Темиле встал и одёрнул китель.
— Он хороший мальчик, но ему нужно повзрослеть, — тихонько подсказал Хольт. Темиле отмахнулся.
— Теодор Лендер. У него не всегда высокая успеваемость по предметам, не относящимся напрямую к лётному делу, но на настоящий момент все имевшиеся долги по зачётам он сдал, так что препятствиями к допуску к экзаменационной сессии они не являются.
Ахремович фыркнул.
— То есть, зачётную сессию он закрыл? — нейтрально уточнил Росси.
— Нет, остаются элементы пилотирования, но их пока никто не сдавал, — Темиле встретился взглядом с Аалтоненом, и тот флегматично кивнул:
— Лендер вполне может летать хорошо. Не думаю, что этот зачёт станет для него…
— Лендер, Лендер… — спохватился Хольт. — А это, случайно, не тот, который год назад разбил катер при посадке?
— Он самый, — с тяжёлым вздохом подтвердил Темиле. — Но за катер он уже своё получил. И я предлагаю выслушать инструктора Аалтонена.
— Спасибо. Сначала про каатер, — Аалтонен казался ещё более неторопливым и обстоятельным, чем обычно, и даже гласные произносил особенно тягуче. — Имел место неоправданный рискованный маневр, завершившийся аварийной ситуацией. Но я бы не употреблял слово «разбил». Напоминаю, в приказе речь шла о причинении незначительного материального ущерба…
— И о срыве плана учебных полётов, — непримиримо напомнил Хольт.
— Да. Но если бы мы всегда отчисляли курсантов за мятые катера…
— То нас бы тут сидело меньше, — радостно подхватил Нолан. По кабинету прокатился шорох оживления. Маргарет вопросительно подняла бровь, Нолан в ответ умудрился одновременно отрицательно помотать головой и незаметно повести глазом в сторону вершины стола.
— Я хотел сказать, что тогда они будут бояться учиться маневрировать на пределе и…
— Ладно, оставим катер, он за него уже действительно получил, — прервал крамольные обсуждения ректор. — Так что же курсант?
— Он несколько чересчур порывист, но, когда я выбью из него эту дурь, он будет хорошо летать.
— Выбьете?
— До сих пор получалось…
— Смотри, не переусердствуй, — проворчал Нолан.
— Господа, ещё рано обсуждать детали. И кстати о дури…
— Значит, у этого курсанта — не диагноз, а у меня диагноз?!
Всё-таки Нолан и Марго в одном помещении — это чересчур: они вполне способны устроить цирк и по отдельности. И точно:
— Марго, дорогая, у тебя диагноза вроде бы нет. Диагноз — у твоего курсанта.
— Вы прекрасно понимаете, что я имела в виду, Нолан, — Марго выпрямилась с непередаваемым достоинством, готовая снова ринуться в бой.
— Подождите, господа. Вы забываете о главном. Этот курсант попался на выращивании и распространении марихуаны?! Или не попался, я вас спрашиваю?
Спасибо Хольту, тот твёрдо вернул разговор в нужное русло. Вмешательства ректора не понадобилось.
— Нет, — твёрдо сказал Темиле.
— То есть как нет?
— Пока идёт следствие, он подозреваемый, а не обвиняемый, не забывайте.
— Ну, знаете! А когда оно окончится, нам здесь собираться ещё раз?
— Понадобится — соберёмся. А пока давайте рассматривать то, что есть. Лендер принял участие в выращивании конопли, это известно. Всё остальное — в компетенции следствия и суда.
— В конце концов, есть же Устав, — не сдавался Хольт. — Вот и давайте им руководствоваться. Производство, хранение, распространение, употребление. Что не так?
— Я изучил этот вопрос, — спокойно ответил Темиле. — Так что, с вашего позволения, отвечу. Выращивание наркосодержащих растений само по себе юридически ещё не является производством и, тем более, хранением наркотиков. А пункта о выращивании конопли в Уставе нет. Боюсь, никому просто в голову не пришло его туда внести.
— Ну хорошо, — технарь настойчиво попробовал зайти с другой стороны. — Допустим, суд признает этого Лендера невиновным в производстве и распространении. Кто-нибудь может поручиться, что он больше ничего такого не отколет?
— Какого «такого»? — уточнил Темиле.
— Я имею в виду вот эту самую тепличку с дурью.
— Да, я готов поручиться, что такого он более не отколет, — ровно сказал Темиле.
— Тебе бы схоластом работать в Тёмные века! Естественно, гроубокса больше не будет, но можешь ли ты поручиться, что он не отколет что-нибудь ещё?
— У меня сложилось впечатление, что курсант Лендер вряд ли будет рисковать своей возможностью получить в конце концов свою лицензию. Нарушать дисциплину он будет. Он слишком… непоседлив. Но у него есть задатки хорошего пилота, и он хочет быть пилотом, и я считаю, что надо дать ему шанс. Это моё мнение.
— На выживании он показал себя неплохо, — продребезжал Нолан. — И, как мне показалось, умеет понимать, когда чего нельзя.
