— Так и поступим! — она решительно хлопнула крохотной морщинистой ладошкой по столешнице, и глаза ее засверкали решимостью. — Я сейчас же прикажу созвать всех обитателей Академии в общий зал. Там пока нет новой мебели, но ничего, ради такого случая и постоять можно. Сотрудников моего старого друга Шеппарда расставим у дверей. С их опытом они без труда поймут, стоит ли брать человека на допрос, если в ответ на проверку мыслей последует неадекватное поведение. Сейчас-то негодяй спокоен, он чувствует себя в безопасности. Я специально распустила слух, что наша Мэри-Энн при смерти, чтобы ее не попытались добить. Хотя между нами — девочке уже намного лучше, дыхание и пульс в норме. Так что, полагаю, неожиданность обвинения, да еще и при всех, должна вывести преступника из равновесия и заставить показать свое истинное лицо. Вы молодцы, ребята! Мне самой не терпится узнать, кто же тот волк в овечьей шкуре, которого мы пригрели. Но хотя бы мне расскажите по секрету — чьи имена вы решили назвать?
— Во-первых, Эван Рок, — снова повторил Морвин. Старушка нахмурилась, но кивнула. Я бы даже не исключила, что ей самой такая мысль уже приходила в голову.
А потом я назвала второе имя, и глаза леди Темплтон полезли на лоб. Впрочем, Морвин тоже посмотрел на меня с неслабым удивлением.
Это имя не звучало ни в одном нашем обсуждении.
— Но Эмма, милая, ты уверена?..
— Мне кажется, в таком деле никогда нельзя быть уверенным, — смущенно сказала я, опуская глаза. — Но я долго думала, и все, что мы знаем о преступнике, да еще и настойчивые уколы интуиции, привели меня именно к этому выводу.
— Что ж… надеюсь, скоро мы узнаем наверняка, — подытожила Леди Ректор.
Людское море в бывшем лекционном зале кипело шумом. Все обсуждали, что могло понадобиться Леди Ректор так срочно — строили версии, предположения, кто-то даже опасался, что теперь Академию закроют из-за того, что в ней стало небезопасно находиться студентам.
Возле небольшой, слегка приоткрытой «преподавательской» двери, которая выводила за кафедру, стояли мы с Морвином и Гордон. Поскольку эта часть зала была на небольшом возвышении, всех было видно как на ладони. У высоких дверей в зал, уже давно не светлых, а почерневших от копоти, стояли ищейки Тайного сыска. Неподвижные как часовые, они цепкими взглядами незаметно оглядывали присутствующих.
Леди Темплтон за кафедрой то и дело нервно поглаживала шерсть своей оленихи и ждала нашего сигнала — когда Гордон, прочтя мысли нужного человека, поймет, что это и есть преступник. Я же больше всего волновалась, что будет, если ни один из двух вариантов не окажется правильным, и мы просто зря собрали всех этих людей, а настоящий преступник по-прежнему останется неузнанным. Ведь он сейчас наверняка здесь, среди нас! Наслаждается собственной безнаказанностью… а возможно, строит планы дальнейших действий.
Если же мы угадали… я безумно хотела бы знать, для чего ему все это понадобилось. У меня, конечно, были кое-какие догадки… но весьма смутные.
Итак, все в сборе. Пора начинать.
— Дорогие друзья! — воскликнула Леди Ректор, и шум немедленно утих — словно волны разбились о скалы. — Вы, верно, гадаете, для чего мы просили вас явиться сюда. Мы сделали это, чтобы объявить, кто преступник! Кто совершил отвратительное злодеяние этой ночью, осквернив стены Академии пурпурной розы. Дело в том, что этот ужасный человек оставил улику на месте преступления и тем самым выдал себя.
Она сделала драматическую паузу. Мы обговаривали это заранее — леди Темплтон должна сделать так, чтобы преступник забеспокоился. Чтобы все мысли у него были только о том, что он совершил — и тогда Гордон, заглянув ему в голову, увидит то, что надо.
Правда, судя по лицам присутствующих, забеспокоились все.
— Ледышка, ты в порядке? Ты бледная, — Морвин сильнее сжал мою руку, и я выдохнула. Только теперь заметила, что, кажется, забыла дышать.
— Ага, в полном. В обморок готова упасть от переживаний, а так в порядке, — попыталась пошутить я.
— Так, я готов! Давайте первое имя, — деловито перебил нас Гордон, занимая свое место у щели в дверном проеме. Я отступила, чтоб не загораживать ему путь своим панцирем.
— Эван Рок, — в который раз повторил Морвин.
Несколько секунд ожидания растянулись, кажется, на целую вечность.
Менталист смотрел в зал затуманенным, отстраненным взором — словно был не с нами сейчас. Словно рядом осталась лишь оболочка, а разум его вылетел за пределы и парил сейчас незримо там, внизу.
Наконец, он мигнул и перевел осмысленный взгляд на нас.
Покачал головой.
— Не он. Это точно не он был ночью в башне. Но…
— Но? — насторожился Морвин.
— Какой же странный разум! Предельно собранный, спокойный как поверхность темного лесного озера. Ни единой волны, ни плеска рыбьего хвоста… Как будто не живой человек. Никогда такого не встречал. Хм… я подумаю над этой загадкой на досуге. Пока могу сказать с уверенностью — его мысли и воспоминания за минувшие сутки не содержат ничего подозрительного.
