Начать хотя бы с того, что по факту леса вокруг не наблюдалось, как и какого-никакого парка, где бы росли если не ели-клены, то хотя бы рябины-яблони. Зато имелся полигон. Оттого и дерево весьма условное: вкопанный в землю столб. Еще и облитый чем-то скользким. А наверху — сверток, изображавший младенца. Увидев это, я лишь подивилась фантазии нашего физрука: пеленочник, который еще сидеть не может, и забрался на дерево? Ну-ну…
Тем не менее все курсистки уставились на сверток, что короновал столб, как родственники — на кардиограмму умирающего.
— Ну, милые дамы, кто начнет? — усмехнулся магистр Дирк.
К этому времени на краю поля уже собралась изрядная толпа адептов: не иначе предвкушали зрелище? Я же понимала, что не всякий здоровый мужик сможет так страстно сжать в объятиях этот склизкий столб, чтобы взобраться. Осознавали это и мои сокурсницы.
Оттого спустя десять минут в толпе нечаянных зрителей послышались стоны: ни одна из нас столб душить не стала, но каждая доставала кулек. Марьяника банально воспользовалась левитацией. Та девушка в очках, с которой мы вместе поступали, накинула аркан. Другая — воздушные ступени. А одна здоровенная деваха, которую, как впоследствии выяснилось, звали звучным именем Орая, просто потрясла вкопанную орясину, а когда куль полетел — ловко его поймала. Глядя на то, как проворно, несмотря на габариты, она сцапала условного «младенца», я невольно подумала, что либо в родне этой внушительной молодки отметились исполины-воители, наделившие ее реакцией и силой, либо девица местный мастер спорта по подобию земного самбо. Из такой не только няня, но и телохранительница отличная выйдет.
Магистр пробовал сначала что-то возразить на нашу вольную интерпретацию его приказа «залезть и достать», но злые грязные курсистки оказались вооружены острыми, как бритва, языками, заявив в один голос, что надо сразу формулировать задание целиком, а поправки по ходу не принимаются.
Магистр лишь хмыкнул и отчего-то хитро покосился на глазевших в стороне адептов.
Очередь подходила к концу, и вот осталась одна я. Увы, владение магией отнюдь не было моим коньком, в отличие от коллег по няньковскому цеху.
— Лесса Рейнара, — обратился ко мне преподаватель, — ваша очередь.
Я лишь провокационно улыбнулась и, не торопясь взбираться на столб, кокетливо стрельнула глазками в боевика. Он напрягся (чувствовался опыт общения с женским полом) и шкурой почуял: когда на тебя так невинно и чисто по-женски смотрят — жди беды.
Я начала издалека. Совсем как мой знакомый детства Сема, который никогда напрямую не выпрашивал игрушек в магазине. Он закидывал удочку фразой: «Папа, а это правда таки, что у тебя тоже было тяжелое и безрадостное детство?..»
— Скажите, если бы жизнь беззащитного существа находилась под угрозой и спасти ее вам не составило бы труда, вы пришли бы на помощь?
— Да, — магистр кивнул, еще не понимая, в чем подвох.
— А потребовали бы за это награду?
— Я бы от нее не отказался, — усмехнулся он.
— Но требовать бы не стали?
Кажется, до мужика начало доходить, куда я клоню, но поздно.
— Понимаете, я несчастная бедная девушка, попавшая в безвыходное положение. А малютка, забравшийся на самую вершину дерева, — я ткнула пальцем в столб, — и вовсе в смертельное. А я вижу, что вы человек добрый, сильный, смелый и отзывчивый…
При этих словах магистр расхохотался. Сквозь смех я услышала:
— Нет, у меня в практике было всякое, но набраться наглости и попросить выполнить задание вместо себя преподавателя…
— Вы вовсе не преподаватель. На данный момент согласно ситуации вы добрый, отзывчивый прохожий… А условиями не оговаривалось, что нельзя прибегать к помощи сторонних лиц.
— А вы уверены, что смогли бы меня уговорить вам помочь? — строго спросил он.
— А вы уверены, что смогли бы отказать? — в истинно одесской манере ответила я.
Магистр Дирк неожиданно развернулся ко мне спиной и обратился к наблюдавшим за нами студиозусам:
— Учитесь, адепты, как надо искать выход из ситуации! А вы лбы расшибали и колени сдирали… — А потом, уже обернувшись ко мне: — Рейнара, сегодня за находчивость я вам засчитываю выполнение этого задания, как и всем остальным… — Говоривший окинул курсисток пристальным и уже чрезвычайно серьезным взглядом, в котором не было и намека на смех. — Но чтобы на следующее занятие залезли за условным ребенком на столб.
Мы согласно понуро покивали. Не знаю, как остальные, а я решила прикупить себе еще и связку «кошек», с которыми в моем мире электрики покоряют столбы. Надеюсь, здесь тоже есть подобные. Судя по угрюмым лицам девушек, я не одна посещу сегодня скобяную лавку.
Обдумывая перспективы покорения «условного дерева», мы рано предположили, что на сегодня изуверства магистра Дирка закончены. Преподаватель, радостно скалясь, сообщил, что еще есть немного времени, а оттого не надо тратить его попусту, и выдал нам рогатки.
Я воззрилась на орудие, столь знакомое с детства.
