А вот если малышка начала себя странно вести сразу после нашего заезда, придется проверять всех однокурсников.
— Идем к девочке, за которой кто-то ходит, узнаем время, — решительно произнес Райден.
— Глупость! — завопила Яя, отползая от него и быстро хлопая глазом. — Он большой! Он страшный!
— Ты же раньше говорила «она»? — растерянно переспросила я.
Камачо вздохнул, глядя на улепетывающую яичницу.
— Лиц не разбирает, пола не различает. Великолепный свидетель, — хмыкнул он и повернулся ко мне. Глаза сияли восторгом. — Но какая разница. Это же настоящая тварь Хаоса, с которой можно разговаривать!
Глава 24
Надо же. Создания Хаоса пугали по своей сути, даже от милейшей яичницы волоски на руках становились дыбом. Откуда же такая радость?
Я недоуменно подняла бровь, и Камачо ухитрился понять мое молчаливое недоумение.
— Не понимаешь? Маккой, все просто. Сама Яя не вряд ли нам многое расскажет, она и сама почти ничего не знает. В академии могли существовать только простейшие твари типа клопа или тарахтелки. Но с разрушением контура мелаган, твоя яичница, развилась и обрела разум. Примерно на уровне домашнего животного, но умеющего говорить. Чем она нам может помочь? Максимум — расскажет о событиях последнего времени. А по-настоящему важно совсем другое.
Он подскочил, налил себе молока, мастерски выхватил из моих пальцев наполовину съеденную булочку и с азартом вгрызся в ее бочок.
— Сам факт разумной речи. Если твари Хаоса умеют говорить, то — появляется шанс их расспросить, вести переговоры, понять, что им надо. Почему они идут на Прорывы как безумные? А еще… Возможность узнать о причинах гибели отца переходит из области немыслимого в зону почти невероятного. Почти! В стене, в которую я бился годами, появилась трещина, понимаешь? Мой отец был одним из самых сильных и опытных Стражей. Как он мог потерять связь с остальными, хотя у него был личный клещ-передатчик? Если выжили твари, которые сражались с отцом, а они выжили, то…
— Подожди, — мягко сказала, смахнув крошку с его нижней губы, — я и сама не прочь узнать кое-какие сведения из прошлого, и эту возможность мы постараемся не упустить. Но давай пока подумаем о настоящем.
Камачо кивнул, обретя свой обычный, немного отстранённый вид. И я на секунду пожалела, что прервала его. Когда он говорил… то впервые выглядел открыто и юно что-ли. Обычно от него веяло умудренностью и притушенностью. Словно раскрашенный боевыми шрамами пес поглядывает на щенков и вздыхает: «Эх, глупыши».
Я протянула руку и провела кончиками пальцев по его щеке.
Он встречно прикоснулся к моему лицу. Мы прислушивались, не раздастся ли шум в холле, а сами как слепые трогали один другого.
— Девочка, которую я инициировал, — вдруг прошептал Райден.
— Мальчик, которого я достала из-под земли, — не осталась в долгу я.
Наши пальцы остановились на губах, проводя по мягкой, нежной как шелк коже.
— Тут опасно, — намекнула я, имея в виду постоянную опасность появления кого-нибудь в библиотеке, не говоря уже о постоянно проживающей здесь любопытной яичнице.
— Поговорим с садовником, поужинаем и… погуляем, — хищно предложил Камачо.
Хорошо, что на мне была учебная форма с кителем. Впервые в жизни я ощутила как сжимаются в камешки вершинки грудей, чувствительно упираясь в лиф. Вот это да, от предложения погулять.
— Хорошо, — чуть дрогнувшим голосом согласилась я. И Райден вдруг остро лизнул палец, все еще лежащий на его губах.
Из библиотеки я вышла, залитая стеснением до горящих щек. Зато Альфа выступал, горделиво задрав подбородок и довольно сияя глазами, так и хотелось подножку поставить, чтобы спесь сбить.
Некоторое время мы шли молча, солнце понемногу собиралось за горизонт, отбрасывая на наши лица косые тени от пересекающихся наверху веток. Я поглядывала на спутника, его четкий решительный профиль, гриву белых волос. И отчего-то представила, как иду рядом с настоящим Принцем Ночи, из сказки.
Внезапно Камачо пригнулся и замер, напряженно всматриваясь в тянущееся слева ограждение из стриженных кустов. Вслушиваясь, я тоже услышала тихие, невнятные звуки. То ли кто-то стонал, то ли чавкал. Любой вариант меня несколько пугал.
Райден осторожно раздвинул ветки и нашим глазам предстал сидящий на земле садовник. Отец малышки с остервенением разрезал штанину небольшим кривым ножом. При нашем появлении он нервно вскинулся, но тут же узнал нас и лихорадочно зачастил:
— Это вы?! Как же вовремя! Лири убежала к озеру, если вы поспешите немедля, то обязательно ее догоните. Я подвернул ногу, совсем не могу двинуться. Проклятье! Ну же, чего вы стоите?! Спасите мою дочь!
— Может быть сначала сообщить о вашей травме риторам? — предложила я, в глубине души подумывая: «А не пошло бы куда подальше расследование». Мчаться в ночь за опасной девочкой вдруг показалось мне очень спорным планом.
Но мужчина схватил Камачо за рукав и взмолился:
— Бегите, Лири совсем не умеет плавать! Спасите мою девочку!
