Все это время гипертигр разворачивался и менял конфигурацию. Теперь он был ростом с настоящего бенгальского тигра — с одной лишь разницей: настоящие бенгальские тигры вымерли пару лет назад. Он напоминал ковровый шар, снабженный клыками и когтями. Перекатываясь вперед-назад, он словно разгуливал по клетке. Длинное розовое щупальце или трубка появилась рядом с шаром, потом соединилась с ним. Внутренность? Нечто похожее на переднюю лапу выступило наружу, затем переменило намерение.
Конечно, быть уверенным относительно точной анатомии гиперзверя было трудно, даже когда отсмотришь все, что снято об этом. Никак не получается связать эти картинки воедино или оцифровать их и скормить компьютеру, аллилуйя. Гипертигр выглядел словно тигр, наложенный на тигра, словно стопка слайдов, снятых под различными углами и показанных одновременно. У зверя была своя уникальная четвероанатомия, развившаяся в борьбе за выживание и выращенная в контакте со всей гиперэкологией. Однако нам как-то повезло видеть то, что мы сочли его четверочелюстями, перемалывающими гипердобычу в крошки, а в другой раз мы наблюдали фрагмент его четвероморды и ярко сверкнувших четвероглаз. «Тигр» вроде бы подходил под кличку. Приблизительно. Аналогично.
— Я хотела сказать, — продолжала миссис Т-С, — оно приковано к ловушке!
— Ну, только своей трехмерной частью. В Четверомире оно по-прежнему может охотиться, — заверил я ее. — Там другая геометрия. Посложнее здешней.
Риггерс ожил.
— Э-э-э, спасибо, Джейк, — сказал он мне. Быстро повернувшись к миссис Т-С, он начал: — Естественно, мы наблюдали гиперсущества в прошлом, при проникновении в наш мир. В то время мы не осознавали, что они такое. Люди улавливали бесформенные очертания, их мозг пытался накладывать на них уже знакомые паттерны, чтобы осознать, что же они такое. Все эти сказки о мифических существах, драконах, чудовищах, демонах, НЛО мгновенно обретают смысл, когда мы осознаем, что люди наблюдали фрагмент гиперсущества, пересекшийся с нашим Трехмирьем, пока оно занималось своими делами в своем Четверомирье. НЛО мог быть гиперптицей или еще чем-нибудь. А теперь мы можем взаправду собрать этот фантастический зверинец! Ну не чудо ли? Смочь увидеть собственными глазами истинный источник фантазий о василисках и бегемотах, минотаврах и грифонах, летающих тарелках и бигфутах, ужасном снежном человеке, ангелах и демонах! Разве это не чудесней, чем…
Чем юпитерианские кристаллозавры. Чем тоуты и зитидары. Но он спохватился и умолк, устав слишком резво выбивать стулья из-под фантазий, милых и дорогих сердцу миссис Таркингтон-Свенсен. Он величавым жестом обвел зал, оплачиваемый Гарри, достаточно просторный, чтобы принять на ремонт скромный космо-флот, пункт назначения — Юпитер.
— Давайте подойдем и посмотрим на то, что мы зовем гиперсвинкой, согласны? — Он неуклюже хихикнул. — Нельзя же все клетки занять под тигров! Большие свирепые звери все же редкость, правда?
До следующей клетки пришлось прогуляться. Нам пришлось отодвинуть гиперполе на безопасное расстояние, соответственно огромным размерам зала. Это помогало также удерживать потоки нетерпеливых посетителей, пока мы еще переживали медовый месяц. Большинство людей просто перебегало из канала в канал, по мере удовлетворения любопытства.
Пока мы шли, Соня расспрашивала:
— Доктор Риггерс, а ангелы и ужасный снежный человек были какими-то гиперобезьянами? А вдруг в Четверомирье и гиперлюди есть? Ну, ведь у нас в мире есть животные, но и люди тоже есть. Может, четверолюдей мы и видим как призраков — то появляются, то исчезают?
— Тут я склонен усомниться, мисс Свенсен. — Риггерс изо всех сил старался не держаться покровительственно. — Видите ли, сложность Четверомирья может быть такой, что вы вряд ли обнаружите что-то подобное избыточному, свободно действующему мыслящему разуму, развивающему себя. Четверомозг может быть слишком занят одной лишь обработкой э-э-э-э… сложностей. Все же в нашем случае эволюция разума оказалась таким набором больших и малых случайных возможностей, что я сомневаюсь в вероятности его повторения. Знаете ли вы, что глаз как орган развивался независимо около сорока раз — а разум только единожды? Единожды! Следовательно: гиперсущества — допускаю. Но никакого гиперчеловека. Ваши духи и прочее есть наблюдения гиперсуществ, которые наш мозг старается рационализировать. Теперь мы можем их зафиксировать. А вот и наша четверосвинка.
Думаю, самый уродливый вид свиньи, ведомый человеческой расе, это вьетнамские черные свиньи; два здоровенных экземпляра топтались где-то неподалеку. Однако трехмерный пласт четырехмерного бекона оставил в. ч. с. далеко за стартовой чертой. Сегодня это было пузырящееся скопление сальных серых щетинистых мешков. В этой массе проглядывало что-то похожее на фасеточный глаз огромной мухи, пучившееся на нас. «Хрю».
— В этом зоопарке есть хоть что-нибудь красивое? — воззвала миссис Т-С.
