А вот я единорогу не особо нравлюсь: то взбрыкнёт, но обфыркает, то, вообще, помахивая хвостом белоснежным, ускачет в дали синие! Но при всём при этом что-то его во мне цепляет: то поможет, то спасёт, то, плюнув на два штрафных, на свидание в изолятор прибежит… Что-то это да значит! А то, что разыскиваемая им Росая — возлюбленная Вемуда, даёт надежду, что сердце самого Земко свободно, а значит, я могу и побороться за внимание красавчика.
Возможность того, что Земко и сам влюблён в Росаю, я отмела: единорог постоянно отгораживал Вемуда от меня. То делает вид, что ухаживает за мной, то показывает, что целует… Всё это было не для того, чтобы вызвать чью-то ревность, как я решила ранее, а лишь для того, чтобы отрезвить запутавшегося Вемуда и напомнить о пропавшей возлюбленной. Я сурово посмотрела на Душана, который уже слегка отошёл от моей трёхэтажной тирады, и ткнула пальцем в грудь верфокса:
— Вы обязаны помочь сыну найти Росаю!
— Уже искали, — мрачно отозвался он. — И не только мы. Клан единорогов силён и могуществен, Найка. Нанимали самых лучших специалистов… Девушка исчезла бесследно.
— Не может быть! — помотала я головой. — Даже если все сдались, не значит, что следа нет! Вемуд верит в это. Он даже уговорил Земко поступить в академию, чтобы тот помог найти Росаю. Они считают, что улики нужно искать в башне-лабиринте.
— Вот почему он постоянно крутился там, — проскрипел Душан и тяжело поднялся. — Я поговорю с сыном. Студентка Найка, благодарю…
— Если благодарны, — перебила я, — тогда обещайте меня ничем больше не травить!
— Обещаю, — хмыкнул верфокс. — И даже пришлю парочку зелий из личной коллекции, чтобы уменьшить воздействие…
— Не думаете же вы, что я что-то приму от вас? — изумилась я, но, подумав, кивнула: — Пришлите их Койелу. А я уж как-нибудь сама справлюсь. Кстати… не знаете, как он?
Душан подозрительно быстро отвёл глаза и пробормотал:
— Хорошо, договорились, я пришлю зелья Койелу. Доброй ночи, студентка Найка!
И быстренько так ретировался, практически сбежал. Очень мне не понравилось и его выражение лица, и побег этот. Я же так, недооборотень, нестандартная… Не испугался же тич! С подозрением покосилась на запертую дверь, подошла и, присев, заглянула в замочную скважину: темно. Прижала ухо к двери и замерла, но услышала лишь стук собственного сердца. Поднялась и потянула ручку на себя, затем дёрнула, и ещё сильнее — дверь не поддавалась.
Решив не сдаваться, накинула курточку, которую для меня разыскал на складе зачарованных вещей добрый Ровьюр (на улице ночь и прохладно), быстро выскочила наружу. Прислушалась к трелям светлячков и осторожно осмотрела близлежащие кусты. Убедившись, что за ними не мелькают тени, не сверкают алчно алые глаза, прокралась вдоль здания до тёмных окон, которые по моим прикидкам должны быть теми, которые выходили из изолятора Койела. Конечно, я понимала, что раз дверь между нами заперта, то должен быть иной вход в ту комнату, но искать его не отважилась, другое дело — окна. Короткий путь, который мы с Дэпом освоили уже давно…
Дэп! Прищурившись, оценила расстояние до подоконника и поняла, что во второй ипостаси у меня больше шансов дотянуться. А у первой — аккуратно открыть окно и залезть внутрь. Это уже смахивало на часть батла, и я занервничала: конечно, могу попытаться всё сделать сама, но я никогда не отличалась отличными результатами по прыжкам в высоту.
— Дэп, — прошептала я. — Как думаешь, мы готовы? Мы справимся?
Конечно, ещё нервировало то, что я нарушаю сразу два правила: комендантский час и преображение вне дозволенного места и времени… Впрочем, про комендантский час разговор шёл в общежитии, а преображение… может и не состояться. В любом случае стоило попытаться. Не зря же я столько времени травилась сладким мясом и признавалась себе и Дэпу в неземной и вечной, чтоб у нас обоих по нимбу выросло, любви!
— Дэп, — прошептала я. — Твоя задача — попасть на подоконник и пустить за штурвал меня. Надеюсь, ты всё понял, дружище. Постарайся не шуметь и ничего не бить… особенно морду вервульфа, если вдруг его увидишь!
И, закрыв глаза, медленно вдохнула и выдохнула. Практикум по оборотничеству — маленькая брошюрка, которую дети оборотней читают сами лет так в шесть, — сообщал, что сосредоточение и спокойствие помогут преобразиться быстрее и безболезненнее. Боль никогда не сопровождала моё превращение в Дэпа, это всегда происходило так, словно кто-то переключал тумблер. Раз — и меня нет. Но сегодня всё вышло по-другому.
Дэп появился. Но и я никуда не исчезла. Я бы затаила дыхание, но нечего было затаивать. Меня не было, но при этом всё видела и чувствовала… Нет! Всё видел и чувствовал Дэп, а я лишь… была его тенью. Но могла посоветовать что-то (допустим, не шевелить рукой, иначе выбьешь локтем стекло), и Дэп слушался! Кажется, я заплакала… или это Дэп? Слёзы холодили щёки, а губы Дэпа шептали:
— Дэп любить Найку! Найка любить Дэпа!
