– Но если оланирцы били по академии и промахнулись, то ее побег за оборотнями подальше отсюда сразу становится объяснимым. Друг, твои любовные предпочтения – вообще не мое дело, но боюсь, что тут надо подумать и головой, а не своими романтическими местами…
– Прекрати! – Лоран перебил приятеля. – Я просто поставил всех в известность, а не спрашивал вашего мнения на этот счет.
Нилла, что было удивительно, его не отговаривала – видимо, была в курсе планов. Я же пришла в такое замешательство, что на выходе из столовой придержала Ирму и наплевала на конспирацию:
– Что за бред? Он тоже головой ударился, что за минуту вдруг решил, что я ему нравлюсь?
– Балда ты, Лита, – с тихим смехом пожурила она. – Еще и слепая. Это произошло точно не за минуту и задолго до землетрясения. Оно, быть может, только подтолкнуло больше чувства не скрывать. И не такие решения примешь, когда почти теряешь самое важное.
Я вынуждены была ей верить, поскольку другие ориентиры не находились:
– Я… Я – самое важное?! Тогда делай свой отворот! Я на такую роль не подписывалась!
– О-о, а говорила, что готова на все… – она незаметно подмигнула. – Хорошо, сделаю. Сегодня ночью выйди к роще, возьму и каплю твоей крови. Замешаю такой отворот, что он при любом взгляде на тебя будет видеть омерзительную жабу. Но отверну от тебя и к себе приворожу только через несколько дней, иначе может быть подозрительно.
– Ладно, подожду, – успокоилась я.
Оглянулась на наш столик – розы так и остались на нем, мне даже в голову не пришло забрать цветы. Лоран, что же, еще и бесов романтик? Ерунда какая-то, противоречит буквально всему, что я успела о нем узнать. Да ну его к духам! Если Ирме понадобится литр моей крови, то я налью два. Лишь бы этот вопрос вообще больше никогда не поднимался – меня мало что в жизни пугает, но тут прямо до мурашек пробрало.
Квест 19: Объединить компании
Некоторые студенты меня пытались достать – я успешно игнорировала любые нападки. И так могло продолжаться вечно, если бы Лоран вдруг не соизволил встать на мою защиту. В ответ на гневные окрики со стороны факультета трансформации он неожиданно схватил меня за руку, притянул к себе и рявкнул:
– Хватит уже верить во всякую ересь! Землетрясение устроил не Оланир! А если у вас есть вопросы к Лите, тогда адресуйте их мне.
Оборотни тут же притихли и поспешили пройти дальше, а я руку у него отняла и в глаза посмотрела, собрав всю имеющуюся серьезность:
– Ларан, знаешь вещь хуже, чем слышать в глаза «шлюха», «убийца» и «шпионка»?
– Возможно, «червяк»? – предположил он с улыбкой.
Я качнула головой:
– Нет. Хуже – это когда из-под земли выскакивает защитник и затыкает всем рты. Буквально подчеркивает, что я без этого незваного героя просто упала бы за ближайший куст и разрыдалась от обиды. Даже интересно услышать, кем ты меня считаешь, если решил ухаживать именно таким образом?
Лоран отступил, но пристальным взглядом подчеркивая, что расстояние между нами он увеличивать не собирается.
– Ошибаешься, я прекрасно понимал твою реакцию. Но и промолчать не мог. По-твоему, я должен стоять и слушать, как оскорбляют девушку, которая мне небезразлична? Бывало со мной такое, мне не понравилось. Ты думаешь о своем настроении, а я думаю о своем. Кстати говоря, прими совет – иногда нет ничего плохого в том, чтобы ненадолго притвориться слабой. Обычно это здорово прибавляет женщине сексуальности.
– Пришелся бы совет впору, если бы я собиралась что-то прибавлять. Лоран, мне твоя симпатия не нужна.
– Это из-за того, что мы неверно начали, – упорно продолжал он, и не думая сдаваться. – Я пытаюсь изменить о себе впечатление. Цветы тебе не нужны, ценные подарки, уверен, вообще полетят в меня обратно, любые побрякушки в твоем случае – пустая трата времени. Тебя можно поразить только открытым небом, вот против него у тебя нет иммунитета. – Лоран усмехнулся, когда я на секунду расширила глаза, изумляясь абсолютно верной формулировке. Но он продолжил с небольшой досадой: – Выбраться на природу сейчас сложно – последние события заставили ректора запретить выход с территории. Да и Кингарру накрыла настоящая осень, синего неба я тебе до весны не достану.
– Ничего страшного, – успокоила я. – Тогда весной и поговорим.
Но уйти он мне спокойно не дал, окликнул:
– Лита, почему ты не даешь мне даже шанса? Я открыт перед тобой, уязвим, сердце нараспашку – бей за все, что я тебе успел сделать раньше. Но потом уже забудь и начни смотреть по-новому. И давай честно, ты тоже не стеснялась, когда отвечала на мои провокации, так почему виноватым остался я один? Это справедливо – ненавидеть меня, если и сама отвечала тем же?
Я остановилась и задумалась – закончить этот разговор надо точкой, а не двоеточием, потому каждое мое слово сейчас важно:
– Ненависти и нет, Лоран. Ты мне просто не нравишься.
