Если убийство не было совершено никем из четыреста пятой комнаты, значит, Коваленский, Меркулов и братья Карповы не являлись соучастниками в преступлении. Они не оказывали содействия убийце и, соответственно, не находились в причинной связи с убийством. Меж тем прямой умысел присутствовал. Ребята осознавали, что, инсценируя самоубийство, укрывали иное преступление. Хотя…
– Когда вы поняли, что Василевская мертва, о чем подумали в первую очередь? – голос следователя в плотной тишине прозвучал словно выстрел, вырывая Даниила из оцепенения. – Почему вы решили избавиться от трупа?
– Не понимаю…
– Вы подумали, что Меркулов и Карповы убили Василевскую? – прямо спросил Морозов. – Поэтому решили скрыть следы? Чтобы их защитить?
– Нет! – чрезмерно эмоционально, почти испуганно, выкрикнул Коваленский. – Конечно, нет! Я подумал, что, возможно, Василевская приняла наркотики или перебрала с алкоголем. Подобные вещи действуют на организм человека по-разному… Может, она принимала какие-то лекарственные препараты или чем-то болела. Не знаю…
– Значит, вы были уверены, что ваши друзья не убивали ее?
– Конечно. – Даниил мелко закивал. – Меркулов, конечно, тот еще ублюдок, – неожиданно даже для самого себя выпалил он, – но он, честно говоря, трус. Не думаю, что он бы решился на подобное. Да и Василевскую не знал. Сложно представить, что между ними мог быть какой-то конфликт…
– А Карповы? – Морозов поджал губы и глубоко вздохнул.
– Да нет… – уже тише произнес Даниил. – Они просто балагуры и наркоманы. Знаю, что летом у Ильи были с этим большие проблемы.
Морозов не мог не подумать о мертвой девочке, которую убили в наркотическом опьянении. Но слова Коваленского его немного воодушевили. Следователь надеялся, что при подобном стечении обстоятельств смог бы вынести постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении Коваленского ввиду отсутствия состава преступления. Прямого умысла не было. Однако подобная мысль была достаточно зыбкой, и многое зависело от того, кто окажется настоящим убийцей Василевской и как скоро Морозов его найдет.
– Вы, словно малые дети, решили, что умнее нас, взрослых, – достаточно снисходительно произнес следователь. – Мы не вешаем убийство на тех, кто просто оказался не в том месте и не в то время, без наличия прямых доказательств. Возможно, своими действиями вы, наоборот, избавились от какой-либо улики или зацепки, которые могли бы вас полностью оправдать. Как правило, убийца всегда оставляет следы, – Морозов тихо вздохнул. – Я не использую белые нитки для шитья уголовных дел. Это не соответствует моим принципам, Даниил. Полагаю, обыскивать комнату нет смысла?
– Нет… я тщательно убрался. Как и всегда… Что теперь будет? – тихо спросил Коваленский, беспокоясь исключительно о своем будущем.
– Я буду честным. Не люблю обнадеживать. – Морозов заметил короткий кивок старосты. – Меркулов при официальном допросе будет все отрицать, и у меня нет никаких прямых доказательств его причастности. В вашем общежитии нет даже чертовых камер… Если Василевскую убил кто-то другой и подкинул в вашу комнату, то картина вырисовывается более-менее радужная. При таком раскладе я смогу свести ущерб к минимуму. Возможно, даже без привлечения вашей компании к уголовной ответственности. В частности, вас, Даниил. Но если убийство совершил Меркулов или кто-то из братьев Карповых – все выглядит достаточно скверно. И ваши действия могут быть квалифицированы как соучастие.
– А если… – голос Коваленского предательски дрогнул, – а если… Что значит «более-менее радужная картина»?
– При добровольном признании в случае возбуждения уголовного дела лицо может быть освобождено от отбывания наказания, – будничным тоном ответил Морозов и неопределенно повел плечами.
Коваленский заметно побледнел, тонкие губы задрожали. Следователь подумал, что староста вновь не сможет сдержать свои эмоции под контролем и расплачется. Морозов не желал на это смотреть.
– Послушайте, – Морозов пытался придать голосу больше мягкости, – мне нужно поскорее найти убийцу Василевской. Может, вы что-то знаете? Конфликты? Странные разговоры? Подозрительные друзья, приятели и случайные собеседники? Хоть что-то?
– Мне не приходилось лично общаться с Василевской. – Голос Коваленского прозвучал сипло. – Можно сказать, я знаю о ней ровно столько, сколько и другие старосты. Даже меньше…
Даниил на мгновение застыл и спустя секунду сорвался с места. Он торопливо открыл шкаф и беспорядочно стал перебирать вещи. Светлые брови были сведены к переносице, а волосы растрепались, ниспадая на плечи и грудь. Время от времени очки, висевшие на цепочке, ударялись о деревянную поверхность, и по комнате разносился глухой стук, смешанный с мягким шорохом.
– Вот! – торжественный полушепот привлек внимание Морозова. – Может, это поможет?
