Снова в одних штанах, непонятно как держащихся. Я, конечно, обожаю его узорами любоваться — но не тогда, когда на них одновременно пялится вся женская половина Академии!!
— Ой, Морвин, привет! А я как раз собиралась пойти к подружкам поболтать!
Дженни легко вскочила с кровати и подхватила учебник.
— Ты же говорила, что хочешь спать?! — накинулась я на нее. Ну почему у меня такое чувство, что вокруг — одни заговоры? Нет, не зря мама с папой назвали Дженни в честь Джиневры Темплтон!
— А мне уже перехотелось! — подмигнула она и в секунду скрылась с глаз, прочно прикрыв дверь напоследок.
— Я говорил, что обожаю твою сестру? — Морвин непринужденно прошел в комнату и поставил передо мной на стол картонную коробку, перевязанную бечевкой.
— Ты время видел?
Я почему-то начинала нервничать.
— Видел. Еще целый час до закрытия женской башни. Не паникуй, Ледышка!
Он скептически осмотрел мою кровать, укрытую сиреневым стеганым покрывалом. А потом улегся прямо на нее, скрестив босые ступни на низкой досочке напротив изголовья, а руки заложив за голову. На моей, между прочим, подушке! Мечтательно вздохнул и прикрыл глаза.
— И почему в башне девушек кровати мягче? Не понимаю, что за несправедливость!
Я, наконец, отбросила перо, которое сжимала в руке все это время.
— Что-то я не поняла. Ты сюда спать пришел, что ли?!
Он приоткрыл один глаз и бросил на меня косой взгляд, от которого по телу немедленно побежали мурашки.
— Не совсем. Ты коробку-то открой! Зря я, по-твоему, кухарок ваших обаял?
Посматривая на него недоверчиво, я все же потянула за краешек бечевки. Сняла крышку…
В коробке были пирожные. Настоящие произведения искусства с воздушным разноцветным кремом. Джен будет в восторге.
— Ох. Спасибо тебе, огромное… вот только знаешь, я не слишком люблю сладкое.
Теперь на меня с удивлением посмотрели сразу оба глаза.
Я уже приготовилась рассыпаться в извинениях, он же так старался… но Морвин просто-напросто привстал на одном локте, потянулся и быстренько вытащил коробку из моих рук.
— Ну и отлично! А знаешь, Ледышка, я сразу решил, что мы идеальная пара. Великолепно друг друга дополняем.
И наглый огненный маг принялся с феноменальной скоростью расправляться с содержимым коробки. Я в полном шоке следила за этим процессом. Каждого пирожного ему было на один укус. Не даром мне показалось, что среди них в коробке были подозрительные пустые места.
Да-а уж… Вряд ли наша Леди Ректор рассчитывала на такой эффект от своего совещания! Видимо, в мире у Морвина и правда маловато сладостей.
— А по поводу того, зачем я здесь… — он отложил пустую коробку, облизнулся и перевел взгляд на меня. — Ты плохо слушала старушку, Маэлин? Первое испытание будет на то, насколько хорошо участники в паре знают друг друга. Вот я и пришел, чтоб мы узнали друг друга получше.
Глава 39
Повисло молчание, в котором с моей стороны уж точно проскальзывали напряженные нотки. С его стороны молчание звучало… предвкушающе.
Я вдруг поняла, что чувствовали бедные пирожные перед тем, как их слопали.
Во взгляде огненного мага заплясали плутовские огни. Он иронично приподнял одну бровь.
— Ледышка, ты покраснела. Что за мысли в твоей голове? Расскажешь?
— Мысли о математике! У меня еще задач много непрорешанных… — пробормотала я. Подобрала ноги и закрылась от него учебником.
Морвин фыркнул и продолжил внимательно меня разглядывать, подперев голову рукой.
— Ну тогда тебе явно пора передохнуть! У тебя от твоей математики нездоровый вид. Щеки красные, глаза горят… так и заболеть недолго!
— Н-не пора.
— Если ты переутомишься, как будешь участвовать в этом дурацком Турнире? Мне кажется, тебе надо прилечь! — продолжил издеваться наглый огненный маг, уже в открытую посмеиваясь над моим смущением.
— Н-не надо!
Морвин изучал меня еще пару минут, пока я старательно делала вид, что читаю условие задачи в старом потрепанном фолианте, который раздала всем Аврора Оскотт в качестве «единственного нормального учебника по математике, изданного за прошедшие два века».
— Ледышка, а если начистоту — я не пойму, ты боишься меня, что ли?
Я отложила книгу и бросила на него робкий взгляд.
— Да нет, что ты! Просто… ты с тех пор, как вернулся… слишком быстро ломаешь мои привычные границы. Не то, чтобы мне это не нравилось… но вот сам представь — чтобы бы ты делал, к примеру, если бы всю жизнь просидел в панцире, как я, а потом объявилась шикарная девушка и стала тебя зажимать в каждом подходящем углу?
Огненный маг расплылся в совершенно возмутительной улыбке.
— Я? Радовался подарку судьбы и наслаждался.
Да уж. Зря решила проводить аналогии. Вспыхнув, я отвернулась и потянулась снова за учебником.
Быстрым броском Морвин подался вперед и схватил мое запястье.
— Не надо. Можешь не прятаться. Шучу, шучу, я все понял! Правда. Приторможу. Вообще-то, я действительно пришел поговорить. Просто не удержался — ты слишком милая, когда краснеешь.