— Няня должна не только знать множество игр, но и подавать пример, быть авторитетом, — пояснил физрук. — А посему, чтобы не оконфузиться, вы, дорогие мои, должны уметь не только быстро бегать, высоко прыгать, шустро лазать, но и стрелять. Сегодня осваиваем прицельное попадание в мишень из рогаток.
Это его «сегодня» наводило на мысль, что у нашего преподавателя имеется весьма внушительный список оружия. Такими темпами в конце года нам выдадут местный аналог гранатомета. Так или иначе, но закончилось занятие под звуки набата, и мы сложили орудие устрашения котов и воробьев в общую корзину. Наконец-то первый учебный день подошел к концу и можно отдохнуть!
Именно так я думала, бредя по аллее к воротам. Адепты текли бурлящим потоком. Шум, присущий лишь тем местам, где молодость бьет ключом, вторил лейтмотивом царившей вокруг суетной студенческой жизни. Смех. Обрывки разговоров. Кто-то шел, взявшись за руки, иные — прижимая к груди свитки и листы пергамента. Лужайки пользовались особой популярностью — в погожий вечерок можно посидеть на траве, почитать или поболтать с друзьями.
Из ворот домой спешили отучившиеся студиозусы: погулять или по делам. Кто их разберет? В общем, повседневная послеучебная идиллия. Посреди которой — две старушенции, отчаянно ругавшиеся у одной из створок входа. И вот ведь странность: их напрочь игнорировали все окружающие. Это-то и поразило меня в первую очередь. А лишь во вторую — что эти две перечницы — Смерть и… та самая привратница, что встретила меня при поступлении.
Я не хотела к ним приближаться, но выйти по-другому из магистерии не представлялось возможным. Набрала побольше воздуха в грудь и с самым невозмутимым видом поперлась мимо.
Какое дело Смерти до меня, а мне до нее? Вон, в прошлый раз нечаянно вмешалась — еле откупилась. А тут притворюсь, будто не вижу никого, как и остальные адепты. Авось не обратят внимания на меня ни костлявая, ни привратница.
Только подойдя ближе, заметила, что некоторые студенты нет-нет, да и принюхивались, вглядывались, словно силясь увидеть фигуру в белесом до молочной густоты тумане, но старались при этом держаться подальше. Причем эти некоторые были тоже весьма и весьма странные типы. В основном либо пепельные блондины, либо с седыми прядями. Многие — с отметинами времени или болезней на лице. Опять же все — в черных рубашках. И лишь сейчас до меня дошло: да это же некроманты! Они чувствуют костлявую, но отчего-то не видят ее, в отличие от меня.
Энжи на плече нервно завозилась, ее усы бешено задвигались.
— Я чую Смерть, — пропищала она.
— Скажу больше. Я ее вижу, — постаралась ответить как можно тише.
Зря надеялась. Костлявая повернула череп ко мне.
— О, нежданная встреча! — прозвучало из-под капюшона униформы.
Привратница недовольно зыркнула на меня, а потом заступила костлявой дорогу.
— Не трогай девочку! У тебя на нее сопроводительных документов нет! Ты сама сказала, что за парнем идешь. За… как его там, Уиллом. Да и тот — вероятник.
Я же, проглотив первый испуг, оглядывала работницу загробной конторы. По памятной надписи на косе поняла, что передо мной та самая, с которой я смогла сторговаться на новое тело.
— Здравствуйте, — пискнула я и выдала первое, что пришло на ум: — А вы с повесткой?
Теперь уже на меня уставилась привратница.
— Нет, — вздохнула знакомая Смерть, — я в командировку. Прибыла чуть раньше, а меня заселять не хотят. — И она обвиняюще ткнула косой в привратницу.
— Ишь, чего удумала! На постой пустить. У тебя что в командировочном листе указано? Прибыть. Причем завтра. Если выпадет возможность — забрать душу и увести с собой. Ни про какой постой и руны нет. Оттого: не пущаю! Это мои владения.
— Храфнекетель, ты словно сама раньше Смертью не была! — разозлилась моя знакомая.
— Была, — согласилась горбунья, — оттого и знаю. Только пусти, обязательно какую-нибудь душу умыкнешь. А у меня все на счету! Не укараулю кого — меня же ректор накажет… Оживит еще, не приведи тлен! Так что у меня все по ведомостям. Привидений — пятнадцать, личей — четыре, стригоев — семнадцать, — начала перечислять она, и я поняла, что та, которую я в первый день приняла за местную вахтершу, — здесь вроде духа-хранителя.
— Если так, я вон у этой, — кивок в мою сторону, — остановлюсь. Тем более что у нее должок, — прервала Смерть причитания местного завхоза.
— Да я при первой встрече с ней уж поняла, что должок. Только те, кто получил дар напрямую, могут нас видеть. Эти, — привратница мотнула головой в сторону некромантов, которые сейчас впились в меня взглядами (остальные адепты просто, проходя мимо, недоуменно смотрели на меня; ну да, наверное, с их точки зрения, я ненормальная, стою, разговариваю сама с собой), — только чувствуют, что ты здесь. Они же с врожденным, а не врученным через уста даром, да и то у многих он столь разбавленный, что позволяет догадаться о близости Смерти лишь по безотчетной дрожи в коленках.