то взаимно-приятном. Мою команду сегодня без внимания не оставят, и проигравшие инкубы с суккубами, вполне возможно, быстро забудут о своем проигрыше. Или даже завтра будут болеть за факультет природной магии, раз мы так потрясающе не только василисков побеждаем, но и просто выглядим сексуально. Все, кроме меня, но в этом и есть командная работа.
Нора за ужином со мной не разговаривала. А Лаур заявил:
— Ты моя истинная, Тиалла, и я буду любить тебя всю жизнь, когда связь закрепится. Но прямо сегодня я тебя искренне ненавижу.
— Да как знаешь, — пожала я плечами. — Я тогда к эльфам за столик пойду. Классные ребята, как я раньше этого не замечала?
Честно говоря, я совсем немного преувеличила. Эльфы моей компании были, конечно, только рады. Но притом аппетит существенно портили:
— Тиалла, подними подбородок!
— Тиалла, ты вкушай яства, а не жри, как будто неделю голодала! Вкушай! Посмотри, как это делаю я.
— Тиалла, твоя форма до сих пор порвана? Не было минуты зайти к коменданту во избежание такого позора?
— Тиалла, мизинчик немного отодвинь. Это важно!
— Да-да, — устало отвечала я всем им разом. — Мы все сегодня молодцы.
Квест 23: Стать злостной нарушительницей
Вот только на выходе из столовой меня перехватили. Я отшатнулась от Инирана и он, к счастью, отпустил. Мы теперь обниматься обязаны вместо приветствия? Недовольно поморщилась и даже не подумала скрывать такую реакцию. Зашагала по коридору, а он пошел рядом. Не смотрела на него, да и разговаривать желанием не горела. А ему словно было все равно, или настроение зашкаливало, поскольку он вроде бы жаловался, но говорил притом весело и бодро:
— Поздравляю, конечно, хотя должен был поздравить раньше. Но вокруг творится какое-то сумасшествие. Мой факультет разделился на два лагеря: половина орет, почему я не поднял щит раньше, тогда вы бы вылетели из турнира. А другая половина орет, зачем я вообще поднимал щит. Лучше бы вас всех там в крошево растоптали. Партизански молчу в обоих случаях. Но это полбеды. В жюри возникли подозрения, что вы знали о задании заранее, уж слишком оперативно среагировали. И ректор обвинил меня, дескать, я каким-то образом смог обойти клятву. На профессоров такое думать вообще неприлично.
— Ректор обвинил? — я очень удивилась находчивости господина Шолле.
— Ну да. Я оправдался только тем, что если бы мог, сообщил бы своим для начала. Такой аргумент вынуждены были принять. Ладно, я не о том хотел сказать. А что поздравляю, серьезно, даже если вы каким-то образом выяснили задание, то все равно впервые показали такой класс, которого от вашего факультета вообще никто не ждал.
— Спасибо, — буркнула я. — И если ты не собираешься сообщить план турнира на завтра, то, надеюсь, это все?
— Не понял, — он ухватил меня за локоть и остановил. Развернул к себе. — Что происходит?
Я упрямо смотрела в пол.
— Ничего не происходит. Я просто устала.
— Нет-нет, — он ответил задумчиво. — Я был уверен, что у нас с тобой полное взаимопонимание. Приходил на наше место. Думал, расскажешь все-таки, что у тебя тогда случилось и не вошло ли у обидчика в привычку жечь на тебе одежду. Потом решил, ты занята в связи с подготовкой. А вот сейчас вижу — дело вовсе не в подготовке. Я успел с тобой поругаться и забыть об этом? Объясни.
Конечно, он не понимает! Где ему? Не рассказывать же ему историю о жалкой влюбленной девочке, которая сама себе придумала сказку, но за один день разучилась влюбляться. Моя злость в первый момент была испепеляющей, а потом обернулась непроходимым, вязким равнодушием. И сам принц не виноват ни в том, ни в другом. Виновата та жалкая девочка, которая все неправильно поняла.
Я мотнула головой и попыталась говорить мягче:
— Да нет, Иниран, все в порядке. Просто я действительно сегодня перепсиховала, не каждый день грозит быть сожранной василиском.
— Я же был рядом, — он зачем-то улыбнулся.
И голова закружилась. Дурная голова у меня, бесполезная. Все-все понимающая, но с таким рвением снова готовая пустить фантазии в пляс от очередной, ничего не подразумевающей фразы. Вытянула локоть из его захвата и пошла, твердо уверенная в том, что сказала все нужное. И в спину услышала:
— Тиалла, ты ведь не ревнуешь меня?
Аж передернуло от отвращения. Ревность была, глупо отрицать, но закончилась за несколько секунд, ровно там же, где и началась. Осталось только вящее раздражение от его присутствия. Но натянула улыбку и обернулась:
— Иниран, ты придумываешь какую-то ерунду.
— То есть между нами все по-прежнему? — он прищурился.
— Конечно!
— Тогда сегодня, когда стемнеет, жду тебя на нашем месте. Есть очень важное дело, и намекну, что оно касается турнира.
— Скажешь следующее задание?
— Нет, не могу. Но обещаю и пользу, и веселье.
— Хорошо. Я приду.
— Попозже, когда все уснут, — сказал напоследок и ушел в обратном направлении.