— Ну конечно, э-э-э-э… там вот у нас то, что мы называем гиперпавлином. Пойдемте взглянем, если его видно, э-эээ…
Риггерс дипломатично увлек ее от гиперхрю.
— Ой, доктор, — уперлась Соня, — но если у вас четверосвиньи параллельны трисвиньям, то почему четверолюди не могут быть параллельны трилюдям?
— Потому что эти названия — просто аналогии. Мы пока мало что знаем. Нам нужны средства, чтобы четвермирнуть человека, который мог бы попасть туда и взглянуть. Если это возможно. Очень многое возможно при достаточном финансировании. И тогда — только вообразите эти возможности! Когда расщепили первый атом, люди думали, что это не может иметь никакого практического применения. И как же неправы они были! Черт возьми! — простите мой французский, миссис Таркингтон-Стивенс… — у нас уже есть ядро четырехмерного зоопарка! Может быть, в Четверомирье легче перемещаться с планеты на планету. Может, четвероличность в четвероракете может быстрее и проще достичь Марса и Юпитера, если они там имеются. Потом вы отключаете гиперполе, снова становитесь трехмерной и приземляетесь. Да что там Юпитер — мы можем достичь звезд! Все зависит от топологии четверопространства, извините за технические термины, — проще говоря, от того, как они связаны. О да, — почти пропел он, — когда-нибудь я увижу гипернавтов… Гиперастронавтов!..
— Ах! — сказала миссис Т-С. — Ах!
— При достаточном финансировании.
Гиперпавлин выглядел трепещущей, расплывающейся и исчезающей мандалой оттенков синего. Кобальт, ультрамарин, яйцо малиновки, электрик. Просверки лилового, почти ультрафиолетового. «Глаза» — зеленые. Легко представить, как такое, замеченное в небе, мгновенно принималось за НЛО.
Я так никогда и не узнал, относился ли возглас миссис Т-С к видимому сегменту четвероптицы или к перспективе увидеть, как гиперастронавты ступают на поверхность больших лун Юпитера. В этот самый момент Соня пронзительно завизжала.
Пистолет оказался в моей руке мгновением позже, хотя предохранитель я еще не спустил.
Соня оглядывалась на вольеру четырехсвиньи. Что-то огромное парило над верхним краем решетки, что-то похожее на парящего мохнатого осьминога с короткими толстыми щупальцами. Или что-то похожее на волосатую руку. Она давила на верхние прутья, выгибая их наружу и проделывая широкую дыру.
Вторая чудовищная гиперрука — или ее часть — плыла к нам.
— Что-то сбежало! — взвизгнула миссис Т-С. — Стреляйте в это! Защищайте меня!
— У меня нет четверопуль, — ответил я.
— Мне наплевать, чего у вас нет! Почему вы не зарядили свой пистолет как надо?! Вам же не надо стрелять в каждый палец! — Значит, она тоже видела это так.
— Надо просто бежать! — вопила Соня. В полном соответствии со своими словами она бросилась к дальнему выходу. — Давай, Адель! — кричала она.
Конечно, ничто не сбежало; хотя четверосвинья могла, и очень скоро. Именно потому, что что-то скорее появилось — открывающее наши клетки.
— Благопристойность — это лучшее, что… — начал Риггерс. Но тут же подхватил под руку миссис Т-С и потащил ее прочь так быстро, как мог. Я трусил сбоку, не спуская глаз с гиперруки позади нас; казалось, она уменьшается, хвала господу.
Мы, разумеется, добрались до выхода и выскочили в обычную часть зоопарка. Вольеры поскромнее, клетки, рестораны, киоски с попкорном, городской пейзаж с офисными зданиями, справа университетский холм. Стайки школьников-экскурсантов, а через минуту и мы сами уставились на нечто, всплывающее над городом.
Как описать его? Никак. Аналогий нет.
Думаю, в Четверомирье на самом деле вырос разум, но в совершенно ином классе существ, похожих скорее на шагающих волосатых спрутов, с беспрерывно ветвящимися щупальцами и сгустками чего-то, похожего на лягушачью икру. А ведь это снова была только ЧАСТЬ.
Даже важнее: четырехмерный мир черт знает во сколько раз больше трехмерного. Он свернут в громадную скрутку, и если бы ее удалось как-то раскатать вдоль нашего мира, что невозможно, он занял бы куда более обширное пространство. Масштабы несопоставимы, просто несопоставимы.
Так что большие парни из Четверомирья заметно крупнее любого человеческого существа. Или носорога. Или кита.
У Риггерса, и я это понял, в зоопарке были не гипертигры и не гиперсвиньи. Отловленные существа были частями, или, точнее, четырехмерными землеройками, сонями или милыми крошками колибри. Миниатюрами природы. Не опаснее клопов.
В сравнении с повелителями Четверомира мы, трилюди, ведем очень поверхностную жизнь. Четырехмерному глазу мы кажемся плоскими, толщиной в бумажный лист. Более того, мы еще просто крохотные. Нас было легко проглядеть. Пока мы не создали гиперполе, на которое Четверосущества могли по крайней мере наступить. Пока мы не совершили четырехмерное вторжение, выпятившееся, как загнивший палец.
Вскоре мир начал рваться. Город заскрежетал, будто клейкая лента, которую срывают с пакета. Не хочу сказать, что все изогнулось в воздухе, или здания перевернулись, или… Все оставалось как обычно. И в то же время оно… рассталось с остальным Трехмерьем, двинулось и поплыло куда-то…