Мы пошли к Соловьиному бельведеру.
– Я понимаю, вы волнуетесь за своих друзей и хотите, чтобы они как можно скорее вернулись в академию, – мягко сказал инспектор Имрих. – Надеюсь, что ваши честные ответы помогут расследованию.
Вот как, еще ничего не спросил, а уже манипулировать мной пытается. Но меня так просто не возьмешь! Я буду с ним откровенна ровно настолько, чтобы не выдать нашу троицу.
В Соловьином бельведере кто-то был. Мужчина. Он стоял к нам спиной, и я не разобрала, кто это.
– Ой, здесь занято, – вякнула я.
– Это со мной.
Так, мне это уже не нравится. Они что, будут устраивать перекрестный допрос? Мы так не договаривались!
Отступать было поздно. Я зашла в беседку, тихонько поздоровалась с незнакомцем и села на скамейку. Тот даже не повернулся. Скрывая волнение, я устроила рядом сумку и начала расправлять на ней свою куртку. Инспектор не стал садиться, он опять встал слишком близко ко мне. И все молча.
Повисшая тишина стала меня напрягать. Как долго мы будем играть в молчанку? Может, они ждут мою инициативу? Постараюсь привлечь их внимание.
– Говорите, я вас слушаю.
Я вскрикнула, когда инспектор резко вцепился пятерней мне в голову.
– Умница. А теперь спи.
Не успела я ничего сообразить, как меня затянуло во тьму.
Глава 15
Болела шея. Сильно, как будто в нее воткнули острый предмет. Жгучая боль расплывалась аурой, переходя на спину и ключицу.
Вообще странно, что я понимала, какая именно часть тела меня беспокоит. Больше ничего не чувствовала, пошевелиться не пыталась. Да и не особо-то хотелось шевелиться. Несмотря на не самые приятные ощущения, сон по-прежнему был сладок.
Послышался слабый шлепок. По-моему, это удар по лицу… Или показалось?
Новый шлепок был звонче, и боль от него словно осколками стекла разлетелась по щеке.
С жалким всхлипом я открыла глаза. В полумраке разглядела черты Бартоса, и сон как рукой сняло.
Все-таки он все знал!
Стоило ему чуть наклониться, как у меня сработал инстинкт самосохранения. Мой кулак угодил ему в скулу. Только спустя мгновение поняла, какую ошибку совершила – в ответ может удар похлеще прилететь! Терпя боль в шее, я съежилась в скрипучем кресле… кресле?
Шипя, Бартос потер ушибленное место.
– Офигела?!
– Так вам и надо!
Тот покачал головой. По его губам пробежала насмешливая ухмылка.
Чуть дыша, я таращилась на него, как загнанная в угол мышь на кота. И без того несвязные мысли перепутались и затянулись в тугой клубок, распутать который с первого раза не представлялось возможным. Я опустила ладони на деревянные подлокотники и услышала сухой стук. Присмотрелась.
Мое запястье обвивал металлический браслет с тусклым свечением малинового цвета. Просто так браслет не снимался, и ничего похожего на застежку или хотя бы кнопку у него не было.
Я метнула в Братоса полный презрения взгляд.
– Что это?!
– Ну-ну, зачем так грубо? Не по душе пришелся? Странно, обычно девочкам нравится розовый.
– Перестаньте! Ваши шутки неуместны. И лучше вам отпустить меня сразу, иначе вам придется ответить за мое похищение!
– Хм. Значит, тебя похитил я… А кто же тогда похитил меня?
Явно наслаждаясь моим замешательством, Бартос приподнял правый рукав пиджака и продемонстрировал точно такую же железяку.
– Это тебе не какие-то браслетики-неразлучки для влюбленных. Я сам не в восторге.
– Так я вам и поверила! – воскликнула я. – Вы хотите ввести меня в заблуждение. Чтобы я, считая вас товарищем по несчастью, разболтала все, что знаю. Не прикидывайтесь белым и пушистым, вам это не идет.
Бартос зачем-то повторил: «Белым и пушистым». Наверное, впервые столкнулся с этим фразеологизмом.
Тем временем я встала и попробовала пальцами размять шею. Сколько же я спала, раз она так затекла?
– Ольга, ты же не идиотка. Понимаешь же, что нормальный маг не нацепит сам на себя блок. Тем более, видишь, он нелегальный. Его даже достать трудно. Ну что ты глазами хлопаешь, кино про бандитов, что ли, никогда не смотришь? Технологии используются лишь тогда, когда магические силы блокируют незаконно.
Быстренько я переварила новую информацию.
– То есть вы сейчас не можете колдовать?
– Я тебе больше скажу, ты тоже не можешь колдовать.
Ну, для меня это давно не новость.
Сделав несколько неуверенных шагов, я огляделась по сторонам. На первый взгляд помещение было похоже на заброшенный кинотеатр, но после осмотра мне стало понятно, что я немного ошиблась. Это был планетарий со старыми, впитавшими бархатом пыль креслами. В центре находился монструозный проектор на тонких лапах, который когда-то воспроизводил на куполообразном потолке звездное небо. У стены стоял стол с обшарпанной кафедрой и моделью некой планетной системы. Прежде здесь людям рассказывали об астрономии…
Никогда не любила подобные мероприятия. А если уж быть совсем откровенной, я была в нашем городском планетарии всего один раз. Первоклашка Олечка Фокина испугалась огромного проектора и, когда зал погрузился во тьму, во всеуслышание заревела. Чтобы не срывать сеанс, маленькую плаксу вывели в коридор, где она, чуток успокоившись, стала рисовать в блокнотике…
Я смахнула с себя воспоминание, как налипшую паутину.
