Зато у этого приобретения оказался существенный плюс. Когда маман Рей прибыла выяснить, отчего это на гобелене с семейным генеалогическим древом (к слову — кленом) распустился дубовый лист, на котором проступили руны, сложившиеся в название одного из древнейших родов империи, эта самая коса позволила сократить наш разговор всего до нескольких реплик.
Матушка, проделав немалый путь на дирижабле до столицы, решила заявиться в особняк Вердэнов. А поскольку она была не в курсе, за кого ее собственная дочь умудрилась выйти и почему муж теперь в роду Эрлинов, а не взял меня в свой, то решила провести разведку боем.
Стушевалась родительница еще в холле, когда дверь ей открыл Гарри — очень милый и обходительный зомби с безупречными манерами дворецкого в десятом поколении. А вот прочувственной речью в духе: «Я требую…» — она поперхнулась уже при виде меня, спускавшейся с лестницы с Бьянкой на руках.
Энжи же, съехавшая по перилам, стоя на задних лапах, как заправский сноубордист — с горы, оказалась рядом с гостьей первой и ехидно поинтересовалась:
— Лесса, вы к нам по делу или просто умереть?
Родительница икнула, Бьянка заинтересованно заагукала, начав улыбаться визитерше своим уже зубастым ротиком, и я перехватила малышку в правую руку. И надо было косе начать проявляться в этот самый момент?
В общем, матушка Рей экстерном сдала экзамен по выезду из особняков задним ходом. Уже на выходе из ворот она крикнула:
— Ты неблагодарная дочь! Ты опозорила наш род, отвергла помощь дома скорби, а сейчас и вовсе хочешь убить свою мать! Я знать тебя не желаю и больше на пульсар к тебе не подойду!
Я слушала и лишь удивлялась: какой у нее недюжинный талант так извращать правду! А то, что в этой лечебнице для умалишенных она хотела сгноить свою родную дочь, — это нормально? А встать на сторону злых языков и сплетников, а не защитить свое дитя, выслушав его, — правильно? Но как узнала о том, что через меня можно получить и положение, и деньги, сразу примчалась на всех парах.
— А интересная у нее интерпретация просьбы «не трогайте меня, пожалуйста», — почесав задней лапой ухо, с сарказмом прокомментировала этот уход родительницы Энжи.
— Надеюсь, что я ее больше не увижу, — искренне ответила я крысявке.
— Она из той породы людей, что трясутся за себя: за свою репутацию, деньги и шкуру. А от тебя сейчас больше опасности, чем выгоды, — глубокомысленно изрекла голохвостая.
Из парадной донеслось:
— Дорогая, кто это был? Обычно Гарри не сообщает о нежданных гостях…
— А я думала, что нежданных гостей не бывает. Бывают лишь хозяева, потерявшие бдительность…
Бьянка в подтверждение моих слов радостно агукнула, пока я возвращалась обратно. Дэн был расслаблен и улыбался, но по его глазам я поняла: он таки докопается до того, кто нанес нам такой крикливый визит. И еще что-то мне подсказывало: феникс встретится со своей гипотетической тещей, после чего она наверняка забудет не только дорогу сюда, но и мое имя.
— Рей, ты помнишь, что у тебя сегодня бракоразводный процесс?
— А завтра — бракозаводный, — в тон Дэну ответила я.
В обществе, конечно, шли шепотки и кулуарные пересуды, но мы с фениксом вынуждены были огорчить светских кумушек: нам было хорошо вдвоем, и мы оба плевали на это самое общественное мнение, запрятанное под маски льстивых улыбок. А на открытое? Самоубийц, высказывающих свою точку зрения в лицо помощнику главы тайной канцелярии (увы, если из шпионов Дэна «разжаловали», то отпустить такой ценный кадр насовсем оказалось выше профессиональных сил серого кардинала) и жнецу Смерти, не было.
Посмотрела на феникса. Темный фрак, под которым жилет с серебряной вышивкой, воротник-стойка, шейный платок с брошью. Весь вид Вердэна красноречиво свидетельствовал: сегодня у него торжество.
— Развод брата для тебя праздник? — поддела я феникса.
— Ради этого дня мне пришлось пойти на шантаж, подкуп и даже превышение служебных полномочий, — беззлобно проворчал Дэн. — Я и подумать не мог, что моего братца могут мучить угрызения совести. Этот упрямец ни в какую не хотел давать тебе развод, опасаясь даже не за себя, а за тебя. Он вбил себе в голову, что едва выйдет из твоего рода, как я поспешу тебя устранить…
— Ну да, этим страдает большинство мужчин, находящихся в браке: о разводе они не думают, а вот об убийстве… — проворчала я недовольно, машинально укачивая Бьянку.
Малышка была совсем не против и даже начала придремывать, отчего свою следующую фразу я произнесла на тон тише:
— А о каком это превышении служебных полномочий ты говорил?
— Дорогая, у нас с Альтом был проникновенный братский разговор не для твоих ушек, после которого он согласился, что Вердэном ему все же быть лучше.
— Ты пообещал ему, что возглавишь род?
— Как ты могла так плохо обо мне подумать? Я поклялся. Братишка слишком хорошо меня знает, чтобы верить не подкрепленным кровью обещаниям.