— Я всё-таки против, — технарь копался в планшете. — Вот я смотрю: тут он экзамен со второго раза сдал, здесь с третьего… Опоздания, пропуски занятий, отработки… Если он так хочет стать пилотом, кто ему мешает учиться?
— Я не знаю этого вашего Лендера, но Академия не должна выглядеть в глазах общества как рассадник конопли. Если нам урежут финансирование, мы потеряем не одного пилота, а намного больше, — вступила Мария. — Если мы не отчислим его сейчас, через два месяца в новостях появятся заголовки: «Курсант Академии осуждён по наркотической статье!»
Поднялся шум.
— Устав Академии не предусматривает отчисления курсанта в связи с фактом наличия судимости самим по себе!
— Это наследие военного времени, когда надо было из каждой швали срочно делать пилота и…
— Я бы попросил! — мощный рык Ахремовича перекрыл гвалт, на секунду заставив всех замолчать. Но только на секунду.
— А надо бы! Возможно, стоит вынести этот вопрос на рассмотрение расширенной комиссии, и тогда…
— Даже если ты вынесешь, и комиссия в умопомрачении согласится, это не будет иметь отношения к рассматриваемому случаю.
— А если отчислим, но потом окажется, что суд признал его невиновным?
— Но теплица была или нет?
— Господа! — рявкнул Росси. И, убедившись, что его слышат, как ни в чём не бывало закончил:
— Я смотрю, консенсуса не наблюдается. Ну что же, тогда давайте голосовать.
Разлапистые вешалки почти скрылись под грудой курток, музыкальный автомат выдавал нечто бравурное, а Роб отплясывал с Ксенией. Её волосы разлетелись, пальцы прищёлкивали в такт бешенному ритму, плоские каблучки выбивали дробь. Тут главное было — не сбиться, и Роб постарался.
— Уф! Ну, ты даёшь!
— А то!
Поворот, ещё — и заключительный аккорд: Роб рывком притянул партнёршу к себе, останавливаясь и чувствуя её слегка сбившееся дыхание. Жаль, что это всего лишь фигура танца.
— И что теперь?
— Теперь — выпить.
— Нет, я про дело.
— А что дело? — удивился Роб, отодвигая даме стул. — Всё путём: сидение у склада кончилось, можно и оттянуться.
— Свято место пусто не бывает, — предрёк Алекс. — Наверняка уже завтра начнётся какая-нибудь новая тягомотина, и опять всё с нуля. А этого Джаред дожмёт.
На этот раз даже его тон был менее пессимистическим, чем обычно.
— Кстати! А что сказал Джаред?
— Его законство изволили заявить…
— Нет уж, дай я скажу! — вмешался Дамиан. — «На этот раз я склонен посмотреть сквозь пальцы на факт превышения вами должностных полномочий».
Он изо всех сил попытался поджать губы, изображая начальство, но не выдержал и фыркнул:
— Как будто это я лично тому субчику в глаз засветил. Он, между прочим, вылетел из люка уже подбитый! Но фонарь получился знатный…
Вилка в его лапище выглядела зубочисткой. А одна из костяшек свежела ссадиной.
— Ну, чтобы Джаред его дожал, надо будет ещё побегать, — сказала Ксения. — На квартире Блаума нашли ещё две паспортные карточки. Так что ваш склад наверняка не единственный.
— О! — Роба осенило. — Можно поискать ту уличную банду. Представляете — вдруг это части единой зловещей сети, незримой паутиной накрывшей ничего не подозревающий город, с гениальным мозгом в её центре!
— Скорее всего, нет. Он просто покупал документы у кого-то, а те просто продавали кому-то. Но если он покупал у одних и тех же…
Ксения нахмурилась — наверняка начала прикидывать варианты. Ну уж нет. Всё это ждёт до завтра.
— В тебе нет романтической жилки! Только представь: мы с тобой на пустой тёмной улице изображаем влюблённую парочку… тихо светят уличные фонари, мерцают звёзды…
— Губы приближаются к губам… — подсказал Дамиан.
— Трепло. И, Роб, где ты видел фонари, которые светят громко? К тому же улочка должна быть тёмной!
Против идеи как таковой Ксения, похоже, не возражала. Наверное, это было хорошо.
Глава восемнадцатая. Всё прекрасно в этом мире: блеск алмазов, треск в эфире…
На следующий день было пилотирование, и ничего не подозревающий о вчерашних бурных событиях курсант шагал по направлению к лётному полю, прикидывая, что времени до начала занятия достаточно для неторопливой прогулки через всю территорию Академии.
— Тед, тебя в учебной части хотят видеть! — это был один из старшекурсников, Грег. Сердце ёкнуло. Эх, но… раньше или позже это должно было произойти.
Тед свернул к учебному корпусу, мрачно размышляя, что тут ему не помогут никакие адвокаты. А он-то надеялся, что решение отложат до суда. И что теперь? Вернуться домой, к отцу? Ну уж нет. Значит, надо как-то устраиваться, искать работу… Эх.
В вестибюле у доски объявлений толпились курсанты, и Тед подошёл посмотреть, но к самой доске не протолкался.
— Отчислили без права восстановления, — пояснил кто-то из стоящих впереди.