– Кто в королевской семье светлый?
– Рэне, хватит болтать, займись делом!
Джен имел в виду наблюдение. А я и наблюдаю. Наблюдаю! Как мой друг взламывает королевскую сокровищницу, отказываясь отвечать на мои вопросы.
– Кто в королевской семье светлый?!
Мы люди не гордые, вопрос и повторить можем. Два, три раза, если потребуется, то и все пятнадцать.
– Принц Уиллис. – Джен метнул на меня строгий взгляд. – Ну что, довольна? Работаем дальше!
Значит, есть… Есть светлый. Мои догадки верны. И я…
– Я не буду красть этот кинжал.
Джен скривился:
– Дорогая моя, ты издеваешься? Мы вот-вот проникнем в королевскую сокровищницу, и ты говоришь, что не будешь красть кинжал?!
Я просто кивнула, без лишних комментариев.
– Рэне, ты со… – Джен замолк на середине слова.
Я тоже насторожилась.
С обеих сторон начали доноситься звуки сотен шагов и шорох одежды… Дыхание сразу же участилось, ноги приросли к полу.
– Твою… бездну! – выругался напарник и, схватив меня за руку, кинулся к двери, из которой мы вышли.
Кажется, стража здесь все-таки есть… И многочисленная.
Сердце гулко забилось в груди, отдаваясь звоном в ушах. Расстояние до двери, не превышавшее ста метров, показалось мне длиною в несколько километров. С этой стороны дверь сливалась со стенами, так что найти ее еще надо было постараться. Джен позаботился об этом и оставил на ее краю металлический крюк.
Когда мы забежали в лабиринт, шаги совсем приблизились. Меня охватил безотчетный страх, в голове засела навязчивая мысль о конце нашего бренного существования. Ведя внутреннюю борьбу сама с собой, я побежала вперед, вложив в этот забег все накопленные силы. За спиной я слышала дыхание напарника; иногда оно пропадало, а через какое-то время вновь возникало. Джен периодически останавливался, проверяя, идут за нами или нет. Я была уверена – идут. Не могут не идти. Поджилки у меня просто так не трясутся.
Преследователей стало слышно отчетливо. Радовало одно: бежать всей толпой они не смогут, только по одному, друг за другом. Можно считать, что шансы в какой-то степени уравнялись. Но спокойствия это не прибавляло. А тут еще невыносимая духота…
Я бежала, прокручивая в памяти самые яркие эпизоды своей жизни. Прощаться с ней еще рано, но кто знает – не будет ли через минуту уже поздно.
Помню, первого сентября одна девочка из моего класса потеряла портфель. Я, как Шерлок Холмс, затеяла розыски. Опросила всех возможных свидетелей, даже к директору, Николаю Петровичу, не постеснялась подойти и поинтересоваться, причастен он к пропаже портфеля или нет. Мама с папой были красные, как помидоры. Зато на записи торжественной линейки я мелькала в кадре чаще других.
Еще запомнился случай в десятом классе. Ко мне постоянно приставал Эдик Селезнев: это ты не знаешь, это ты неправильно делаешь. Потеряв терпение, я приставила его к школьному шкафу, достала заранее приготовленные дротики и сказала: либо извиняйся, либо какая-то часть твоего тела останется на стенке шкафа. Эдик предупреждение всерьез не воспринял и засмеялся. Первый дротик воткнулся в паре миллиметров от его левого уха, и Эдик выпучил глаза: «Лиса, ты что?» Второй дротик полетел в сторону правого уха. Истошное «Лис, я пошутил!» меня не устроило, и я запустила еще один дротик, но уже целясь в его «корень». Перспектива остаться без такого важного органа напугала Эдика больше, чем отсутствие ушей, и в мой адрес сразу посыпались извинения, в искренности которых я не сомневалась, поскольку в руках у меня еще оставалось три дротика.
В институте тоже было много запоминающихся моментов, и даже здесь они были. И плохие, и хорошие. Больше плохого, но помнить всегда надо хорошее.
Из воспоминаний меня вырвал яростный шепот:
– Ты не туда свернула!
Ноги притормозили, но Джен подтолкнул меня вперед, не позволив замедлиться.
– Поздно уже возвращаться. – Напарник заозирался по сторонам, словно надеялся увидеть в стене потайной проход.
И почему Джен не побежал первым? Он точно бы не повернул не туда. Чего-то подобного и следовало ожидать. Я ведь предчувствовала: что-то пойдет не так. Вот, пожалуйста! Я знала, знала… Мы погибнем… Мы точно здесь погибнем, и нас никто не найдет в этих лабиринтах. Сгнием, как листва по весне… Или по осени… Неважно!
Топот бежавшей за нами стражи громко разносился по коридору, обращая в прах всякую надежду на то, что погоня прекратится. Джен рывком втянул меня за руку в узкий проход, рассчитанный явно на маленького ребенка, но никак не на двух взрослых людей. Проход оказался не проходом, а коротким тупиком. Видимо, хотели сделать ответвление, но передумали.
Здесь стояла кромешная тьма, так что даже тусклый свет из коридора сюда не проникал. Вряд ли нас заметят, если не решат сюда заползти. Мысль о возможном спасении крутилась в голове, но чувство «мы пропали» пересиливало.