Я поняла, что все эти годы, преображаясь, просто зажмуривалась и закрывала уши, пряталась в свой несуществующий домик и делала вид, что всё это творит Дэп. Огромный злобный урод! А я хорошая…
«Найка любит Дэпа, — проговорила про себя, ощущая огромную волну благодарности и крылья счастья, освобождённого от условностей и чужих оценок. — Найка очень сильно любит Дэпа!»
А потом поняла, что уже мои руки поднимают щеколду, тонкие девичьи пальцы легко прошли в небольшую щель, которую Фулла оставила для проветривания. Окно медленно распахнулось, и я спрыгнула на пол. Внутри было темно и невероятно тихо: как бы ни прислушивалась, не улавливала ни звука.
— Койел, — прошептала я.
Не дождалась ответа и, нашарив на стене тумблер, включила свет. Кушетка была пуста.
ГЛАВА 11
Первая мысль — Койел погиб! Помотала головой: нет, не так уж и просто убить этого самодовольного оборотня. А добровольно он лапы не протянет… во всяком случае, до тех пор, пока мои не выдернет за то, что, едва поблагодарив за спасение от стайки бешеных лис, стремглав понеслась за Земко.
Конечно, физиономии тичи строили мрачные, но если бы Койел погиб, тич Одан не стал бы так мило со мной беседовать. А если и стал бы, то на пустынной дорожке, под полной луной, да при этом напялив на меня шапку из шкурки криворукой Янви. Мехом внутрь… Раз мы живы, и все активно делают вид, что Койел всё ещё лежит в изоляторе, то это значит лишь одно — вервульф сбежал! Но куда? И главное — зачем?
Прошлась по комнате, выдвинула пустой ящик тумбочки, заглянула под кушетку.
— Запонку потеряла?
Дёрнулась, ударилась затылком о низ кушетки, да изощрённо выругалась.
— Я вот всё чаще думаю, почему такая милая девушка так немило ругается?
Вылезла из-под кушетки и зло посмотрела на верфокса: Вемуд удобно устроился на подоконнике и, помахивая ногой, хитро наблюдал за мной.
— Ну хоть что-то тебе во мне не нравится. Надо почаще ругаться, может, отпочкуешься, наконец! — буркнула я и тут же взвилась: — Что ты здесь делаешь? Спишь когда-нибудь? Обещал до завтра в покое оставить, так будь добр, следуй своим словам.
— Ну, во-первых, — лениво протянул Вемуд, — я им следовал! Ровно до того момента, как прискакал жеребчик, злой, как насильно подкованный козёл. И пока Земко, натирая до блеска свои витиеватые рога (фигурально выражаясь, разумеется!), рассказывал, насколько нагло его великолепного задвинул на второй план самый плохой парень академии, я понял, что под нудное ворчание дальнейший просмотр сна невозможен. А сон был очень даже ничего! В нём ты пришла ко мне ночью и сказала…
— Что Дэп пересчитает тебе все зубы, если ты не заткнёшься? — невинно уточнила я и сурово кивнула: — Сон в руку! А что — во-вторых?
Вемуд обиженно надулся и, скрестив руки на груди, молча отвернулся. Я поблагодарила богов за минутку тишины и вернулась к осмотру комнаты. Одежды Койела не нашла, как и обуви. Зато обнаружила его сумку с учебниками и сменой белья. Если бы вервульфа отправили домой, то не оставили это? Как бы то ни было, заниматься своим оборотническим образованием надо. А сыну ректора тем более не удастся увильнуть от учёбы, даже во время болезни. Потрогала чашку с разводами от травяного чая и поджала губы при виде нескольких недопитых капель на дне. Значит, ещё утром Койел был в изоляторе.
— Во-вторых, — надолго, увы, верфокса не хватило, — я пришёл извиниться. Я это… не хотел.
Чашка выпала из моих пальцев и покатилась по полу. Что Вемуд сейчас произнёс? Пришёл извиниться? Верфокс?! Видимо, челюсть моя живописно отвисла, поскольку лис хмыкнул, спрыгнул с подоконника и аккуратно шлёпнул меня по подбородку: зубы клацнули.
— Я же видел, как ты смотрела на Земко, — потупился он, неловко потоптался и добавил: — И хоть мне это не понравилось, понимаю тебя. Ведь и сам год назад отдал своё сердце единорогу… Поэтому, когда попросила узнать, как «он», естественно, подумал о Земко. Мне и в голову прийти не могло, что ты волнуешься за Койела!
— Он едва не погиб, спасая меня, — ошеломлённо покачала я головой. — Конечно, я беспокоилась за вервульфа!
— Но ты отдала сердце Земко, — обвинил Вемуд, — когда поцеловалась с ним при всех. Это же был твой первый поцелуй, я прав?
— Не первый, — фыркнула я, умолчав, что это и поцелуем-то не было. — А насчёт сердца… Ты вроде своё тоже отдал, как утверждаешь, но это не мешает увиваться за мной.
— Так для твоего же блага! — возмущённо воскликнул Вемуд.
— А можно я сама буду определять, что для моего блага? — попросила я и, подняв кружку, заметила на полу след: словно некто наступил в просыпанный порошок.
Повернула голову и, проверив, куда он указывает, поняла, что окно приоткрыла вовсе не Фулла. А верфокс всё ворчал:
— Да ты просто не понимаешь! Вот заявит Земко, что не уверен в своих чувствах… А у тебя уже выбора нет. Сердце обратно он не вернёт, так и будешь всю жизнь страдать от безответной любви. А потом вообще возьмёт и исчезнет!