Лицо Аарона мгновенно исказилось от избытка чувств, промелькнувших одновременно. Он заметно напрягся, а дыхание превратилось в череду прерывистых вдохов.
Блин!..
Он подумал о настоящем свидании?
Неужели Ксавьер не говорил, что так называет место с аномалией?
– Ты прямо сейчас хочешь?.. А как же капитан Рейган?
По щекам командира поползли пунцовые пятна.
Ну, точно! Он подумал совсем не о том.
Это только моя вена.
– Командир Рейган к вашим услугам. О чём секретничаете?
Ксавьер!.. Он всегда приходит «вовремя». Сейчас, по крайней мере, это действительно так. Я улыбнулась украдкой, но поспешила отвести взгляд.
– Мы с Тессарией говорили… просто говорили о…
– О том, чтобы пойти на свидание. Я пригласила командира на наше особенное место, но, вероятно, он не понял меня.
Ксавьер кашлянул, поперхнувшись слюной, и засмеялся:
– Что же… Я в состоянии создать для Аю помехи, чтобы идти далеко не пришлось, но ненадолго. Аарон, расслабься. Это наша условная фраза с Тессарией. Так мы называем место с аномалией. Ладно… Говорите.
Хотя Ксавьер и перестал смеяться, он с прищуром смотрел на Аарона, потому что его реакция всех нас ввела в замешательство. Действительно подумал о настоящем свидании? Вот это я влипла. Стараясь не думать об этом, чтобы не краснеть, я снова задала вопрос, что беспокоил меня:
– Что случилось с пилотами? Их заключили под стражу, но нас пытались убедить в том, что нападения не было. Я хочу знать правду.
– Это были ополченцы, – честно признался Аарон. – Они не отвечают на вопросы. Адмирал решил провести собственное расследование. Пришлось сказать всем, что это была тренировка, чтобы информация не просочилась за пределы Хиганбаны. Если кому-то станет известно, что в нашу цитадель смерти чуть было не проник враг, проверок не избежать. К тому же расследование не приведёт ни к чему хорошему. Академию могут полностью расформировать, если решат, что палачи больше не те элитные воины, которыми можно гордиться.
– Но ведь мы сумели отбить атаку!
– А наши базы даже не заметили их проникновение и не предупредили, – парировал Аарон. – Тессария, тебе не следует лезть в это. Тем более отправлять информацию о нападении своему отцу.
Закатив глаза и прицокнув языком, я едва сдержалась, чтобы не сказать, что если кто-то тесно сотрудничает с моим отцом, так это он сам. Я ничего существенно важного отцу ни разу не поведала. А вот Аарон… Наверняка рассказывал о сбоях, что случались на мне, раз папаша вдруг проявил отцовские чувства и возжелал вытащить меня отсюда.
– Почему ты ничего не сказал мне? – полным безразличия тоном спросил Ксавьер, не сводя взгляда с Аарона.
– Я не успел. Мне самому стало известно совсем недавно. Не следует забывать, что должность командира курса это всего лишь должность командира курса. Я не имею права голоса, и посвящать меня во все детали никто не станет, – в голосе Аарона прозвучало раздражение. – Ещё раз повторю, что вам обоим лучше держаться подальше от расследования. Мы не знаем, почему ополченцы напали, а потом просто ушли…
– Те повреждённые оргалёты… те, что подбил Скат, – начала я медленно, но голос всё-таки предательски дрогнул. – Хоть один был найден, дрейфующим в космосе?
Аарон отрицательно покачал головой.
– Скорее всего, им удалось сбежать. Не вини себя. Ты отлично проявила себя. Только благодаря тебе удалось взять пленников. Рано или поздно они заговорят и расскажут об истинной цели нападения.
Ксавьер, вероятно, израсходовал много энергии, пытаясь создать помехи и подавить Аю. Из его носа тонкой струйкой побежала кровь, и я сделала шаг вперёд в попытке прикоснуться, хоть как-то помочь, пусть и понимала, что ничего не смогу сделать.
– Свидание окончено, – виновато улыбнулся ксениец, поднял голову и, ловко выудив из кармана таблетку для остановки крови, раскусил её. – Мне не привыкать. Обычное чувство.
Вот почему он всегда таскал с собой эти таблетки и дал мне одну в первый день – он часто использовал силы, чтобы заглушить Аю.
Аарон как-то странно смотрел на меня и Ксавьера, поэтому мне пришлось сделать шаг назад. Пленников содержали в темнице, но я не могла попасть туда. Совершить правонарушение – значит подставить Ксавьера и Аарона. Им достанется не меньше, ведь они несли ответственность за наш курс. Мне не следовало рисковать ими. Если своя жизнь не имела особого значения, а репутация и подавно, то вот доставлять неприятности им я не желала.
– Если что-то станет известно, дайте знать, – попросила я, но сильно сомневалась, что ко мне прислушаются.
Следовало придумать, как пробраться и поговорить с ними самостоятельно, но при этом не попасться и выйти сухой из воды. Они просили меня сдаться. И окружили именно меня. Ополченцы хотели выкрасть меня, чтобы шантажировать отца? Тогда они сильно ошиблись с выбором цели… Отец скорее позволит убить меня, чем пойдёт на уступки и будет договариваться с врагами.
– Мне нужно идти. Нам сегодня задали много материалов к изучению…
Ксавьер скользнул по мне взглядом, полным подозрения. Он чувствовал меня и понимал, что я не перестану думать, как самостоятельно докопаться до правды.