Вот не зря же я еще в том возрасте имела предубеждение против планетариев.
Бартос сидел в одном из кресел в первом ряду и сосредоточенно занимался своим браслетом. Даже пытался стянуть его с помощью подлокотника, но безуспешно. Искать выход он даже не пытался.
Преодолев робость, я подошла к нему ближе.
– Нас здесь заперли?
– Ой, да ты что!
– Но зачем?
Мастер человеческих преобразований даже не повернулся ко мне. Его внимание было сконцентрировано на браслете.
– Точно не знаю, – вполголоса сказал Бартос, забыв про подколы. – Но если это из-за Бранко, я убью его при нашей следующей встрече. Можешь не сомневаться.
– Из-за Бранко? – эхом повторила я.
– Ты его знаешь как мастера Антонеску.
Память мне ничего не подсказала. Но я решила с ним не спорить. Я со скрипом опустилась в соседнее кресло.
– Но при чем тут я?
– Совсем ни при чем. Просто под руку попалась.
Ничего себе, под руку попалась!
– Меня выкрали из Соловьиного бельведера!
– А меня на мосту через Академку, и что?
– Я и так ничего не понимаю, а вы тут еще ерничаете!
Хрясь!
От подлокотника отлетел приличный кусок. Свежей раной желтела древесина на уцелевшей его части.
Бартос выругался и выдернул из ладони щепку. Браслет, конечно, так и остался на своем месте.
Он явно не собирался делиться со мной своими подозрениями, так что я оставалась в пугающем неведении. Мы с ребятами не были на сто процентов уверены, что своенравный преподаватель – это главная угроза академии, но такого поворота точно никто не ожидал.
А на инспектора мы даже не подумали. Как подло, они же с Горациком приятели.
Бартос бросил свое неблагодарное занятие и, прикрыв глаза, откинулся в кресле.
Если он не лжет, то хотя бы в данный момент я могу не ожидать от него подвоха. Не заколдует, и то хорошо. Попробую хоть что-нибудь узнать, но сама откровенничать с ним уж точно не буду.
– Давно мы здесь?
– Тьма его знает, – прошипел он. – Сам недавно очухался. Только, в отличие от некоторых, на полу.
Плохо. Но попытка не пытка.
– И вот еще что, – неожиданно продолжил Бартос. – Кто бы нас здесь ни удерживал, настрой у него серьезный. Если кто придет, не хами и не дерзи. Это моя прерогатива.
От услышанного я немного растерялась.
– И что мне делать? Молчать?
– Можешь молчать – молчи. Не можешь – не ври.
За время, проведенное в зале планетария, можно было отсидеть как минимум одну пару и захватить минутку-другую перемены. Неизвестность и безделье нехило расшатывали мои нервы. Соседство с тем, кого я недавно считала чуть ли не вселенским злом, так же не способствовало приятному досугу. Бартос охотно вступал в беседу и говорил довольно много, однако все не по делу. Из его болтологии я не узнала ничего нового, лишь получила подтверждение, что он невысокого мнения о женском интеллекте. В общем, та еще язва.
За его попытками избавиться от вредного гаджета я поначалу наблюдала с тихим азартом, потом же поймала себя на том, что отворачиваюсь и мученически закатываю глаза. Он пробовал ковырять браслет найденными на лекторском столе непонятными железками, долбил им об пол, и все без результата. Хотя я тут лукавлю. Результат был, да не со знаком плюс. В очередной раз орудуя чем-то вроде спицы, он переусердствовал и распорол тыльную сторону ладони. По какой-то счастливой случайности не задел вены. Пришлось пожертвовать Ольгиным платком.
Я вздрогнула, когда со стороны двери что-то щелкнуло и клацнуло.
В зал вошел худощавый блондин. Тут же на стенах включилось несколько светильников, тусклых из-за налета грязи. Дверь сама собой закрылась за визитером, и снова щелкнул замок.
Напрасно я напрягала память. Мужчина был мне незнаком. Я не могла толком вспомнить незнакомца в беседке, но была уверена, что это точно не он.
На бандита он был мало похож. Точнее, у него вовсе не нашлось черт, роднящих его с головорезами, которых я раньше видела в кино и криминальных сводках. Ну разве человек в свитере с ромбиками может быть злодеем?
– Кто-нибудь хочет на свободу? – выдал он вместо приветствия таким тоном, словно приглашал робких студентов выйти с докладом к доске.
Сердитое сопение Бартоса мигом прервалось.
– На каких же условиях, позвольте полюбопытствовать, можно получить эту самую свободу?
– Все просто. Вы скажете мне, где скрывается Антонеску.
– Не имею ни малейшего понятия. Был бы рад лично его придушить.
Мужчина повернулся ко мне, давая понять, что абстрактные ответы его не интересуют.
– А что скажет девочка?
Выполняя завет Бартоса, я честно ответила: