В голосе Ахремовича отчётливо послышались тоска и отвращение. У Теда упало сердце.
— …получайте свой зачёт, и сгиньте с глаз моих. Развели тут гражданских…
Тед выскочил за дверь и перевёл дух. Очередную атаку противника с воздуха каким-то чудом удалось отбить. Ну, теперь посмотрим, кто кого. Ни шагу назад, и всё такое прочее.
Проходящий мимо курсант, судя по шеврону на рукаве — из «наземников», оглянулся на него и ускорил шаги. Тед, всё ещё слегка ошарашенный, не обратил внимания.
Очереди в столовой в такой час не предвиделось — и парень зашарил по карманам в поисках талончика. Сейчас бы пива, но… деньги же, да. Боссу надо бы позвонить. Ни о какой травке по комму говорить нельзя, Кир прав, а вот насчёт подработки разузнать не помешает. И как раз при встрече-то можно и предупредить. И Кэри, Кэри — обязательно.
Но сначала следовало перекусить.
В дверях столовой незнакомый парень посторонился, пропуская так старательно, будто опасался прикоснуться. Тут Тед сообразил, что и по дороге сюда что-то было не так. Нет, конечно, каждый встречный на него не глазел, такое бы он точно заметил, но всё-таки кое-кто поглядывал…
Вот, например, так, как тот паренёк за угловым столиком. Он даже жевать прекратил.
Тед выбрал зеленоватый суп-пюре и гуляш, продолжая чувствовать взгляд спиной, и повернулся — как назло, единственное свободное место оказалось рядом с любопытным пареньком. Он сдвинул стул так, чтобы оказаться к надоедале боком, и постарался переключиться на что-то другое. Вот, например, вполне себе отрадное зрелище: две девушки, приканчивающие десерт — одна аккуратно надкусывала пирожное, перед другой стояла вазочка с розоватым муссом. И совсем на него не смотрят. Остальные тоже не обращали на него внимания, занятые едой или разговорами. А если бы и смотрели, подумаешь…
В этот момент девушка, которая с муссом, сказала что-то подружке, и та всё-таки повернула голову в его сторону. Он тут что теперь, заместо аттракциона? Пожалуй, лучше было глядеть в тарелку. Очень интересный суп. Говорят, зелёное полезно для глаз. Но стоило ему зачерпнуть ложкой густую жижу, как паренёк спросил:
— Ну и как оно там?
— Где «там»?
— Ну, в тюряге.
Тед смерил взглядом настырного юнца: совсем щенок ещё, аккуратная светлая чёлка и розовые оттопыренные уши. Нет, не розовые — малиновые. И новенькая джинсовая курточка. А туда же, «тюряга».
— Попробуй сам, узнаешь, — буркнул он.
— Понял, не пристаю, — покладисто отозвался юнец. Но уже через минуту не вытерпел:
— Ну ты и рисковый. Говорят, Росси — зверь. Вышибут, как пить дать. Тут такое старичьё окопалось, от них не отмажешься. Э, ты чего?!
— Ничего, — сквозь зубы процедил Тед, с трудом разжимая пальцы. — Вали.
И принялся сосредоточенно выправлять согнутую буквой «зю» ложку.
— Приятного аппетита, — прозвучал рядом голос, знакомый, но непривычно прохладный, не как запотевший бокал пива, а как позванивающий льдинками мятный мохито. Оказывается, юнец действительно ретировался. Виолетта — как всегда, ладная, с гладкой причёской и в форменной блузке, которая смотрелась на ней по-особому щеголевато — поставила на край стола поднос и села.
«Ну просто одно к одному!»
— Приятного, — пробурчал парень. — Что, уже все в курсе, что ли?
— Не страдай манией величия, — всё та же холодно ответила Ви. — Так, некоторые. Онгой, правда, сказал, чтоб особо не трепались, но что ты хочешь — уже третий день трясут всю Академию. Начальство делает вид, что это плановая выборочная проверка, но только давненько уже выборочные проверки не были такими поголовными. Начали с твоей группы, с двести тринадцатой и четыреста десятой.
В двести тринадцатой учился Кир, а четыреста десятая — это была группа Эйшита и Ромнера.
— Что, тоже будешь мне мозги прочищать?
— А что, тут уже очередь выстроилась? — осведомилась Ви. — Тогда скажи народу, что я тут крайняя.
— Я скажу, чтоб за тобой не занимали, — попробовал отшутиться Тед. — Приём закончен, тары нет. Кир, потом Сэл с Онгоем, Темиле… Чёрт, даже сосед по камере!.. Давай на сегодня всё, а?
Девушка пожала плечами.
— Посмотрим. Деньги есть?
— Ох, Ви, прости. Сейчас одолжить нечего. Кстати…
Тед набрал номер на комме.
— Да я не одолжить. Наоборот. Ты-то как?
— Сейчас выясню. Может, случится подработка.
— Я бы на твоём месте воздержалась.
Тед упрямо нажал на вызов, выслушал стандартное: «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети», нажал «отбой» и ответил:
— Видимо, придётся.
Ви помолчала, размышляя.
— Знаешь, может, ещё и обойдётся. Темиле…
И снова замолчала.
— Что «Темиле»?
— Не знаю. Он…
— Да договаривай же! Сказала «а»…
— Ну, я правда не знаю. Но он не любит сдавать своих. Только — не дай Бог его после этого подвести. И ещё…
— Ну?
