— Она лежала, как неживая, — я начала вспоминать произошедшее и сразу почувствовала, как холод сжал сердце.
— Джун, возьми ее за руку, — приказал Гюрон.
Парень пересел и аккуратно взял мою ладонь. Сразу же я почувствовала разлившееся по нашим рукам тепло и спокойствие.
— Сначала изменились глаза...
К концу рассказа меня била крупная дрожь и даже поддержки Джуна было недостаточно. Сердце ныряло вниз, вверх, не останавливаясь и не зная о законах гравитации... Похлеще, чем на американских горках.
— Психический шок, — пояснил доктор и заставил выпить на этот раз горькую микстуру.
Стуча зубами по стакану, и не без посторонней помощи, я это сделала.
— Что не убивает, делает нас сильнее, — ни к кому не обращаясь, высказался директор и растворился в воздухе.
Куратор наклонился и заглянул в лицо.
— Видимых изменений нет. Нужно понаблюдать. Не исключена возможность заражения.
Джун кивнул и вдруг послал по руке сильный заряд. Там, где наши руки соприкасались, я ощутила жжение, как от легкого электрического тока, а потом он достиг сердца, и как праздничный салют, бабахнул и разлился теплом.
— Отдыхай, Лик, — сказал парень, и они с куратором вышли.
Мне оставалось только лежать да гадать, что это было и при чем тут я...
Вечером ко мне забежала Ларри. Она выглядела слегка помятой и смущенной.
— Как ты? — вместо приветствия она схватила руку и передала мне тепло.
Вот это я понимаю — дружба. Не бросаться пустыми обещаниями и не приходить в гости, когда тебе удобно, а делиться самым ценным, что у тебя есть — жизненной энергией.
Я благодарно улыбнулась. За вечер несколько раз пила микстуру и на некоторое время она придавала сил. Но то ли гомеопатия была слабенькой, то ли истощение сильным, но под вечер я почувствовала вновь, как закружилась голова.
— А где доктор? — обеспокоенно огляделась Ларри.
— Он вышел. Сказал, пришлет помощницу.
— М-м... — девушка взяла меня за вторую руку и закрыла глаза.
Сильный поток энергии проскользнул по рукам, достиг сердца и взорвался фейерверком.
— Спасибо...
— Пустяки, — девушка села на кровать, — я не буду тебя выспрашивать и тревожить воспоминания. Поговорим о чем-нибудь другом.
Она выглядела слегка смущенной и старалась не смотреть на меня. Значит, знает, что случилось. Наверное, теперь вся Академия знает, что я убила студентку.
Захотелось расплакаться от обиды. Ведь это все неправда! Как же Джун меня подставил!
Я смогла приподняться на локте и расстроено спросила:
— Ты же понимаешь, что это не я?
Ответом мне стала грустная улыбка и взгляд в сторону.
— Не думай об этом. В прошлом году нам удалось избежать атаки посланцев Темной Матери... Нам так казалось. Жаль родителей Ариадны, она была единственной дочерью.
— Но почему... — я даже запнулась от нахлынувшего возмущения, — Почему никто не заметил, не проверил? Наверняка можно было предотвратить нападение, спасти ее!
Девушка пожала плечами.
— Говорят, в позапрошлом году был похожий случай, но девушке вовремя оказал помощь партнер. Теперь я думаю, что не зря наместник ввел правило пар. В прошлом году ловили посланцев на границе, но как они смогли проникнуть так глубоко, в самый центр Царства...
Я поежилась. Все еще свежи воспоминания, чтобы об этом так запросто говорить.
— Прости, — криво улыбнулась Ларри. — Давай о другом. Когда тебя выпишут?
— Сказали завтра. За ночь восстановлюсь и снова в бой.
Девушка даже не удивилась, легонько кивнула и посмотрела в сторону. Весь ее облик кричал о неуверенности и недоверии. Мне было больно это осознавать, но винить ее я не могла. Мы недолго знакомы, верить друг другу не обязаны. Джун пропал. Я хотела спросить, как он справился, но... — Ларри покраснела и натужно засмеялась, — у него опять дела. Эльфена сказала, его никто не видел.
— Но как такое возможно?
— Он мастак на выдумки. Когда были маленькими, однажды придумал прятаться под садовым столом. Слуги искали по всему парку, но им и в голову не могло прийти, что маленький господин решил испачкаться...
Ее глаза заволокла дымка воспоминаний. Девушка расслабленно улыбнулась и посмотрела в потолок.
— Вы давно дружите? — осторожно спросила я.
— С детства. Он всегда был шебутным ребенком, и мы придумывали много забав... Пускать солнышки в птиц, например. Они преследовали их, а мы гадали, кто быстрее. Или пугали соседа — через дорогу от Герлиотов жил такой старенький-престаренький фей. Он любил читать на лавочке у ворот, а мы постоянно ему мешали — пускали солнечных зайчиков, сидя в кустах или издавали звуки, будто дикие животные поблизости. Он все время ворчал про вспышки на солнце и жаловался на галлюцинации, бедолага...
— А Джун... Он всегда был таким... хмурым?
— Джун? Да ты что, он — свой парень. Предводитель всей оравы. Нас было фей десять и все слушались его... Потом он вдруг изменился. Стал мрачным, скрытным. Я думаю, это потому, что погибла его старшая сестра. Мамы-то у него не было.