Под его теплым, понимающим взглядом мои страхи и нервозность растаяли без следа. Я ответила на улыбку, чувствуя, как сердце бьется все сильнее и сильнее.
— И вообще, если хочешь, пообещаю, что тебя сегодня и пальцем не коснусь — можешь перестать дергаться!
Я неуверенно кивнула.
Но когда он послушно убрал руку и откинулся поудобнее на моей подушке, неожиданно осознала, что уже скучаю по этому прикосновению. Ну вот что мне с собой делать!!
Ладно, раз сказала — значит, сказала. Теперь обратной дороги нет.
— О чем поговорим? — кисло спросила я, поворачиваясь к нему всем телом и обнимая спинку стула. А могла бы сейчас кое-кого другого обнимать, дуреха! Вот сама на себя теперь и пеняй.
— Да о чем угодно! Я думаю, для первого испытания любая информация сгодится. Так что рассказывай о себе все, что хочешь. Что ты любишь, что не любишь, про семью, про детство, любимый цвет, любимая книга, любимое чего там… цветочки-лепесточки… мне все интересно!
— Ты что, правда будешь выслушивать всю эту белиберду? — недоверчиво спросила я.
— Угу! Только если я ненароком засну, растолкаешь. Что не исключено — больно у тебя постель удобная. Ну, или можешь лечь и поспать рядом, я подвинусь.
— Морвин!!
— Что? Спать можно и просто так. А ты о чем опять подумала? Ай-яй-яй, что за развратниц набирают в эту вашу Академию!
Я закрыла лицо ладонями и рассмеялась.
Невыносимый огненный маг! И чем я такое чудо заслужила?
Прочистив горло, я принялась рассказывать.
Рассказывала долго. Он внимательно слушал, иногда задавал уточняющие вопросы — и я поняла с удивлением, что ему и правда интересно. Это было очень странное чувство. И очень приятное.
А потом у меня началась ломка.
Я осознала, что до зуда на кончиках пальцев хочу к нему прикоснуться.
После того, как столько бесконечных, одиноких лет мои руки касались лишь неживых предметов, если не считать Светлячка, у них, кажется, развилось тактильное голодание. Потребность трогать, ощущать на коже тепло, чувствовать жизнь и бьющийся в тебя пульс чужого тела — его тела! — она вдруг обрушилась на меня так, что в глазах потемнело.
Я запнулась и замолчала. Сосредоточиться было совершенно не реально.
Морвин помолчал пару секунд тоже, а потом медленно поднялся и сел ровно на кровати. Посмотрел на меня пристально, слегка прищурясь, и спросил подозрительно:
— Что?
Я судорожно перевела дыхание, не отрывая от него напряженного взгляда. Наверное, чтобы победить в Турнире, нам ведь нужна полная откровенность друг с другом?
— Ты меня сейчас убьешь. Мне хочется несовместимых вещей.
— Та-ак. Я весь внимание! И чего же тебе хочется?
Его вкрадчивый голос отозвался где-то у моего позвоночника и эхом — вниз. Я собралась с мыслями и заговорила, осторожно подбирая слова.
— Я… все-таки тоже ужасно соскучилась по тебе. Умираю, как хочу… к тебе прикоснуться. Просто прикоснуться, ничего такого! Но боюсь, что если это сделаю… ты перестанешь сдерживать тот кипящий огонь, который я вижу в твоих глазах, и который вот-вот выплеснется на меня.
— Правильно боишься, Ледышка.
— И вот что с этим делать, я не знаю, — растерянно призналась я, пряча взгляд под ресницами.
Снова молчание — тягучее и густое, как мед.
— Зато я знаю.
Я выглянула из-под ресниц. У Морвина было очень загадочное лицо, в уголках губ блуждала подозрительная улыбка. На какую очередную авантюру я только что напросилась?
— Давай сделаем так, Ледышка! Я просто посижу неподвижно, и пообещаю тебе клятвенно, что даже не шелохнусь без твоего разрешения. Ну, чтобы ты точно не боялась, что я на тебя наброшусь. А ты можешь трогать меня, сколько тебе заблагорассудится. Против не буду. Скорее наоборот.
Пока я в смятении кусала губы, он поджал под себя скрещенные ноги, а кисти рук расслабленно положил на колени. И закрыл глаза.
Неподвижное каменное изваяние. Воплощенная мужественность и сила. Прекрасная скульптура, по какому-то удивительному капризу судьбы очутившаяся на моей скромной девичей постели.
Я осторожно поднялась с места, отодвинула стул.
— Ты странно как-то сел.
— Это моя любимая поза для медитации. Не приставай! Я же должен как-то… добиться абсолютного спокойствия и невозмутимости. Чтобы не нарушить обещание. Если хочешь, научу тебя потом так же — как только ты решишь, наконец, избавиться от этого недоразумения, которое называешь одеждой. Приступай уже!
Я ничего не ответила, и он тоже замолчал.
По комнате медленно плыли сиреневые тени. Светящиеся искры магии копошились на потолке, как светляки. Умный Замок постепенно делал свет глуше к вечеру.
Осторожно, едва дыша, я подходила ближе и ближе… и наконец, остановилась совсем рядом.
Мое сокровище. Все мое. Осталось решить, что с этим сокровищем делать — чтобы сердце не разорвало от переизбытка чувств.