Даниил протянул следователю тетрадь в невзрачной крафтовой обложке без каких-либо опознавательных надписей. Края ее были обуглены. Вопрошающий взгляд скользнул вверх по дневнику, минуя изящные кисти, и встретился с напуганным, полным надежды взглядом серых глаз.
– Откуда? – сухо поинтересовался Морозов и осторожно забрал тетрадь. – Хотя нет. Догадываюсь. Лучше спрошу: зачем?
– Это мой способ выжить, – Даниил глубоко вздохнул. – Чужие секреты открывают пути к отступлению или, наоборот, позволяют пробиться вперед.
– Чужие секреты, Даниил, – лишь бремя. – Морозов опустил взгляд на обложку тетради и тихо повторил: – Тяжелое, практически неподъемное бремя.
Следователю не составило труда сложить дважды два. Это был дневник Сони Василевской. Без сомнений.
Морозов сидел за рулем старенького «фольксвагена», уставившись на блеклую обложку с обугленными краями. Ему следовало оформить изъятие тетради, как положено по закону, чтобы впоследствии приобщить ее к уголовному делу в качестве вещественного доказательства. Но кулуарное признание Меркулова повлекло за собой ряд неофициальных действий. Морозову требовалось время, чтобы все обдумать и взвесить все за и против.
Приглушенный рокот двигателя смешался с тихим шелестом бумаги. Листы слева были исписаны красивым аккуратным почерком, а справа наполнены впечатляющими эскизами. Подушечки пальцев неосознанно скользнули по жирным кривым линиям. Морозов находился в немом восхищении. Он был далек от искусства во всех его ипостасях: не любил музыку, в особенности классическую; не посещал музеи, картинные галереи и различные выставки. Процессуальные документы и материалы уголовных дел давно заменили ему книги. По возвращении домой он редко находил силы, чтобы поужинать и принять душ, а о хобби и речи не шло. Последний раз он был в кинотеатре на третьем курсе в компании Марины Волковой с красивыми зелеными глазами и аппетитной фигурой. Однако на тот момент сюжету он не придал никакого значения. Впрочем, она тоже. Они были заняты более интересными вещами.
Меж тем, рассматривая наброски Василевской, Морозов не смог сдержать искренней улыбки. Красивые, вдохновляющие, наполненные чувствами и искренними эмоциями. Они были особенными. И стихов в тетради, как предполагала Колычева, не оказалось.
Недолго думая, следователь открыл первую запись.
30.08.2021
какая это по счету тетрадь? кажется я веду дневник с тех самых пор как тебя не стало. я повзрослела а твой возраст не изменился. с каждым годом все острее осознаю что начала лучше понимать тебя. мне жаль что тогда я была слишком мала чтобы сказать тебе все то что я чувствовала на самом деле.
предыдущая тетрадь исписана лишь наполовину но я решила завести новую. первый учебный год. самостоятельная жизнь. новая. с чистого листа.
дом без тебя в присутствии этой ненасытной и алчной женщины стал совсем чужим для меня. я не узнаю отца. после твоей смерти он сильно изменился. впрочем может он просто открыл свое истинное лицо? тебе лучше знать.
не могу смотреть на брата. знаю что он ни в чем не виноват. такая же жертва как и я. но перебороть свои злость и ненависть не в силах. смотрю на него – вижу ее. они очень похожи. глаза. черты лица. все. но я пыталась правда пыталась с ним дружить… иногда я даже скучаю по нему… но теперь я живу одна. надеюсь ты несильно разочарована?
завтра поеду в академию.
люблю тебя и прости меня Мам.
01.09.2021
вчера не писала тебе. очень устала. сегодня была приветственная встреча первокурсников. мне было не совсем комфортно: не люблю большое скопление людей. хотя… кому я рассказываю. ты тоже всегда предпочитала уединение.
академия очень красивая. тебе бы здесь понравилось. я уверена. дисциплина строгая но меня это не пугает. так даже лучше. у меня не будет времени думать о чем-то другом помимо учебы. как я и планировала. как я и хотела.
спасибо что не оставила меня с пустыми руками. этого хватило. хочу изменить свое будущее и хочу чувствовать что ты к нему причастна. ты и только ты. мне больше никто не нужен.
я так по тебе скучаю. до сих пор помню тепло твоих рук…
10.09.2021
привет Мам. долго не писала тебе – подобное происходит редко. прошло чуть больше недели с начала учебы но я уже очень устала. слишком много впечатлений и новой информации. расписание достаточно плотное. преподаватели требовательные. студенты моего факультета чрезмерно общительные. а старосты строгие.
не волнуйся. к новому темпу жизни я привыкну. нужно чуть больше времени. проблема в другом. сейчас нахожусь в растерянных чувствах. в неком глубоком замешательстве. отчего-то я не рассказала тебе обо всем сразу. на приветственной встрече первокурсников встретила одного человека. старосту моего факультета. боже только не злись. я и сама знаю что он не лучший выбор. однако никогда прежде я не чувствовала то что испытала в тот момент. и испытываю сейчас.
ты же знаешь я отрицательно отношусь к любви. видела что она сделала с тобой. возможно ли разочароваться в ней еще больше? как считаешь? хотя… можешь не отвечать. мне ответ твой хорошо известен.