й.
– Это очень печально…
Отставник перебил её:
– Это трагическая ошибка. Мы признаем вину. Стрелявший подвергнется наказанию. Больше прошу об этом не говорить.
Зорис закусил губу и демонстративно отвернулся. Женщина опять печально посмотрела на него, но ничего не сказала. Потом повернулась к Ранзе:
– Меня зовут Горан. Тебя, я знаю – Ранза. Спрашивай! Что смогу, расскажу.
– Что-нибудь новое появилось про того нашего человека, про которого вы спрашивали при встрече?
Хозяева переглянулись.
– Нет. Ничего нового. Мы знаем, что он есть и все. И, кроме того, мы тоже хотели бы поговорить о нем. Он нас очень интересует.
И по голосу, и по поведению было видно, что это действительно так. Что же Кротов успел натворить? Почему им он интереснее нас?
Кротов осторожно убрал с груди женскую руку и выполз из палатки. Заведенный еще в детстве внутренний будильник продолжал работать, заставляя открывать глаза в одно и то же время. Убедившись, что Рейнис спит, он пошел на отхожую яму в углу. За эти несколько дней он так и не привык к тому, что нужду приходится справлять в присутствии дамы. Поэтому старался делать все очень тихо. В отличие от него, Лея нисколько не смущалась.
Дни тянулись бесконечно. Он уже свыкся с неумолчным гулом за паутинно-снежной стеной. Единственным развлечением для них оставался секс. Лея оказалась такой опытной любовницей, что Сергей за эти дни поднял свою квалификацию в этом вопросе сразу на порядок. Сначала он только широко открывал глаза и краснел от предложенных ей способов и поз, но постепенно вошел во вкус.
«Вот стерва, – восхищенно думал он, – ей уроки секса давать надо – озолотится». То, что он испытывал, занимаясь этим с Рейнис, было не похоже на ощущения, которые испытал с Джерези, и уж совсем не похоже на первые опыты с земными девчонками.
Днями, когда они, перекусив разделенным на двоих пайком, опять залезали в палатку, полковник просила рассказать его о Земле и о Зорне. Незаметно для себя он рассказал ей почти все. Обошел только финал эпопеи на Тарне, чувствуя, что это вообще никому рассказывать не надо. В ответ он попытался расспрашивать Лею о её жизни. Та отвечала скупо, но по этим отрывочным данным он составил себе картину её жизненного пути.
Во-первых, он с удивлением узнал, что Рейнис, как и Ранза, уроженка Тарантоса. Жизнь её, казалось, состояла только из службы. Почти все рассказы были об армии, а это Кротова совсем не интересовало. Дни были тягучими и медленными. Сон, секс и разговоры – это единственное, что оставалось им. Поэтому, в конце концов, они все больше открывались друг другу. Так, постепенно, он понял, что полковник – патриотка своей планеты и патриотка Академии, причем воинствующая – Академию и Тарантос она считала одним целым.
Кротову роль Академии в развитии Тарантоса была не интересна, но, почувствовав, что это бзик Леи, он частенько поддразнивал её, говоря, что планета могла бы развиваться и без армии. Потом посмеиваясь, выслушивал гневную тираду о том, что планета так бы и осталась заштатной и никому не известной, если бы не Академия. Однажды она в сердцах выдала ему:
– Ты совсем как эти идиоты из «Сопротивления»!
Так Сергей впервые узнал об этой организации. Сначала он оставил информацию без внимания, но, когда однажды он упомянул слово «сопротивление» и Рейнис с ходу взвилась, он заинтересовался. В коммуникаторе информации было совсем мало. Полулегальная пацифистская организация на Тарантосе, выступающая за демилитаризацию планеты. Связаться с информаторием он не мог, так что приходилось полагаться только на рассказ Леи.
– Как вы думаете, у него есть шанс? – Видно, в голосе Ранзы промелькнуло что-то личное – оба, и мужчина, и женщина посмотрели на неё с сочувствием.
– Если он не дурак, то шанс всегда есть. У него ведь стандартный броник?
Отставник вопросительно посмотрел на Крик. Та кивнула.
– Нет, он не дурак, наоборот.
– Значит, сообразит. А вот насчет этой стервы прогноз неутешительный. Наверняка сдохнет. – В голосе мужчины тоже прозвучало личное, и тут уже Ранза удивленно посмотрела на него.
– Она ведь думала, что вы настоящие враги.
– Она не думала. Она знает. И если бы её привели сюда, ей бы не поздоровилось!
– Вы что, знаете её?
– Очень хорошо! Тварь, каких мало! – Военный не выбирал слов. Похоже, они действительно встречались. Горан попыталась успокоить его:
– Ребер, остынь, пожалуйста. Боги уже наказали её. Не забывай – у неё ни шлема, ни запасных аккумуляторов, ни пищи. Она в любом случае погибнет.
– Туда ей и дорога! – Разозлившийся ветеран поднялся и, больше не говоря ни слова, ушел.
– Не обижайтесь на него, – попробовала разрядить обстановку Горан. – Ему действительно есть, за что ненавидеть полковника Лею Рейнис.
«Они всех нас знают, – Ранза растерялась. – Ладно, одно совпадение, что знают моих родителей, но то, что и полковника… да, настоящая жизнь гораздо запутаннее любого голофильма».