— В смысле — не было?
— Она умерла, когда Джуну был годик. Несчастный случай. А потом сестра — он любил ее как мать. Она заканчивала Академию и собиралась на практику, когда случилось это...
Мы помолчали.
— Я пойду, уже поздно, — Ларри виновато улыбнулась и потрепала по руке. — Выздоравливай. Завтра увидимся.
Помощница доктора принесла мне последнюю микстуру, и я спала без сновидений. Утром меня разбудил громкий гул голосов.
— А я считаю, ей рано.
— Доктор здесь я, и если говорю, что девушке пора учиться...
— Но она еще слишком слаба!
— Под мою ответственность.
Вошла помощница, пухленькая женщина небольшого роста с чуть оттопыренными ушами, и принесла новую одежду. Помогла мне одеться, потому что руки все еще дрожали.
— Нечего занимать мне койки, — ворчал за ширмой доктор, — у второго курса физкультура, мне нужны свободные.
Я вышла в приемное отделение. Куратор, весь красный от возмущения, негромко что-то втолковывал доктору. Тот тряс седыми волосами и всячески отнекивался.
— Поест и придет в себя. Если боитесь — сопроводите в столовую. А мне инструменты стерилизовать. Мое почтение, — он воспользовался тем, что куратор широко раскрыл рот и не успел возразить.
— Здорова, иди, — потрепал меня по руке врач и скрылся за ширмой.
— Пойдем, Лика, — грустно вздохнул господин Гюрон, и мы вышли в коридор.
Стены почему-то были окрашены в насыщенный салатовый цвет, и пока мы петляли по узкому коридору, я не могла понять, в каком месте Академии мы находимся. Вроде раньше я не замечала таких обычных непрозрачных стен. Это было странно.
— Это не Академия? — спросила я у молчавшего мужчины.
Он шел, хмуро глядя под ноги, и явно был чем-то недоволен. Мой вопрос застал его врасплох, он пару раз недоуменно моргнул, а потом рассмеялся.
— Да, это пристройка. Пространственная комната. Кстати, запомни дорогу на всякий случай. Как и к спортплощадке, к ней можно подойти только с одной стороны.
— А если студент поранился и не знает, куда идти?
— Позовет эльфену или спросит у преподавателей.
Наконец, мы вышли в холл второго этажа, и я увидела полупрозрачные почти родные голубые стены. Почему-то мне стало спокойнее и как-то радостнее. Все-таки больничная обстановка угнетает.
— Дальше я сама, спасибо, — остановилась перед куратором.
— Я провожу, — сказал он и пошел дальше.
Как мило с его стороны. Но он такой занятой человек — неловко отвлекать. Ему, небось, к лекции готовится надо или самому позавтракать.
— Я, правда, сама дойду. Не нужно беспокоиться, — сделала попытку оторваться от навязанного конвоя я.
Меня будто не услышали, а куратор, не останавливаясь, прошел вниз по лестнице.
Вот же упрямый!
По дороге нам встречались студенты, но завидя меня, шарахались в стороны. Когда вышли в холл на первом этаже, я заметила Святослава с Ирмой и приветственно им помахала. Они встретились со мной взглядом, но сделали вид, что не заметили.
Стало обидно. Конечно, мы не друзья, но так невоспитанно себя вести... Честно слово, не ожидала.
Неприятно удивленная, я следом за куратором вошла в столовую. Там творился настоящий бедлам: народ смеялся и шутил, на буфетных столах виднелись остатки — завтрак явно подходил к концу. Нашего появления, кажется, никто даже не заметил.
Ларри сидела на вчерашнем месте. Она помахала рукой и жестом попросила взять ей один капкейк.
Господин Гюрон тоже приблизился к столикам и налил себе кофе. Он же не собирается завтракать с нами? Насколько я помню, у преподавателей отдельная столовая, и вчера я никого из них здесь не видела. Но если ему сильно хочется, пусть садится с нами: за столиком места хватает, и Джастин уже пододвинул два стула.
Я взяла пару капкейков, воды и фруктов. Повернулась с подносом и с размахом налетела на Вия. Не ожидала, что он подкрадется сзади. Вода опрокинулась и облила серую рубашку парня. Блондин медленно поднял побагровевшее лицо, а я в тот же миг подумала, что, кажется, он это сделал не нарочно.
— Как смеешь показываться здесь? — он вырвал поднос из моих рук и запустил в стену.
Посуда разбилась вдребезги. Прекрасные капкейки оставили после себя лишь грязное пятно. Секунда замешательства в столовой и в ужасе закричали девушки. Особо впечатлительные вжались в стулья и ожидали как минимум побоища.
— Ты!.. — зашипел Вий.
Он зажег не просто солнышко, а светло-желтый огонь в ладони и угрожающе надвинулся на меня.
— Перестань, Вий, — услышала я жесткий голос куратора.
Опять куда-то полетела посуда, меня резко развернули и спрятали за собой.
— Успокойся, быстро, — куратор поднял руки и воздух колыхнулся.
Огонь Вия сдуло, и парень теперь с ненавистью пытался разглядеть меня за широкими плечами куратора. Это было непросто. И так высокий Гюрон сейчас выпрямился как натянутая стрела и приготовился к атаке.