– А как понравиться, если ты ставишь от меня такую защиту, какой даже в хранилище артефактов нет? – он вдруг поднял немного голос. – Как я могу показать, что чувства меня не изменили, не сделали из меня другого человека, но ты никогда и не знала даже прошлого меня достаточно хорошо, чтобы клеймить выводами?
Мне очень не нравилась его искренность, хотя обычно я уважаю прямолинейность в людях. Но не такую же! Хоть бы каплю смущения выказал от того, что душу выворачивает, хоть бы песчинку раздражения кинул, что угораздило его влюбиться в самую неподходящую персону. Нет, он так легко обнажает свои чувства, будто бы само собой разумеющееся, будто стыдиться здесь нечего, что этим уже смущает меня саму. Я ответила тихо:
– А я и не хочу, чтобы ты мне нравился.
Но его мои слова отчего-то обрадовали:
– Ну наконец-то, хоть какая-то реакция! Если просто не хочешь, то ерундовый предлог мне под силу преодолеть. Мало ли чего я хотел? Мало ли чего ты там не хочешь?
– Ого, как эгоистично прозвучало, – восхитилась я. – Даже для прошлого Лорана здорово!
Его ирония с толку не сбила – наоборот, парень сделал пару быстрых шагов ко мне, схватил за руку и повел будто в танце.
– Это простой вальс, Лита. Умеешь? Расслабься, это пока только обмен культурным опытом.
– Да не прижимай меня так! – я не сдержала легкой нервозности.
– Еще и не начинал. Кстати, предлагаю спор – кто заберется в столовую ночью первым. Если победим оба, то там устроим ужин на двоих. Если оба попадемся, то нас вместе отправят отрабатывать прокол – обожаю мыть посуду. Как тебе идея? С тобой сложно быть романтичным, но я находчивый.
Меня от его напора уже неприятно будоражило:
– И это тот самый хваленый милый Лоран? А чем он отличается от наглого Лорана?
– Не могу же я разыгрывать того, кем вообще не являюсь? Какие оценки у тебя стоят по истории? Должна бы уже выучить, что если империя наступает, то всегда с полной капитуляцией противника.
Я поддавалась его движениям в танце, хотя уже давно было время оттолкнуть и уйти восвояси, а не продолжать участвовать в этом глупом разговоре:
– Ну не знаю… Как помню, в последний раз вас все-таки остановили.
– Да, жестокие Вороны, – признал он нехотя, останавливаясь. – Тогда переформулирую утверждение: империя наступает, и если передо мной и тобой не встанет Ворона, то капитуляция не за горами.
– Да откуда ж Ворону тут взяться?.. Все, отпусти, Лоран, я не подписывалась участвовать еще и в этой захватнической войне.
Он отпустил – и, руку даю на отсечение, улыбался, наблюдая, как я позорно сбегаю. Он любую мою слабость ловит, анализирует и потом выставляет против меня.
Зато наши компании каким-то невероятным образом начали объединяться при каждом приеме пищи. Предполагаю, у всех снижался аппетит, если не испортить настроение соперникам. Вот так мы усаживались восьмеркой и весело ругались, поддерживая обстановку. Элонесса больше вкус нашей еды не портила, но кричать мелодично уже давно научилась:
– Признайся честно, оланирка, ты нашего Лорана приворожила?
Сам он даже не думал отнекиваться, предоставляя право объясняться мне. Ну, за мной не заржавеет:
– Да, приворожила! Как вошла впервые в академические ворота – так сразу группу инкубов поймала, Ашк, подтверди! И спрашиваю у них, кто здесь самый богатенький – указали на вашего Лорана. Я, конечно, попечалилась немного, что наследник короны здесь не учится, но ладно, думаю, на безрыбье и рак рыба, этого приворожу.
– Ха-ха, как смешно, – скривилась эльфийка. – Специально преувеличиваешь, чтобы истинные мотивы казались забавными, а не настоящими?
– Это я преуменьшаю, Элонесса! Со скал своих спрыгнула – и сразу в королевскую семью. Я ж теперь только на шелковых простынях спать собираюсь, часы считаю до нашей свадьбы, чтобы уже никогда железной вилкой в дешевом омлете не ковыряться, – я глянула на свой столовый прибор и изобразила эльфийскую манеру речи: – Фе, это не золото, что ли? То-то мне вкус непривычным кажется. Но ради парчовой одежонки я готова перетерпеть даже вашего – тьфу, простите – моего Лорана. Эй, синеглазик, ты мне за́мок в центре столицы отгрохаешь? А если очень-очень попрошу?
Лоран смотрел хоть и с иронией, но во внимательном прищуре угадывалось, что его настроение не заоблачное:
– Лита, вот понимаю, что шутишь, а все равно почему-то от твоих шуток неприятно. Никто ведь тебя не обвиняет, что ты охотилась за золотом и титулами. Элонесса об этом даже не заикнулась. Ты сама эту причину придумала и на нее напираешь, поскольку больше ничего смешного не нашлось. Мне что, извиниться за богатство своей семьи? И каким образом богатство моей семьи может быть помехой для нас с тобой? Да хоть для кого-то. Ты меня еще в хорошем здоровье упрекни. Или в том, что у меня глаза твоего любимого цвета неба. Это же так похоже на причины для отказа!
– Это у кого глаза моего любимого цвета? – удивилась я. – Но видишь ли, я за тобой в столицу не поеду. А ты поедешь за мной в Оланир?