов его жизнь, слепота до гроба и вероятность, что я сгину в пучине лабиринта. Ну, все порабощенные драконы заодно, которых не факт что кто-то может освободить без меня. А с другой…
Да нет там ничего с другой. Не вижу я жизнь эту. Прошептала:
– Ты же простишь меня, если я не вернусь? Обещаешь не умирать?