— Так ты что же — и воспоминания читать можешь? — удивилась я.
Гордон невозмутимо пожал плечами, не сдерживая самодовольного блеска в глазах за стеклами очков.
— Теперь ты, Эмма! Твой вариант — и мы в расчете.
Я собралась с мыслями. Глубоко-глубоко вздохнула.
Сейчас все решится.
— Мисс Роджерс!
— Кто?! Ты о ком вообще? — уставился на меня Гордон в удивлении.
Собственно, а чего я еще ждала. Я сама с трудом вспомнила имя этой женщины. Такой незаметной. Той, которая никогда бы не вызвала подозрений у Мэри-Энн, к которой она бы спокойно повернулась спиной. Которая была очень сильной от постоянного физического труда. Той, у кого абсолютно точно были ключи от женской башни. И если я права, был мотив. Очень странный, невероятный и, если вдуматься, слегка безумный… но мотив.
— Я говорю о вон той худощавой высокой женщине средних лет в черном платье. Она стоит рядом с Авророй Оскотт в первых рядах. О нашей… кастелянше.
Гордон больше не стал уточнять и переспрашивать.
Он снова ушел в себя… но в этот раз ненадолго.
Отшатнулся, почти врезавшись лбом в дверной косяк. Закрыл глаза рукой, опустил лицо.
— А я еще раздумывал… о карьере в Тайном сыске… Никогда! Ч-черт, как же это противно! Кровь. У нее в мыслях кровь. Она постоянно думает о связке ключей… тяжеленной такой связке ключей… и на них кровь.
Тем временем, закончив очередную часть «внушающей трепет» речи, Леди Ректор оглянулась. Слегка дрожащей рукой я показала ей два пальца. Это означало, что второе имя подтвердилось. Она кивнула, давая понять, что сигнал принят, а потом провозгласила гневно:
— Так вот, имя этого человека, имя подлого преступника… мисс Роджерс! Женщина, которая служила здесь с самого момента открытия Академии, и чье доброе имя никто бы не подумал подвергать сомнению… если бы она сама своими действиями на уничтожила его. Господа, арестуйте коварную преступницу!
Несколько ищеек бросились через весь зал к первым рядам, где все как один отпрянули в стороны от мисс Роджерс, оставив ее стоять в одиночестве — и я отчетливо видела, как маска невозмутимости слетает с ее лица, разбитая вдребезги, как стремительно она бледнеет, каким безумным блеском загораются глаза, что казались огромными на худощавом вытянутом лице со впалыми щеками.
— Вы… не смеете! — выкрикнула она, уставив узловатый палец на Леди Ректор. — Вы такая же, как мы! Вы — человек! Как вы можете быть на стороне этих проклятых магов?! Разве не понимаете, что нас всех ждет?! Участь жалких рабов, пыли под их ногами! Вы этого хотите?!
Когда ее подхватили под локти с двух сторон, она перешла на визгливый крик.
— Зачем мы будем им нужны, если все может сделать магия?! Нельзя ждать, пока они выкинут нас на помойку, как ненужных кукол! Мы должны нанести удар первыми! Как вы не понимаете… Глупая старуха! Никчемная маразматичка! Идио…
Поток оскорблений прервала пощечина. Прямо перед истерящей кастеляншей стояла Аврора Оскотт — прямая как палка, красивая и надменная, точно королева. Ни единого волоска не выбивалось из идеального пучка, ни единой складки на юбке. Она единственная невозмутимо осталась на месте, когда Леди Ректор объявила имя.
— Идиотка здесь ты! Если уж попалась так бездарно, имей смелость принять свою участь с достоинством.
А потом наша математичка повернулась к старшему из сотрудников Шеппарда и протянула ему оба запястья, алебастрово белевших в кружеве длинных черных рукавов.
— Вы все равно узнаете после допроса. Так что не вижу смысла сидеть и дрожать, ожидая, пока за мной придут. Это все была моя идея. Роджерс — только лишь исполнитель. Мой муж не в курсе, он здесь не замешан — клянусь честью! И надеюсь, что в тюрьме со мной будут обращаться сообразно моему высокому дворянскому статусу.
Не говоря больше ни слова, она покорно дождалась, пока на ее руках защелкнут наручники, а потом с гордо поднятой головой удалилась во главе процессии. Мисс Роджерс, обмякшую и жалкую, почти тащили за собой ищейки Тайного сыска.
Леди Ректор устало покачнулась и вцепилась крепче в шерсть Метели.
— Дорогие мои… все могут быть свободны. Когда появятся новости, мы вам сообщим. Как только сами хоть что-то поймем… в этой ужасной истории. Второе испытание Турнира семи замков… разумеется, переносится на завтра. Этого всего уже слишком много… для одного дня. Уф-ф-ф…
Гудящая как рой потревоженных ос толпа потянулась на выход, а я подбежала к Леди Темплтон, опасаясь, что старушке стало худо. Десять. Всего сантиметров десять, наверное! Неужели скоро мой панцирь, наконец-то, растает без следа, и я смогу почувствовать себя нормальным человеком?!
Волновалась я напрасно. Яркие рожки оленихи слабо замерцали, искры магии потекли с ее сверкающей шерсти, впитываясь в ладони хозяйки… и уже через несколько секунд щечки Джиневры порозовели, дыхание успокоилось и силы, кажется, вернулись.