– А нельзя сейчас выйти, поискать нашего человека? У вас же есть какая-то техника?
Женщина опять печально улыбнулась наивности Ранзы.
– Ты ведь местная? Зачем спрашиваешь?
– Я всю жизнь провела в умеренных широтах. Баззарис только в головизоре видела.
– Смотри.
Горан включила большой обзорный экран, висевший на дальней стене. Ничего не видно, сплошная муть. Ранза даже подумала сначала, что это помехи.
– Видишь? Это обзорные камеры наверху. Там сейчас шагу не ступишь, унесет.
Ранза смирилась.
– Ты не переживай, если, как ты говоришь, твой дружок сообразительный, он придумает, как переждать ураган.
– Он мне не дружок, – буркнула девушка.
– Да? – удивилась Горан. – А мне показалось…
Угрюмый Зорис так и молчал все эти дни. «Как он изменился, – подумала Ранза, – куда делась его постоянная веселость?»
– Ты не хочешь что-нибудь узнать?
Колье отрицательно помотал головой.
– Ладно. Тогда расскажите о моих родителях и, вообще, обо всем, что здесь происходит.
– Слушай. Это укрытие – старая база ученых, изучавших феномен рахофтара. В последние годы, когда к нам присоединились люди из «Сопротивления», её укрепили и сделали более защищенной. Среди них много военных специалистов.
«Да, я-то уж это знаю», – подумала Ранза.
– Ну, а я – одна из немногих, оставшихся в живых, изучавших рахофтара.
– В смысле? – Ранзе очень не понравились последние слова. – Что, все умерли? Почему оставшаяся в живых?
Горан удивленно посмотрела на капрала. Потом, видимо, сообразив, продолжила:
– Я забыла. Ты, наверное, даже настоящей причины смерти своих родителей не знаешь?
– Они сорвались в пропасть. Кстати, где-то в этих краях.
– Бедная девочка, – грустный взгляд остановился на ней. – Их убили. Как и еще десять других исследователей.
– Вы что тут мне врете! – Ранза вскочила. – Я сама видела официальное заключение. И голограмму с места падения.
– Все, все. Успокойся. Тут мы начинаем лезть в тайны политики Тарантоса, о чем знать тебе совсем не нужно, если не хочешь быть отверженной, как мы. Я и так сказала тебе слишком много.
Услышав такое, очнулся даже ушедший в себя Зорис.
– Рассказывайте, что за тайны?
– Нет. Этого вам знать не надо, – повторила она. – Иначе вы не сможете вернуться в нормальную жизнь. Вас уничтожат.
Видя, что Ранза порывается еще что-то сказать, Горан жестом остановила её.
– Расскажу про родителей. Знаешь ты или нет, что несколько лет назад они захотели, на собственный страх и риск, проверить одну свою гипотезу, связанную с существованием рахофтара?
– Знаю.
– Не буду говорить о Древнем – так мы называем рахофтара – иначе увлекусь и буду рассказывать до утра. Родители, заинтересовавшись этой проблемой, не могли не появиться здесь. Мы были официальным центром по изучению зверя. Встречался он уже только тут, в этом богом забытом месте. В других – его не видели многие десятилетия. Тогда никто не думал, что это совсем не зверь. С появлением твоих родителей здесь все и начало меняться.
То, что происходило здесь, вам не интересно, это работа ученых. Но то, что это могло перевернуть все в развитии Тарантоса – это точно. Тогда и начались эти странные смерти: биологи и электронщики, работавшие здесь, один за другим погибали. Так случилось и с твоими родителями. Я их хорошо знала – и Ильму, и Сангара. Очень хорошие люди, настоящие ученые. Официального закрытия базы так и не было. По мере исчезновения ученых о нас стали забывать. Плохая репутация проклятого места тоже сделала свое дело. Многие просто побоялись связываться с «проклятым» направлением.
Кто-то очень могущественный пытается уничтожить нас. Я думаю, что если бы не ребята из «Сопротивления», то базу давно бы взорвали, а мы, последние оставшиеся здесь, были бы мертвы.
– Что за страшилку вы мне тут рассказываете? – Ранза не поверила ни одному слову. – На планете куча ведомств, которые в момент заинтересовались бы вереницей смертей: и полиция, и охрана, и военная контрразведка, и, конечно, МРОБ. Тарантос, наверное, самая безопасная планета в этом смысле. Здесь страшнее драк курсантов ничего не бывает!
– Я не буду спорить. Когда-то я тоже была уверена в этом. Твоих родителей спасатели действительно нашли на дне ущелья. Только зачем они оказались там? Об этом тебе никто не сказал?
– Почему? Они путешествовали.
– Включи голову! Они приезжали сюда не путешествовать, а работать. Ты же говоришь, что знаешь об этом!
Ранза задумалась. А Горан продолжала убеждать её:
– В тот раз они ушли на площадку посадки. Ради безопасности флаеры мы никогда не принимаем рядом с базой, чтобы, если что, успеть подготовиться.
Ранза попробовала еще раз возразить.
– Да неужели вы думаете, что за все это время те, кто хочет вас уничтожить, не нашли бы вас?
– Я думаю, что нашли бы, и уже, похоже, нашли, раз здесь появилась эта женщина. Но…