Может быть, это окажется ловушкой, почти наверняка окажется. Но я никогда себе не прощу, если откажу в помощи ребенку. Скорее всего Альфа подумал о том же, потому что бросил на меня сожалеющий взгляд и скомандовал:
— Оставайся с ним, а я за девочкой.
— Он просто подвернул ногу. На озере я буду полезнее.
И мы поспешили. В тайне надеясь, что это будет просто озеро. И просто непослушная девочка.
Глава 25. Озеро
Искать ребенка в большом парке, да еще вечером — не самая простая задача. Ветки-кусты-романтичные заросли, все, что днем выглядело мило и дружелюбно, сейчас лезло в глаза, било по бокам, мешалось под ногами или угрожающе возникало прямо перед самым носом. Боюсь, минут через пять нашего бега по прямой к озеру, мы сами окажемся без пары каких-нибудь ценных частей организма, свалимся на землю как садовник.
— Предлагаю использовать твой трюк с полигона, — остановившись, сказал Камачо и потрогал появившуюся под глазом глубокую царапину, — отправиться к озеру по дороге. Даже несмотря на ее протяженность и извилистость, с нашей скоростью мы легко обгоним Лири.
Вот. Самое мужественное в мужчине, по моему мнению, — это здравомыслие в трудную минуту. Мы выскочили на извивающуюся между деревьев аккуратную каменистую дорожку, достаточно широкую, чтобы двигаться без опаски, и уже через минут десять выбрались на открытое пространство рядом с озером.
Ничего себе…
Как добиралась эта маленькая молния, для меня загадка, но белое платье Лири отчетливо сияло у кромки берега. Детская фигурка, хрупкая и одинокая стояла на стыке черной воды с насыпью из острых камней. Несколько редких камышей покачивались в озере за ее спиной.
— Лири! — замахала я, радуясь, что девочка нашлась. — Иди к нам. Твой папа волнуется.
Лицо малышки плохо различалось в наступающем сумраке, не ясно была ли она нам рада, зато дальнейшие действия выглядели вполне говорящими. Она подняла камень и бросила его в нашу сторону.
Естественно, булыжник, запущенный слабой ручкой, пролетел не больше полутора метров.
— Спокойно, Лири! — присоединился к моим увещиваниям Райден. — Мы не причиним тебе вреда. Просто волнуемся за тебя, уже вечер. Маленькой девочке лучше сейчас быть дома, с папой.
Еще один природный снаряд полетел к нам. Хм. Неужели мы так пугающе выглядим?
— Как она вообще сюда добралась, — прошипел Камачо, подскользнувшись и еле удержавшись на мокром камне. Ситуация складывалась странная — мы осторожно двигались к странному ребенку, а она кидалась и кидалась.
— Стоп, да она не в нас бросает… — Альфа показал рукой что-то в ногах Лири.
Здоровенный окатыш, испещренный рунами, часть академического периметра, лежал, почти полностью усыпанный мелкими осколками, от которых и расчищала его малышка. Она раскидывала эту мелочь в сторону, а не в нас. Сосредоточенно прикусив нижнюю губку.
Худенькие ножки в сандалях темнели пятнами ссадин и синяков. Оборка платья висела полуоторванной почти до колена, бант с одной из косичек где-то потерялся. Девочка выглядела хуже, намного менее ухоженной, чем в первую нашу встречу. Но голая кукла по-прежнему висела у нее в руке.
— Лири, — еще раз позвала я, пока Райден осторожно к ней подходил. — Пойдем домой милая. Ты хочешь поесть?
— Хочу, — вдруг грустно отозвалась девочка, — но мне пока нельзя.
Приблизившийся Камачо схватил ее за плечо, оттягивая от камня. Она протестующе вскрикнула, взмахнула руками. И низкий, утробный рык полетел над гладью темной воды, в такт качающимся камышам.
Мое тело стало горячим, это организм сам, без приказа разума включил пси-контур.
Рядом, совсем рядом с нами проявилась тварь Хаоса. И я не понимала где, оглядывалась, пока не заметила, как открыла глаза кукла.
Выдали монстра слишком длинные ресницы игрушки, они взлетели, отрывая черную сплошную бездну, без намека на белок.
— Райден! — закричала я. — Это кукла! Хаос в кукле!
Создание резко повернуло голову, тряхнуло грязно-золотыми волосами и снова зарычало, но уже складывая вполне понятные слова:
— Не трогать Ли!
Хриплый мужской голос из уст игрушки пробирал до мурашек. Пару мгновений я пыталась осознать происходящее. Тварь защищала девочку и среагировала на движение Райдана. Альфа схватил малышку за плечо, заставив скрывавшегося до этого хаосита, проявиться. Как такое вообще может быть?
В воздухе заискрило, по икрам побежал холодный воздух, и контур в теле зажегся кипятком, до боли.
— Лири, брось куклу! — закричал Камачо, наклоняясь над малышкой, выставляя руку вперед для создания руны и… явно не успевая. Крик. Альфа кричал от боли, глядя на покрасневшую ладонь, которой дотрагивался до плеча малышки. Его пальцы разомкнулись.
— Не трогать Ли! — продолжала рычать тварь. Будто подрубленный под колени, Райден упал и вдруг дернулся всем телом. Еще и еще раз, рывками. Нечто, медленно, но упорно поволокло его в озеро.