И мы снова замолчали. И просто смотрели друг другу в глаза. Две половинки. Связанные с рождения такими крепкими узами, крепче которых быть не может. Мой самый близкий человек.
Я тоже улыбнулась — через боль, через грызущую тоску, через страх и неуверенность в завтрашнем дне. Ведь что-то же все равно останется неизменным.
— Сестренка, ты не представляешь, как я тебя люблю! Вот такую, какая есть.
— Я тебя тоже. Улитка Старшая, а давай больше никогда-никогда не ссориться? Мне ужасно не понравилось.
— Давай! — согласилась я, с нежностью глядя на Улитку Младшую.
Когда мы спустились завтракать, на меня все пялились. Еще бы — такой переполох был в Академии с моим исчезновением.
По счастью, Джен уселась напротив и веселой болтовней отвлекала меня от смущения.
Наше идиллическое уединение длилось не долго. Его снова разбила Солейн, которая уже не спрашивая разрешения уселась за наш стол — тоже напротив меня, но бок о бок с Джен. Сестра бросила ей короткое приветствие и тут же снова принялась щебетать со мной.
— Здравствуй, Эмма! Я так рада, что ты нашлась.
Вежливая улыбка на красивых губах, но кошачьи глаза холодные.
Меня пронзила неприятная мысль. Нет, она совершенно не рада.
Глава 20
Но Солейн тут же сосредоточила все свое внимание на разрезании омлета. Она больше не смотрела на меня, а я подумала, что возможно мне показалось. Я ничего не делала плохого этой девушке, за исключением той случайности со Сферой, нигде не перебегала дорогу, всегда была дружелюбна… с чего бы ей меня не любить?
Потом от раздумий на эту и другие, еще более прилипчивые темы меня спасла необходимость спешить на занятия — пока не раздался гонг, оповещавший о начале. Всего три гонга, давать которые была обязанность того усатого типа в клетчатых штанах, что встретился нам в первый день у ворот. После третьего гонга в аудиторию не пускали.
По счастью, первые семинарские занятия в этот день планировалось по общеакадемическим дисциплинам, и мы с сестрой могли не разлучаться.
Географию Королевства вел худой изможденный тип лет шестидесяти на вид, совершенно седой, с залысинами и бесцветными маленькими глазками, которые посмотрели на аудиторию так, едва он вошел, будто это место — то, где он желал бы сейчас находиться меньше всего на свете.
Мы с Джен переглянулись. Я для разнообразия села на самый последний ряд, между сестрой и мной оставалось привычное расстояние и шептаться было неудобно. Поэтому свой вопрос я придержала до перемены. До которой едва дожила — настолько занятие мистера Оскотта было нудным и мучительно-долгим.
Львиную его долю преподаватель потратил на то, что задавал вопросы о каких-нибудь заковыристых мелочах, а потом жутко сердился, если студент не знал досконально географию каждого медвежьего угла страны, каждую бухточку и каждый крохотный островок на карте.
Один раз я вообще нарвалась на то, что меня чуть не выкинули в коридор. Под конец урока я осмелилась поднять руку и задать вопрос, который меня мучал.
— Мистер Оскотт! Позвольте спросить.
Водянистые глазки с удивлением сконцентрировались на мне. Другие студенты, которые украдкой болтали на совершенно посторонние темы, замолчали и тоже оглянулись на меня, сидевшую позади всех. Мне было неприятно становиться центром всеобщего внимания, но любопытство грызло сильнее.
— Да! Мисс…
— Винтерстоун! Эмма Винтерстоун.
Ох.
Услышав мою фамилию, Оскотт переменился в лице — оно вытянулось, словно он съел что-то очень гадкое. Я поняла, что на этом, в принципе, можно было мой вопрос и заканчивать — судя по реакции на фамилию, этот тип прекрасно знаком с моими родителями. Надо будет при оказии расспросить, чем мои примерные мамочка с папочкой умудрились так ему досадить, что одно воспоминание вызывает приступ зубной боли во всем организме.
— Вы так замечательно знаете географию Королевства, просто энциклопедическая эрудиция! — решила я подсластить пилюлю нескладным комплиментом, который, впрочем, не подействовал. — Вы случайно не знаете, можно ли как-то из нашего Королевства попасть в иные миры?
— Иные миры? — сипло переспросил Оскотт, багровея на глазах.
— Ну да. Может, есть какие-то места, где перегородки между мирами потоньше, и можно гулять туда-сюда…
— Туда-сюда? — кажется, мой преподаватель начал задыхаться, и у меня были все шансы поздравить себя с первым заранее не сданным экзаменом в сессию.
— Простите, мистер Оскотт! Эмма просто очень любознательная! — попыталась исправить ситуацию Джен. — Она хотела сказать, что было бы здорово, если бы существовали другие миры. Вы бы нам устроили экскурсию…
Оскотт перевел на нее взгляд и вздрогнул. Кажется, только сейчас заметил, что у него в группе есть близнецы.
— Две… их две! Нет, это слишком… — забормотал он, доставая из внутреннего кармана крохотный пузырек темного стекла. Приложился к нему, и по аудитории поплыл запах лекарства. — Так! Группа, все свободны. К следующему занятию изучить особенности рельефа северной оконечности Мыса Бурь и геологическое происхождение его скального основания.
