Понеслась следом, не отреагировав на гневный окрик подруги – дескать, я опять, что ли, своих поддерживать не хочу? Разглядела Лорана и ректора уже входящими в административное крыло. Думала догнать, притвориться любопытствующей, но вовремя себя остановила – они уже подозревают меня в шпионаже, важные новости мне оглашать добровольно не станут. Тем более если они касаются меня самой, а этот страх пришел в голову первым. Следовательно, надо добыть информацию без их согласия.
Предположив, что они идут в кабинет ректора, я припомнила, как мы однажды пробирались туда – как все-таки много дали нам стычки со старшекурсниками, я столько тайных мест в процессе узнала! Лезть снова по стене к окну не стала – заберусь-то без труда, но вряд ли что-то расслышу. Вайд с Лораном в тот раз пробрались по потолку, их трюк решила повторить и я. Побежала на этаж выше, прикидывая, какое помещения располагается прямо над кабинетом. К счастью, здание полностью пустовало. Там без труда отыскала то, что и предполагала найти – решетку входа в вентиляционную шахту. Она должна быть достаточно большой, а может, вообще представляет собой объемную пустую полость, раз в прошлый раз пропустила через себя двух парней не самых мелких габаритов. Оторвав решетку, я сразу же полезла внутрь, очень опасаясь пропустить все самое важное.
Потолочную панель даже отодвигать не пришлось – я просто прижалась ухом к пыльной поверхности и смогла расслышать гулкие голоса. Застала я, конечно, не самое начало разговора – кажется, мое имя упомянули как раз в конце какой-то темы, но теперь собеседники уже перешли к следующей, причем предваряя ее затянувшейся паузой.
– Все понял? – наконец-то спросил ректор. – Пиши!
– Что за абсурд? – голос Лорана звучал четче – быть может, он сидел где-то ближе к моему месту. – Господин Шолле, это ведь не шутка?
– А ты ведь не придурок? – взвился мужчина. – Шутка, да, святые бесы! Вся столица в панике – веселятся там над этой шуткой. Веселись тоже, только пером води – и постарайся сразу без исправлений, у меня всего пара листов с гербовыми печатями. Его величество когда-то оставил на случай непредвиденных обстоятельств, вот и они. Пиши, я говорю, хватит на меня пялиться!
Прозвучало строгим приказом. И Лоран все еще сопротивлялся такому напору:
– Я просто не могу поверить… Это как-то слишком.
– Потом обсудим! Кстати, у тебя нет признаков простуды или другого недомогания? Значит, время не потеряно, если ты возьмешься за дело и перестанешь смотреть на меня! Давай уже, шевелись, я буду диктовать. Я, Лоран из династии Ронарских, сын Инирана Ронарского и Тиаллы, в девичестве Гензарийской, добровольно и без принуждения отказываюсь от права престолонаследия…
Я едва не ахнула вслух. Что там происходит? Лорана же это беспокоило еще сильнее меня:
– Да что за ерунда, господин Шолле?! От меня до престола целая толпа родни!
Ректор приглушил голос, потому я слышала его теперь сдавленный тон с трудом:
– Это идея твоего отца – и в редкий раз я с Верховным Магом согласен. Мудрая в своей простоте тактика! Император уже при смерти, как и его старший сын, у младшего тоже выявлены первые признаки. Вначале подозревали вспышку ниссарадийского гриппа, но сегодня утром уже почти пришли в уверенность, что зараза поражает только представителей твоей семьи. Возможно, это вмешательство врагов – какое-нибудь проклятие десятого уровня, но прямо сегодня сути это не меняет. Ты же помнишь предсказание оракулов? Кроме стихийных бедствий и болезней до крушения мира должно случиться кое-что еще…
– Падение династии Ронарских, – закончил за него Лоран. – Но мы надеялись, что этот этап мы миновали.
– А происходящее говорит об обратном! – ректор снова начал кричать. – Предсказания никогда не бывают полностью точны, но если они начинают сбываться, то лучше быть готовыми. Ронарских больше не будет на престоле империи – так или иначе. И Верховный Маг, хвала мне за его прекрасное образование, решил, что лучше иначе, чем так. Все носители вашей крови спешно подписывают добровольный отказ от престолонаследия – такой отказ, который полностью лишит вас права когда-нибудь получить корону! И, если задумка окажется верна, это спасет вас от гибели.
Лоран тоже нервничал – собственно, это был первый раз, когда я наблюдала за ним такое взвинченное состояние:
– Но ведь я есть, я родился, я жив! Разве это не должно остановить падение династии?!
Этот вопрос я не поняла, но будет еще возможность обдумать его позже. Господин Шолле устало ответил:
– Природные катаклизмы ведь не остановило. Возможно, это говорит о том, что мы уже опоздали к началу основного представления.
– И кто же займет престол?
– Да кто угодно! Любой честный человек, которому твоя семья доверяет – герцог Гензарийский, граф Кингарра, Второй Советник, барон Сирдонский или лучше тот, кто с вами даже в отдаленном родстве не состоит, хоть любимый повар! Не это сейчас имеет значение! Династия сменится, вам придется отдать власть – и хорошо, если на месте Ронарских окажется другая достойная семья. Не нравится выбор? А его все равно нет – вы или уйдете добровольно, или умрете, а предсказание в любом случае исполнится. И лучше поторопиться сделать отсутствующий выбор. Я диктую дальше?