— Даже если всё закончится благополучно… Если. То всё равно о серьёзных транспортных компаниях забудь. Даже не суйся. По крайней мере, пока не выйдет срок давности.
— Да если так… да чёрт с ними, да я… да куда угодно!..
Ви усмехнулась.
— Челночные рейсы Земля — Луна?
Тед набрал в грудь воздуха, чтобы сказать: «Да пусть хоть челночные рейсы!» но Ви быстро протянула руку, прикладывая палец к его губам:
— Стой. Молчи лучше. Знаешь же — некоторые слова имеют свойство сбываться буквально.
Когда Тед наконец вернулся в общежитие и уже собирался растянуться на койке, Кир, сидевший, по своему обыкновению, в наушниках у терминала, встал и молча плюхнул перед напарником стопку конспектов.
Пока-ещё-курсант понял, что завалить эту сессию у него не получится.
Семестр четвёртый
Глава семнадцатая. По следу, по следу…
У клиента, конечно, был пропуск не только на себя, но и на флайер, а Дамиану пришлось потратить лишних двадцать секунд на обмен любезностями с диспетчером. Когда полицейская машина, покружив над служебной стоянкой, опустилась наконец на свободное место, Блаум уже скрылся из виду, но яркая точка сигнала бежала по дисплею комма: отследить перемещения подопечного по его собственному комму не составляло труда.
Полицейский повертел головой, сориентировался и припустил вдогонку.
«Что его понесло на космодром? Не работать — он без бригады. Встреча с кем-то?»
Дамиан остро пожалел об отсутствии напарника — попробуй вести наблюдение в космопорте без подстраховки! Но делать нечего.
Точка достигла серого прямоугольника — судя по всему, тот символизировал столовую для персонала, фасад которой просматривался над грудой сгребённого, но пока не вывезенного снега — свернула в обход и замерла. Должно быть, Блаум достиг места рандеву и теперь ждал.
Дамиан перешёл на деловитую походку занятого человека, свернул следом — и упёрся в аккуратный рядок цветных мусорных баков, новеньких и блестящих. Картина, отрадная для глаз любого апологета раздельного сбора мусора, не нарушалась ничьим неуместным присутствием.
А говоря проще, клиент проявил разумную предусмотрительность и сбросил возможный хвост.
«Сукин сын выкинул комм! Чёрт, чёрт, чёрт! Просто заскочив по делам, коммы не выбрасывают».
Живо представив себе поджатые губы Джареда, шкафообразный полицейский болезненно выдохнул сквозь зубы и рванул с места. Возможно, Блаум направляется к четырнадцатому ангару, где у «чёрной бригады» хранилась часть снаряжения. А если нет…
Уф. Да, точно: вон он, родименький.
Широкие плечи, обтянутые тёмным рабочим комбезом, то пропадали за снежными насыпями, то снова мелькали.
Блаум свернул, Дамиан — следом. Теперь по левую руку размещалось гигантское вытянутое строение с пронумерованными секциями. Расчищенная дорога, прямая, как стрела, просматривалась насквозь.
Клиент не оглядывался, но полицейский снова перешёл на шаг. Хорошо, что его собственный комбез почти такой же, как рабочая униформа: невнятно-тёмный, без шевронов и нашивок.
Блаум и впрямь остановился у секции четырнадцать-пятьдесят три, приложил к замку магнитный ключ и потянул на себя дверь.
Дамиан позволил себе расслабиться — теперь главное не упустить на выходе. И пора было доложиться шефу.
Крохотная физиономия начальства на дисплее наручного комма ожидаемо скривилась. Джаред пожевал губами и сказал:
— А привези-ка мне голубчика сюда. Похоже, у меня к нему назрел вопрос.
Вот это дело. Досадные непонятки сменились приятной определённостью. Полицейский торопливо нашарил кнопку на браслете: сперва следовало осмотреться, но при себе у него был только слабенький наручный тепловизор.
Через тридцать долгих секунд устройство пискнуло, докладывая о готовности к работе, но экран оставался тёмным. Что за?..
Дамиан подошёл вплотную к секции, направляя визор на синюю рифлёную стену — по-прежнему ничего. Тогда, догадавшись и холодея, он перевёл датчик на свою ногу — изображение вспыхнуло жёлто-оранжевым.
Устройство не сломалось, и в нём не сели батарейки.
Просто Блаума в ангаре больше не было.
«Чёрт, только не это!»
Дамиан подёргал дверь: заперто. Ну точно: магнитный замок защёлкивался автоматически.
С тоской вперившись в бесконечную череду секций, понимая, что — всё, не успеть, полицейский решился:
— Диспетчер, полиция. Дамиан Лок. Прошу открыть секцию четырнадцать-пятьдесят три. Повторяю: четырнадцать-пятьдесят три. Это срочно.
— Простите, повторите ещё раз. Кто говорит?
— Полиция. Дамиан Лок. Я уже общался с вами сегодня.
— Проверяю.
— Номер жетона триста сорок пять шестьсот девять, — с отчаяньем сказал Дамиан. — Передаю магнитный сигнал.
— Минуточку. Идёт проверка сигнала.
Секунды тянулись. Дамиан изображал памятник самому себе. В динамике что-то потрескивало, затем включилась звуковая заставка, однообразно повторяющиеся несколько тактов навязчивой песенки. Наконец музыка оборвалась.