— И все же, ты хорошо подумал? — Я задала этот вопрос уже не в первый раз. — Ведь едва ты станешь главой, едва имя твоего отца, что венчало древо Вердэнов, исчезнет и заменится твоим, ты потеряешь магию, может…
— Рей, это мое решение. К тому же так я точно не смогу вернуться к прежнему занятию.
— Ну да, ты больше не шпион, — улыбнулась. — Ты теперь тот, кто все добытые сведения анализирует.
— Ты не поверишь, но для работы с документами дар эмпатии вовсе не обязателен.
А я смотрела на него и понимала: бывших разведчиков не бывает. И хоть отец и отпустил его, но сам Дэн… Я не представляла его тихим семьянином. Он — как шторм, буря. Покой и небесная лазурь не для него. И пускай он мастерски скрывает свою истинную суть под масками, но его я полюбила именно таким — ненастным. И другого мне не надо.
— Уснула? — шепотом уточнил феникс.
Я лишь кивнула.
Уложила малышку в кроватку, оставив на попечение Энжи, которая, проникшись возложенной на нее миссией, ныне часто разгуливала по дому в облике миниатюрной кенгуру, а вернее, местного аналога этой зверюшки. От привычной для меня уроженки Австралии она отличалась повышенной шерстистостью, круглыми ушами, как у панды, и передними лапами, практически напоминавшими по форме человеческие ладони.
Энжи заверила, что не стоит волноваться за Бьянку, и мы отправились в храм.
Уже сидя в карете, я все же решилась задать давно мучивший меня вопрос:
— А как ты догадался о Бьянке?
— По твоему взгляду. У тебя был взгляд матери. А отнимать ребенка у женщины, которая считает его своим… К тому же я хочу, чтобы у нас в доме было много детей, и если среди них окажется одна юная приемная вампиресса — ничего страшного.
— А ты не торопишь события? Мы же еще не женаты!
— Скажу больше: мы даже еще не помолвлены, но это не помешало мне неделю назад стать будущим папой.
Я закашлялась:
— Прости?
— Извини, я думал, ты знаешь. — В голосе Дэна не было ни капли раскаяния. Дальнейшие его слова лишь подтвердили, что этот несносный феникс форменным образом надо мной издевается. — Когда двое проводят ночи вместе, появление третьего — лишь дело времени. В нашем случае оказалось, что недолгого.
— Нет, откуда берутся дети, я тебе и сама могу рассказать. Подробно. И не по разу.
— Лучше покажи, — попытался сбить меня с мысли Дэн.
— Я про другое: откуда ты знаешь?
— У тебя сдвоенная аура.
После такого заявления в храм я входила задумчивая и погруженная в себя. Да и сама церемония, когда Альт произносил слова отречения, прошла мимо меня.
Опомнилась я, уже выходя из храма под руку с Вердэном. На крыльце стоял Эрвин. Взгляд боевика буквально впился в мое левое запястье, где сейчас не было брачного браслета.
Вот только увиденное его не обрадовало: хотя моя рука и была ныне свободна (во всех смыслах этого слова), но пальцы — переплетены с пальцами Дэна.
— Значит, ты выбрала его? — прозвучало вместо приветствия.
Букет цветов, прижатый к груди Эрвина, казался лишним и жутко неуместным.
Я почувствовала, как Вердэн, внешне спокойный, весь словно напрягся для броска.
— Да. И знаешь, я в чем-то тебе благодарна. Не пересекись наши пути, не было бы меня сегодняшней.
Лицо боевика напоминало восковую маску: бледное, решительное. Сжатые в тонкую нитку губы, желваки, что стали после моего ответа отчетливо видны. Стиснутые до белых костяшек кулаки. Стебли цветов захрустели под прессом, брызнув соком, но Эрвин этого словно не заметил.
— Я дурак! — В его восклицании непонятно чего было больше: злобы или отчаяния. — И поплатился за свою беспечность. Думал, что передо мной очередная красивая мордашка, которая быстро надоест, а оказалось, что меня затянула с головой твоя чокнутая натура.
— Знаешь, ты сделал комплимент так, что хочется поаплодировать тебе пощечиной. — Я лишь неосознанно придвинулась к Дэну, и он, расцепив руки, обнял меня, притянув еще ближе.
А Эрвин… Внутри него словно что-то взорвалось.
— Я предпочел бы вызов на дуэль, — с холодной яростью отчеканил боевик. — Я готов бороться за свою женщину и свое счастье.
— Умирать, отвечая за свои слова, благородно, но глупо. — Дэн говорил спокойно, его голос волнорезом рассекал решимость Эрвина. — Даже моя смерть не приблизит тебя к заветной цели, скорее наоборот, Рей тебя возненавидит. И ты готов всю жизнь видеть в глазах любимой женщины ненависть и только ненависть?
Это был поединок двух мужчин. И пусть в нем не было шпаг, но взгляды, впившиеся кобрами друг в друга, молчаливое противостояние из тех, что хуже стали, звенящей о сталь…
Именно этот момент выбрала коса, чтобы появиться в моей руке. И тут же Дэн, словно забыв о противнике, с укором произнес:
— Рей, тебе не стоит так волноваться, это может быть вредно…
Не знаю как, но Эрвин моментально все понял. Понял и отступил.
— Извини, Рей, но счастья вам пожелать не смогу. — С этими словами он развернулся и пошел прочь.
С неестественно прямой спиной, чеканя шаг и не оглядываясь.