Но Лоран тяжело вздохнул:
– Я хорошо знаю императора. Дядя Таниран ни за что не напишет такой отказ – его воспитывали как будущего правителя, теперь он на своем месте, и скорее умрет, чем предаст дело своей жизни.
– Именно поэтому он уже не может встать и вряд ли переживет сегодняшнюю ночь, – припечатал господин Шолле. – Но тебя я вытащу в любом случае, даже если придется силой заставить написать эту бумагу. В столице истерия, мне приказано как можно дольше скрывать правду от всех, чья родня живет там. И без родовитых отпрысков проблем хватает. Маги связи будут держать рты на замке, но у меня тут еще водятся одаренные студенты, которые тоже могут принимать ментальные сообщения с другого конца страны. Я обязан с ними поговорить, а ты тратишь мое время!
Лоран долго не отвечал – возможно, дописывал отказ на гербовой бумаге. Я зажала рот рукой, боясь даже дышать и не в силах справиться с эмоциями. Такого даже в Оланире не ожидали! Хотя про падение династии действительно оракулы что-то говорили. Совету Знающих по большому счету плевать, кто тут на престоле восседает, да хоть казните своих королей или в ссылку отправьте, лишь бы мирные договоры с нами не нарушались. Но мне, оказавшейся в самой империи, теперь было не совсем все равно, а отчаянье Лорана я ощущала даже через потолочную плитку. Ему не нужен престол, но прямо сейчас он своей рукой, как и многие другие, совершает кардинальный поворот всей истории родного государства. И это еще если не учитывать, что мера может не подействовать – тогда погибнут не только те, кто не успел или не захотел подписать такую же бумагу.
– Вот, возьмите, – подал голос Лоран и теперь он снова говорил размеренно и спокойно. – Лучше всего размножить и отослать во все крупные имперские канцелярии. Я пойду.
– Лоран, – окликнул ректор. – Ты точно в порядке?
– Да, господин Шолле. Мне жаль дядю Танирана, жаль своего кузена, если и его спасти не смогут. Но сейчас я могу думать только о том, что все уже началось… Это означает, что впереди больше нет много времени. Наверное, я просто эгоист. Знаете, господин Шолле, я иногда думал, что успею всё… И не успел вообще ничего. Мне даже еще не надоело мыть посуду, представляете?
– Мне очень жаль, сынок. – Я удивилась такому неожиданному обращению ректора. – Очень жаль. Но если прорыв случится не в империи, то на несколько лет все же можно рассчитывать. Хотя врать не буду – эта задержка тебя не утешит. Никого из нас не утешит. Просто постарайся ни в чем себе не отказывать – буду благодарен, если притом ты не разнесешь мою академию в щепки. Но и это тебе прощу. Кстати говоря, Колодийцы уже несколько раз меняли формулировку предсказания, твой отец все свое детство и молодость провел под давлением одного их озарения, а намного позже к ней добавилась непомерная цена. Почему бы не верить в то, что формулировка снова изменится? Почему бы не думать о том, что они ошибались с точностью столько же раз, сколько и попадали в самое яблочко?
Поняв, что они расходятся, я тоже поспешила выползти обратно, а потом вообще распахнула ближайшее окно и прыгнула в него, чтобы сократить расстояние.
Прорыв уже случился! И да, не в империи – первым падет Оланир, но потом беда явится и сюда. Раздавленная новостями, я стояла в проходе между самыми крайними рядами перед задымленной ареной. Вокруг оглушительно орало все пространство – кажется, финал закончен. И я понятия не имела, кто выиграл – мне было безразлично. Мы все проиграли, имеет важность лишь очередность. Некоторые реплики Шолле ошеломили меня сильнее прочих, но я боялась начать о них думать. Хотя уже на уровне подсознания чувствовала ответ.
– Ты почему стоишь здесь, Лита? – Лоран подошел сзади и тронул меня за плечо.
– Тебя потеряла, – я повернулась к нему. – Что-то случилось?
– В хранилище нашли тряпку от вашего флага. Разумеется, ректор решил, что это я. Обязал мыть посуду. А с тобой что? Почему ты меня так рассматриваешь, как будто только что заметила, как сильно я тебе нравлюсь?
Я действительно не могла оторвать от него взгляда. И все еще боялась думать. Лоран выглядел беззаботным и веселым, ни одной тени на его лице, ни капли тоски в синих глазах. Вероятно, мне надо научиться вести себя так же. Я с усилием растянула губы в улыбке:
– Отлично. Тогда помогу тебе с посудой – ну, раз я сама туда эту тряпку закинула.
– Совесть? – он вскинул бровь.
– Симпатия, – зачем-то сказала я, не в силах выкручиваться. – Когда-нибудь я уеду в Оланир, а ты – в столицу. Кто знает, не буду ли я потом годами вспоминать, как мыла посуду именно с тобой?
– Кто знает… – эхом повторил Лоран, совсем немного обескураженный моей откровенностью и улыбающийся все шире. Вот, а теперь в глазах тоска все-таки промелькнула. И следующие слова вернули меня обратно в бездну апатии: – И прекращай гадать на далекое будущее, Лита Синица. Никто не знает, наступит ли оно вообще.