И он пулей выскочил в коридор, не дожидаясь первого гонга.
— Чего он?.. — поинтересовалась я у Джен обескуражено. — Что я такого спросила?
К нам повернулась Солейн, сидевшая на соседнем ряду, чуть ближе к преподавательскому столу. Лениво сообщила, разглядывая алые острые ноготки.
— Ходят слухи, что наш храбрый географ когда-то сильно пострадал от магии. Вроде бы, к нему применили ментальную, как-то не очень хорошим способом воздействовали на разум. С тех пор у него бывают… странности. Но все же Его величество король Хьюго сжалился и пригласил его сюда. Кажется, за него жена ходатайствовала — мол, супруг лучше оправится от перенесенных проблем со здоровьем, если окажется на привычной работе. Дядька — почетный географ чего-то там и член каких-то там обществ, автор кучи монографий на какие-то там темы.
— Послушай, Солейн… откуда ты так много знаешь? Ты же не из Королевства? — не удержалась я.
Она пожала плечами.
— Я просто умею слушать.
И все-таки цели я не достигла. И у Оскотта, и у других преподавателей пыталась вызнать о том, есть ли способы связи с другими мирами… бесполезно. Библиотека Академии тоже не дала ответа.
Пыталась расспросить тетю Эмбер через хрусталь — она все отнекивалась, мол о таких вещах лучше у родителей спрашивать. На мой прямой вопрос, может ли она путешествовать в другие миры так же просто, как путешествует по карте нашего, тетя вообще не ответила.
Родителей пытать было бесполезно, я знала. Единственное, о чем нам с Джен сообщили — так это, что зеркало по-прежнему молчит и не отзывается ни на какие магические приемы воздействия.
Отчаявшись, я в конце концов принялась за Тушкана. Меховая зараза долго не попадалась мне на глаза — видимо, чуяла, что пахнет жареным. И в конце концов я решилась на хитрость.
Джен отпросилась у меня, провести время в общей комнате женской башни, где девчонки по вечерам собирались, чтобы поболтать и посплетничать. Она поверила, что если у меня больше нет магической безделушки, то и в другой мир я попасть не смогу. Я ее убедила, что собираюсь почитать немного, а потом лечь спать.
За окном постепенно темнело, но комнату освещало мягкое сияние магических светильников под потолком — пляшущие искры давали достаточно света, даже чтобы заниматься. Вот только заниматься я не собиралась.
Тушкана мне удалось выманить на любопытство — обычным карманным зеркальцем, над которым я битый час сидела с крайне серьезным лицом. Когда кое-кто длиннохвостый явился проверить, не завелась ли у меня новая магическая «вкусняшка», был пойман прямо за этот самый длинный хвост.
Я уселась на краешек кровати и подняла его перед собой на вытянутых руках, укоризненно глядя в невинные глазки-бусинки взором заправского следователя.
— Ты же там был, в другом мире! Я знаю, не отпирайся! Тебя засекли. Отведи меня обратно!
Усатая морда изображала непонимание, забавно топорща усы и поводя ушами, но я не поддавалась. Мне уже было хорошо известно о том, какие преступления числились за ним в Иномирье — как минимум, уничтожение посевов и усаживание наглым мохнатым задом на Священное Пламя, для такого неуважительного отношения не приспособленное.
— Отведи, или хвост откручу! — конкретизировала я.
Тушкан вздохнул и мигнул в моих руках сиреневым цветом мохнатой шерстки. Раз, другой, третий… как звездочка в небесах.
А потом пропал.
А потом появился снова.
И еще пару раз проделал такие манипуляции, после чего с ужасно усталым видом обмяк, всячески демонстрируя, что я его притомила и вообще — как не стыдно издеваться над таким очаровательным беззащитным зверьком.
Тушкана я от неожиданности выпустила, он тут же воспрял духом и умчался по потолку в коридор, а я вскочила с кровати и задумалась.
Выходит, перемещаться он все-таки умеет! Но сил это забирает много — хоть он и выделывался, но из комнаты убрался основательно более медленным прыгом и с более тусклой шерсткой. Да к тому же, кажется, кроме себя никого переместить не может.
Эх. Вот так оборвалась последняя ниточка.
Я в сердцах выдрала из волос шпильки, посмотрела на них пару мгновений, а потом отшвырнула, куда пришлось. Джен права — в этом что-то есть. Иногда надо себе разрешать быть неправильной и неразумной. Хоть чуть-чуть позволяет выпустить пар.
У меня ничего не получилось. Я так старалась — но кажется, теперь и правда нет ни единого шанса нам увидеться снова.
Я даже не знала, почему так отчаянно искала встречи. У меня не было плана, я понятия не имела, что скажу или сделаю, если получится снова попасть в Зазеркалье или хотя бы поговорить с Незнакомцем. Просто я должна была это сделать, и все. Еще хоть раз увидеть! Хотя бы раз почувствовать. Дотронуться осторожно, лишь кончиками пальцев…
Сердце дрогнуло, пропустило удар, а потом так бросилось выламывать грудь изнутри, что я поняла — что-то происходит странное — еще до того, как где-то совсем рядом раздался звук, похожий на раскаты грома.