А Темиле… ну что Темиле. Ветеран. Заслуженный человек. Почти реликт. Наверное, у них тогда вот так вот и было. Астролётчики — особое братство, да. А теперь всё иначе. Вот этот, третий, Эйшит — его показания, конечно, проверять и проверять, но понарассказал он достаточно. Вероятно, адвокат пришёл к выводу, что пора уже начинать оказывать помощь следствию. Скользкий тип, но вот ему-то на суде и будет поблажка. Вот вам и Академия. Люди-то разные.
Как это бывало всегда, стоило только проанализировать причину, как душевное равновесие вернулось. Он не станет причинять неприятности только потому, что может. Иначе и впрямь превратится в этот… мусор.
Джаред был не лишён определённого, слегка извращённого чувства юмора. Представив себе консервную банку, озлобленно мстящую гордо пролетающим мимо кораблям за то, что один из них выкинул её за борт, он фыркнул и прибавил шагу. Соль шутки — для Джареда — заключалась в том, что перед поступлением в Полицейскую Академию он пытался поступить в Лётную, и не добрал пары баллов. И это же, как он понимал сейчас, было истинной причиной его реакции на поведение Темиле.
Какая чушь, в самом-то деле!
Следователь фыркнул снова — на этот раз особенно глумливо — и поудобнее перехватил папку с латунной табличкой. Надпись на табличке гласила: «Двадцать лет безупречной службы». Он снова был спокоен. Академия там или нет, а он эту задачку расщёлкает.
«Да-а… А Темиле силён! Вот это я понимаю, — Кир услышал совсем немного, но подумать было над чем. — И — у Теда отрицательные тесты. Если точно так же брали волосы и гиподерму, то…»
Он свернул в компьютерную аудиторию — в ней по случаю обеденного перерыва было пусто. Можно было сделать запрос и с наручного комма, но — лучше с учебного. Тогда уж точно не вычислить, у кого из курсантов возник срочный интерес к методикам определения каннабиноидов в биологическом материале.
По всему выходило, что непутёвый пилот не курил марихуану и не потреблял ТГК в каком-либо ином виде по меньшей мере три месяца. Более раннее употребление определить было сложнее, не исключался ложноотрицательный либо недостоверный положительный результат. Который на суде приравнивался к отрицательному.
Кир покинул аудиторию, спустился на два этажа, изучил расписание и нахмурился. У него возникла ещё одна мысль, но проверить её пока не было возможности. Потому что группа Эйшита почти на целый день улетела на орбитальную тренировку.
Глава пятнадцатая. «Не жди меня, мама, хорошего сына…»
Возмутительная, в сущности, манера Роба садиться на угол стола и покачивать ногой могла бы вызвать антипатию, если бы молодой человек не улыбался при этом так, словно догадывался о загодя припасённом, но пока засекреченном подарке на день рождения. Лицо было под стать улыбке — простоватое, с вздёрнутым носом и широкими скулами. Если кто-то и вспоминал о том, что Роб когда-то учился на физфаке Университета, то только для того, чтобы добавить — «а по нему и не скажешь». А почему парень ушёл с третьего курса и поступил в Полицейскую Академию, и вовсе никто не знал — было только известно, что это случилось отнюдь не по причине плохой успеваемости.
— На стуле удобнее, — неодобрительно напомнил Джаред, отодвигая с края стола полупрозрачную модель космической яхты, любовно склеенную из ломанных инфокристаллов.
— Это тебе удобнее. А я себя буду чувствовать как на допросе.
Стул в крохотном кабинете, больше напоминавшем шкаф, был только один — для посетителей. Сам Джаред восседал в ортопедическом кресле с высокой спинкой.
— Это в тебе нечистая совесть говорит, — пробурчал он. — Или воспоминания о сопливой юности.
Отрываться от работы ему не хотелось, но и выставлять посетителя, даже не обозначив хотя бы символически готовности к общению, не следовало. Хорошие отношения с коллегами — один из инструментов успеха.
Нет, Джаред вовсе не был ни мизантропом, ни сухарём, просто вот именно сейчас его голова была занята другим.
— Тридцатку я тебе принёс, — Роб зашарил по карманам и наконец вытащил искомое. — Эх, жаль, ту самую, что ты мне дал, я проел… знал бы — сберёг и попросил автограф… на ней же.
— И ты туда же! Парни, вам не надоело?
— Не-а… — Роб рассмеялся, спрыгнул со стола и сделал шаг к выходу. — Ладно, не буду отвлекать… чистые руки, горячая голова, холодное сердце и больной желудок!
— Трепло, — проворчал Джаред себе под нос и активировал вирт-окно, которое из вежливости свернул на время разговора.
— Что? — не расслышал Роб, уже взявшийся за ручку двери. Обернувшись к Джареду, он вдруг присвистнул.
— Э, а вот его я знаю! Это именно он — арендатор того самого склада, где мы торчим уже вторую неделю.
За спиной капало. Лежавший на койке Тед не выдержал и обернулся.
Вода просачивалась сквозь не видимые глазом трещины, собиралась на низком потолке, затем её брюхо медленно набухало, и наконец, словно собравшись с духом, излишек жидкости отрывался от её поверхности, чтобы тяжёлой кляксой впечататься в мокрый пол. Шорох маленьких лапок, писк, возня, отдалённый вскрик — и снова тишина, разбиваемая только размеренным звуком падающих капель.