Я всегда считала себя сильной, а не жалкой лапшой. Таковой и намерена остаться. Потому не допустила ни единой лишней мысли, ни грамма глупых фантазий. И даже сердце, сжимающееся в ожидании вечера, с легкостью простила — оно же просто орган. Хочет — сжимается, хочет — стучит барабаном в ушах. Я бы еще с ним ругань не разводила.
Но все же любопытство разбирало. Почему-то я была уверена, что Иниран и не думал беседовать о какой-то там романтике, а задумал другое — блеск в его глазах на последней фразе явно о том свидетельствовал. И не ошиблась. Едва я только вышла затемно к печально известной скамье, принц шагнул навстречу и махнул рукой, уводя меня с освещенной дорожки. Пришлось следовать за ним, спотыкаясь на каждой колдобине и натыкаясь на кусты. Он ждал, когда догоню, а потом и вовсе вернулся, подхватил меня под руку, поддерживая.
— Ноги не переломай, капитан эльфов. Сложно будет выполнить завтрашнее задание с переломанными ногами.
— Да что ты придумал, Иниран? — я уже раздражалась.
— Великолепную штуковину! — ответствовал он то ли с гордостью, то ли с сарказмом. — Мой ход в вялотекущей войне с ректором Шолле. Ему понравится!
— Очередная пакость? — я не могла поверить.
— Называй как хочешь, — он остановился у самой академической стены и уставился вверх. — Лишь бы помогла.
Я тоже глянула в небо и ничего особенного там не разглядела. Уточнила уже без особенного интереса:
— С какой бы радости я тебе помогала господину Шолле пакостить? Между прочим, я его бесконечно уважаю!
Он вдруг потянул меня за руку вниз. Сам уселся на пожухлую траву и вынудил меня устроиться рядом. И взгляда не опускал, рассматривая звезды теперь очень пристально.
— С того, что тебе это выгодно. Я не могу сказать задание на следующий тур, но это поможет именно эльфам его пройти.
Что уж говорить, я мигом обрадовалась. Межфакультетская битва стала для меня наипервейшей задачей. Совсем не из-за приза, а потому что я видела изменения — эльфы теперь другие, они начали обнажать свои лучшие качества. После сегодняшнего никакой вампир или оборотень не назовет эльфов слабыми и безжизненными пожирателями столовской еды! И как бы они сами ни относились к чужой оценке, я ощущала появление нового для факультета чувства единства и гордости. И раз уж меня назначили капитаном, то я не дам им отвертеться от славы. На полную победу я не слишком рассчитывала — все же имела возможность сравнить природную магию хотя бы с колдовской, да и в книгах это подчеркивалось — но поражение далеко не всегда бывает позорным. Мне будет достаточно, если моя команда уйдет с арены с высоко поднятыми головами, не только потому, что эльфы только так и умеют ходить, а потому, что у них в кои-то веки появятся для этого основания.
— Излагай! — поторопила я. — Ну его, этого ректора.
Иниран усмехнулся. Потом поднял ладонь, шепнул «Наррисикаш-ш» с долгой, протяжной шипящей на конце и ударил по воздуху между нами. От его пальцев поползла серебристая паутинка, очень мелкая, частая, с тонущими темноте границами. Я и охнуть не успела, когда она исчезла.
— Я примерно понял, как устроен климатический купол, — бегло объяснял Иниран. — Эта сеть повсюду, но бесполезно разрушать какую-то ее часть. Она почти сразу сплетается снова. А вот там, наверху, — он указал в небо, — располагается опорная точка. Так далеко, что до нее вообще дотянуться заклятиями невозможно, даже разглядеть. Но если добраться до этой точки, то отключится весь купол.
— Что?! — я задохнулась. — На кой бес тебе нужно отключать купол? И, что важнее, мне это на кой бес?
— Объясняю, — он посмотрел на меня. В темноте я толком даже его лица не видела. — Природная магия очень естественна, а климат искажен этим самым куполом. Такая простая вещь не приходила тебе в голову, капитан? Эльфы сильны, но они станут сильнее, если не будет этих искажений — разрыва между полной натуральностью и навязанной реальностью.
Так себе объясненьице. Уж очень притянуто за уши. Я скептически скривилась. Эльфы вообще этого разрыва не чувствуют, да и чем натуральный климат им поможет? Но Иниран в азарте настаивал:
— Давай же, Тиалла! Где твое чувство единства с родным факультетом?
— Еще скажи патриотизмом, — вздохнула я.
Он тихо рассмеялся, но с мысли не сбился:
— Да неужели мне одному интересно, можно ли отключить такую гигантскую махину? Я тут единственный, кому подобные задачи спать спокойно не дают?
А вот это уже оказалось ближе к правде. Он словно заражал меня собственным научным любопытством. И что же, пойти спокойно спать, а потом часа два размышлять, было ли нам такое под силу?
— Идет, — со вздохом смирилась я. — Но что я-то могу сделать?
— Ты как раз можешь! — он обрадовался. — Я заклинаниями могу следовать по сети, делать ее ощутимой. А тебе придется пробираться по моим дорожкам. И вот там уже твой выход — просто убери с исходной точки магию. Отодвинь ее, как ты умеешь.