Поскольку места в тупике едва хватало на одного, я целиком и полностью впечаталась в Джена. Он, замерев, не спускал с меня янтарных глаз. Цвет их я представила мысленно. В такой темноте лишь приблизительно угадывались очертания. Взгляд Джена я скорее почувствовала, чем увидела. Зато четко ощутила горячее дыхание возле правого уха и теплые пальцы, ободряюще сжавшие мой мизинец. До остальных, видимо, не смог добраться. Не знаю, что на меня больше повлияло: темнота, близость Джена или сжимавшие мой мизинец пальцы, но тревога странным образом начала отступать.
Разум упрямо кричал: «Мы умрем!» Джен не должен был идти на эту кражу со мной. Я не должна была, не имела права втягивать его во все это. И единственно правильным, по моим представлениям, было сказать ему еле слышно: «Прости!» – и постараться не разрыдаться. Неподходящее место для обильного потока слез. Тем более что там, по коридору, бежала стража.
Джен еще сильнее стиснул мой мизинец, не обронив ни слова.
Дышать в таком положении не то что трудно – практически невозможно, а застрявший в горле комок слез и вовсе сводил вдохи к минимуму. Топот убегавших дальше стражников постепенно стихал. Джен, прикоснувшись губами к моему лбу, бесшумно выдохнул. Да, надолго нам запомнится эта вылазка. А ходить по темным коридорам я теперь вообще зарекусь.
– Ты первая, – шепнул Джен, когда звук шагов стал глухо доноситься до нас.
Я вылезла, пропустив на выходе Джена вперед. Последний шанс убежать. Другого не будет. Откуда-то возникла уверенность в собственной правоте, и это придало сил бежать дальше, вслед за Дженом.
Кто-то из стражи разгадал наш маневр, и топот вновь стал приближаться.
В боку закололо, в горле от нехватки кислорода началось жжение. Проветривание в этих лабиринтах не предусмотрено, а уж бег здесь и вовсе противопоказан.
Нет, бежать я еще могла, не зря же столько времени меня изнуряли тренировками. Но долго не пробегу. Легкие рвались наружу. На свежем воздухе я выдержала бы еще пару километров.
Ориентироваться в однообразных коридорах я перестала уже давно. Когда Джен остановился напротив большого камня, я не сразу сообразила, что мы наконец добежали до выхода.
Сзади послышался крик: «Их нельзя упустить!» – и тут же яркий дневной свет ослепил глаза. Джен вытолкнул меня наружу, каменная дверь со скрипом закрылась, но для стражи это не преграда.
– Скорее, скорее! – Напарник уже бежал прочь от дворца.
В горле саднило и першило одновременно. В груди жгло из-за обильного наполнения легких кислородом.
Я остановилась и прислонилась к дереву перевести дыхание.
Мы выбрались. Мы смогли. Факт спасения очевиден. А точнее…
– Рэне, не время стоять, – тронул меня за плечо Джен. – Здесь сейчас будет сотня стражников.
Сотня, две, три, да хоть пять. Мне надо отдышаться! До деревни, в которой мы сможем открыть портал, пять километров. В таком состоянии мне не добежать.
– Так дело не пойдет. – Джен сплюнул и подошел ко мне вплотную.
Сначала я не поняла, что он задумал, а сообразив, запротестовала.
– Нет, Джен, не на…
Но Джен перекинул меня через плечо и побежал.
Боже, как стыдно. Он из-за меня едва не погиб, а теперь спасает меня от погони. Я всем доставляю проблемы. Хочется обвинить во всем кого-нибудь другого, но ведь некого. Сама виновата, быстро выдохлась. Наверное, чрезмерные нагрузки не пошли мне на пользу.
Сделав пару глубоких вдохов, попросила:
– Все, Джен, поставь меня. Я сама побегу. – Болтаясь на плече, я увидела вдалеке бегущих за нами нескольких стражников.
Джен опустил меня, и мы рванули вперед, петляя между деревьями. Насколько далеко находились преследователи, мы не знали – не хотели оглядываться и терять драгоценные минуты. А слышать топот так же, как во дворце, не представлялось возможным. Оставалось только бежать и бежать, мысленно себя подбадривая.
Дома деревушки показались на горизонте, когда один, самый прыткий стражник, практически поравнялся с нами. Я на секунду заглянула в его глаза и поняла: через минуту-другую он отстанет – силы его на исходе. Воспользоваться магией на ходу он не мог. Джен даже в такой момент не перестал быть Дженом. Он хитро улыбнулся стражнику, подмигнул ему и побежал по улицам деревни, сворачивая то тут, то там, пока мы не остановились у невзрачного захудалого домика.
Часто дыша, напарник ткнул пальцем в стену и молча втолкнул меня в портал.
Глава 11Длинный разговор
Разговорами нельзя изменить мнение собеседника, но порой удается изменить свое собственное.
Я лежала на диване в тренировочном зале. Джен сидел в кресле-качалке возле камина, наблюдая за пламенем и изредка отпивая бодрящего холодного чая. Лично мне не хотелось ничего, кроме воды. Кружка размером с ведро стояла рядом со мной наполовину пустая.
После возвращения мы не проронили ни слова, хотя поговорить было о чем. Например, почему меня не поставили в известность, что это ритуальный кинжал и им собираются убить сына короля. В итоге часовое молчание я прервала первой.