По плинтусу мелькнуло нечто пёстрое, охряно-рыжее, внезапно прыгнуло и спланировало к ножке стола, прошуршав тонкими крыльями. Крис, поджав пальцы босой ноги, прицелился и обрушил на насекомое тапок.
— Ага! — но ожидаемого пятна слизи вперемешку с хитиновыми обрывками под тапком не обнаружилось. — Вот же ж…
Похоже было, что сокамерник настроился на длительный постой: тапочки были не единственным предметом роскоши. Под койкой валялись тёплые носки, а главная ценность — серебристая пластина голопульта — сейчас трудолюбиво создавала вокруг стола трёхмерный серо-чёрный лабиринт с проблёскивающими по его стенам влажными дорожками и звучной капелью с потолка.
— Главное — не попасться на зуб Голлуму, — со знанием дела пояснил Крис. — И — нюхом чую: тут где-то завалялся артефакт…
— Тебе ещё не надоело? — спросил Тед. — Уступи ненадолго, а?
— Ладно, давай!
Крис встал с табуретки. Худой и востроносый, он казался младше своих лет — словно бы задержался в росте, оставшись навеки шестнадцатилетним, но в уголках серых прозрачных глаз уже собрались гусиные лапки морщинок.
Тед занял его место. В пещеры Мории его не тянуло. Курсант просмотрел меню и выбрал «Марсианскую битву».
Таких навороченных голоигр у него никогда не было.
Полусфера лобового стекла позволяла видеть и облака внизу, и прорывающие их шпили инопланетного города. Сбоку мелькнул хищный силуэт вражеского истребителя. Вираж, горка, пропустить ниже, зайти в хвост…
Симулятор внезапно показался нереальным до тошноты.
Тед убрал руки с пульта и откинулся на спинку стула. Его истребитель, потерявший управление, сорвался в штопор, тонко взвыл сигнал опасности…
— Ты чего? — удивился Крис, глядя, как курсант встаёт и подходит к окну.
Со стороны стола гулко грохнул взрыв.
— Эх, знаешь… я тебе про своего инструктора не говорил. Я иногда его ненавидел просто. Всё ему не так, сидит, как ледышка… А иногда думал — вот погоди, я тебе докажу! А сейчас… даже не знаю, как сказать. Всё бы отдал… да ладно, ни к чему это. Иди в свою Морию.
— Брось, — Крис говорил с тем же знанием дела, что и об игре. — По первому разу всегда муторно. А там тоже люди живут, приспособишься.
— Вот отберут у тебя «тоже люди» твою игрушку, по-другому запоёшь, — буркнул Тед.
— С этим-то? — Крис задрал рукав водолазки и сунул под нос курсанту цветную татуировку: змею, любовно сжимающую в своих кольцах нечто, похожее на жезл с нашлёпкой. Хорошо, что Тед опознал старинный джойстик, а то подумал бы неприличное.
— Ну и что? Такую тебе в любой подворотне смастерячат.
— Да? Да? — вот теперь сокамерник завёлся по-настоящему. — За подделку наколок знаешь что бывает? Знаешь? Не знаешь — помалкивай…
— Слушай, ты чего как блоха суетишься?
Но Крис снова напустил на себя солидность.
— Нет, — сказал он. — Там наших не трогают. Примета дурная. Вот один такой тронет, а потом глядишь — в личном деле возьмёт и появится код «склонен к побегу». Со всеми вытекающими. Или ещё что-нибудь. Друзья-то у всех есть.
Крис был хакером.
Тед прилёг на свою койку и потянул на себя тонкое одеяло: его познабливало.
Он закрыл глаза и сделал вид, что задремал.
«Зачёт же по войне сегодня, — вспомнил он вдруг. — Интересно, сочтёт ли Охренович пребывание в ИВС по подозрению в распространении наркотиков уважительной причиной для неявки?»
Подполковник Ахремович прославился тем, что одного из женатиков, опоздавшего к построению потому, что повёз свою половинку в роддом, отправил обратно за справкой. «Ну уж тут-то мне справку выпишут, уж так выпишут…» — мрачно пробормотал Тед — и невольно хрюкнул, вновь вспомнив знаменитый документ с формулировкой «пребывал в родильном отделении».
«Да что ж это я — Ахремович, справка…»
Тяжёлая дверь приоткрылась.
— Лендер, на выход!
«Ну вот, опять…»
— Садитесь, — следователь придвинул планшет и приготовился делать пометки. — С позавчерашнего утра у меня возникло несколько вопросов.
Созвучие фамилий — «ЛаВендер», «Лендер» — неприятно царапало, хотя в сущности на фоне всего остального это была мелочь. Но и сам служитель закона был неприятный — с прилизанными волосами и аккуратной щёточкой белёсых усиков над верхней губой.
Тед сел, чуть сстулясь, и приготовился отвечать — в прошлый раз речь шла о тонкостях выращивания конопли в гидропонной культуре, и ЛаВендер выспрашивал так дотошно, словно сам был начинающим гровером и пришёл за консультацией к коллеге-светилу.
Однако на этот раз того интересовало совсем другое.
— Скажите, когда именно вы прилетели на планету? Может быть, у вас сохранился билет или вы помните транспортную компанию, услугами которой воспользовались?