– Я провожу тебя! – вызвался ксениец.
Аарон посмотрел на нас полным боли взглядом и выдавил улыбку. Мне показалось, что в его глазах проскользнула ревность, которую он умело подавил. В нашем мире нет места глубоким чувствам… пока большинство страдает и боится сделать неверный шаг, чтобы не потерять всё, что ему дорого, нельзя радоваться и строить отношения.
Я была благодарна Ксавьеру за то, что он не говорил о чувствах, не шутил в привычной для себя манере, а просто шёл рядом, сохраняя молчание.
– Думаешь, они вернутся? Они планировали забрать меня с собой… и если бы не способности Ската…
– Твоя привычка одушевлять всё, что умеет реагировать, – улыбнулся Ксавьер. – Мне нравится, что ты дала имя своему оргалёту. Только человек с чистым сердцем на такое способен. У моего вот нет имени… для меня он всего лишь транспорт.
– Не лги самому себе. У тебя большое доброе сердце, хоть ты и пытаешься скрыть это.
Ксавьер остановился и схватил меня за локоть, вынуждая обернуться в его сторону.
– Вот как? Значит, ты сумела разглядеть моё большое сердце, но активно продолжаешь сопротивляться чувствам, которые тоже не в состоянии игнорировать? Ты ведь знаешь, что небезразлична мне и… и ему, – голос Ксавьера дрогнул, и парень отвёл взгляд в сторону, словно стараясь скрыть свои эмоции. – Аарону тоже. Иногда приходится делать выбор, даже если это не единственный сложный выбор на твоём пути.
– Чувства только усложнят всё. Если позволить себе утонуть в них, можно закрыть глаза на несправедливость, что творится вокруг. Кто защитит тех, кто не в состоянии постоять за себя? Если я должна выбирать между чувствами и долгом оберегать тех, кто вверяет нам свои жизни, я выберу последнее. Как принц планеты, жители которой могут всё ещё ждать твоего возвращения, ты должен понимать меня.
Хватка Ксавьера ослабла, но он продолжал удерживать меня. Боль пронзила сердце длинной иглой. Мне тяжело давалось каждое слово, но сейчас я слишком остро осознавала, что любовные интриги и отношения не позволят мне продолжать свой путь дальше. Стоит только сказать сердцу «да», и я уже не смогу стать полезной… Я буду делать всё, чтобы защитить его. Как безрассудно нарушила приказ адмирала в ночь нападения, точно так же я буду делать это раз за разом, потому что не смогу представить свою жизнь без него. Лучше поставить точку сейчас, пока ещё есть такая возможность, чем давать себе шанс и поддаваться соблазну отступить. Сейчас я как никогда осознала свою важность. Не просто так ополченцы пытались похитить меня. Они не атаковали, значит, не хотели навредить. Если дело в моей ДНК, если я способна помочь им восстановить справедливость, я должна попробовать. В мыслях промелькнул разговор с Таяной. Вблизи ядра каждой планеты установлено что-то, способное уничтожить её и не оставить ничего. Погибнет множество стариков и детей по чьей-то прихоти. Они даже не успеют попрощаться, и уж тем более оказать сопротивление. Муж не сможет защитить жену, а мать не скажет детям на прощание, как сильно любит их.
Слёзы покатились по щекам, оставляя влажные дорожки. Я смотрела в глаза Ксавьера, видя в них ту же боль, что разрывала изнутри моё собственное сердце. Он ожидал услышать от меня совсем не этот ответ, но понимал. Он планировал сбежать и вернуться на Ксенон, завершив обучение в академии. Возможно, думал о присоединении к ополченцам. Он точно желал исполнить свой долг принца и защитить свой народ. До встречи со мной. Как так получилось, что все карты спутались, и чувства подкрались слишком незаметно?.. Как мы допустили это?
– Ты отказываешься от любви? Но против кого ты хочешь бороться? Ты хотя бы знаешь, какой опасный и тернистый будет путь? Сколько раз придётся пожалеть о принятом решении? Как тяжело будет выжить? Я готов поступиться всем, чтобы защитить тебя… Разве принесу я пользу кому-то, если не смогу защитить любимую девушку?
Слова Ксавьера прошлись раскалённым лезвием по сердцу. Он только что признался в своих чувствах… Я хотела услышать это признание… хотела заставить себя думать, что могу жить как обычный человек, могу создать семью и закрыть глаза на правду, но после разговора с Таяной и лжи, опутавшей академию… всё зря.
– Я смогу защитить себя сама. Если небеса будут милостивы к нам, если удастся докопаться до правды, исправить всё и выжить, то в следующий раз я отвечу тебе…
Ксавьер дёрнул меня на себя. Прижав к груди, он склонил голову и поцеловал меня. Чувствуя солоноватый привкус на губах, я не могла разобрать мои это слёзы или его. Я не могла позволить, чтобы ещё один человек безрассудно рисковал собой и пытался помочь мне сбежать. Нет пути назад. Только вперёд. Пусть он и выстлан не лепестками роз, а острыми шипами. Целуя меня трепетно, ксениец прижимал к себе всё сильнее, до хруста позвонков, но мы оба нуждались в этом мгновении, поэтому не имело значения, увидит ли нас кто-то… Это был поцелуй, обещающий, что мы дадим шанс друг другу, как только разберёмся во всём. Как только все смогут жить в безопасности. Случится ли это однажды? Если да, то мы сумеем стать счастливыми, но в ином случае… лучше забыть об этом.