Скандрина провела в воздухе руками, словно очерчивала изгибы гитары.
– Ну не в скафандр же мне маскироваться? – нерешительно протянула я, оценив масштаб катастрофы.
– Нет, конечно! Даже не думай! Скафандр студентов вообще вырубит. И не на день – на месяц, не меньше. Будут думать, гадать – что же под ним такое, что потребовалось так тщательно скрывать от общественности. Совсем учиться не смогут, бедолаги, – вполне серьезно возразила Шейлана и с головой погрузилась в размышления, а с руками – в мой платяной шкаф.
Я оставила их наедине, позволив скандрине вволю похозяйничать в гардеробе. Сама пошла убирать на кухне. Сполоснула кружки после нашего чаепития, повесила их над мойкой, на гвоздик, протерла стол и смела крошки.
Еще немного посидела у окна. На улице сновали деловитые студенты. В основном, конечно же, скандры с мрагулами. Сальфы, истлы и таллины выглядели рядом с ними словно березки среди секвой. Леплеры сверху казались пеньками, ради хохмы наряженными в новогодние елки. Преподы попадались немного реже. Но выглядели почти так же, как династия Мастгури. Кто-то повыше, кто-то пониже, кто-то пошире, а кто-то поуже. Но варварские черты присутствовали у всех.
Как и варварский стиль в одежде. Женщины и мужчины наряжались одинаково. В узкие футболки, рубашки, толстовки и брюки размера на три больше нужного. Хм… интересная у них тут мода, неожиданная. Немного однообразная, зато почти как униформа. С нижнего этажа крикнул младенец, но тут же замолк и умильно зачавкал. Хм… Если бы все дети так мало плакали, почти не капризничали и не дергали родителей! Я бы давно завела карапуза.
Скандры удивляли с самых пеленок. Хотя не уверена, что пеленки им требовались. Боюсь, скандры сразу использовали горшки, а то и вовсе – душ и уборную. Наверное, и ходить начинали немедленно, дабы враги не застали врасплох. А главное – не застукали любимые родственники. Мало ли отец решит потренировать, мало ли мама захочет помочь, мало ли братья и сестры позаботятся. Надо бежать и прятаться в шкаф, на худой конец – сразу под ванну. И вылезать только покушать.
Спустя недолгие минут тридцать-сорок Шейлана сама явилась на кухню.
В одной руке ее трепетали брюки – свободные, мешковатые, светлые, льняные. В другой красовалась черная блузка из тонкого, но достаточно плотного трикотажа.
– Белье сама подберешь, одевайся. Главное, чтобы исподнего не было видно. Любят зейлендки иногда демонстрировать: бретельки от лифчиков, резинки от трусиков. Видимо, так ваши женщины сообщают: белье, мол, надели, можно снимать. Или демонстрируют, что вполне чистоплотные – бюстгальтеры-трусики свежие, стираные. Значит, женщина не лентяйка, к гигиене приучена, антисанитарию в доме не разводит. Вот только наши хозяйственность не оценят. Полпары будут пялиться на бретельки-резинки, потом начнут оценивать преподскую фигуру… и полсеместра вспоминать-смаковать. Что ни надень, как ни рассказывай, какими шприцами парням ни грозись – кровь к мозгам вернется уже очень не скоро… Решит, что расположиться пониже – логичней по физике, исключительно в целях минимизации энергии. Закон притяжения неумолим. Мужских глаз к женским прелестям, а крови к самому дорогому. Его никакой дисциплиной не переспоришь.
Скандрина торжественно вручила мне вешалки и тут же высунулась по пояс в окно. Я отправилась в спальню – переодеваться. Шейлана тем временем общалась с братом. В истинно варварской незабываемой манере. Без телефонов и другой сложной техники. Криком, который гораздо громче, чем все мобильники и радио Зейлендии.
– Лама-ар! Ты как сына-то назвал, сознавайся! Я тебя еще вчера об этом спрашивала! Требую озвучить имя племянника!
– Тальхар! – гаркнул на весь корпус Бармалей. – Слася, любимая, не надо, не надо! Зачем ты достала свои булавы? Испачкаются, помнутся о… мои твердые мышцы… Жалко, все-таки антикварное оружие. Еще бабушка твоя ими мужа воспитывала… В промежутках между военными походами.
– Ребенок уснул. Не ори во все окна. Иначе начну жонглировать булавами. Мне вообще надо срочно набирать форму. А то совсем растолстела, как эта… Как Оля называла ту зейлендскую живность? Рогатую, толстую и вечно жующую…
– Козлы? – высунулась из окна вторая роженица. Она кричала тише и намного мелодичней – мягким, поставленным лекторским голосом.
– Да не-ет! Те, что толстые и громко мычат, – настаивала на описании коров Слася.
– Мужья, которым постоянно изменяют зейлендки? – предположил сосед сверху, чем-то похрустывая – наверное, все еще дожевывал завтрак.
– Это почему же? – полюбопытствовала Оля.
– Проще простого, понятней понятного. Женщины нормальным мужикам не изменяют. Только тем, что весят, как иные автобусы. Видел я некоторых зейлендских мужчин. Такое ощущение, что они сами сподобились собственных детей в животах вынашивать. Причем годами, как слонихи слонят. Рогатые, естественно, по той же причине. Мычат потому, что нормальные зейлендки никогда не будут слушать претензии мужчин с животом, как у беременных на стопятом месяце. Дали в челюсть – и дальше пошли куролесить.
– Эпично он о ваших женщинах и мужчинах, – отозвался Вархар, обращаясь, видимо, к жене. – Кстати, Оленька, с гордостью и любовью отчитываюсь. Мелкого покормил, спать уложил, одеялом укутал, колыбельную сбацал. На ложках, в ритме походного марша, на барабанах сыграю попозже… Сын тут бегать недавно начал, но я осадил, убедил не спешить. Пусть пока ходит, так выглядит солидней. Не то подумают – спасается бегством, маленький, вот всего и боится. А мой сын не боится вообще ничего. Разве что моего отцовского слова. Жесткого, почти как Сласин антиквариат. Но только когда воспитывать потребуется и проснется бравый дух варвара…
– Бегать – это правильней, это по-скандровски, – вмешалась Шейлана, пока я судорожно пыталась понять – как ребенок двух дней от роду умудрился хотя бы подняться на ноги. – Не убежал от любимой родни – получи несколько часов незабываемого общения. Сюси-пуси, муси-дуси, а заодно попытки научить самому главному. Уклоняться от удара, отползать по-пластунски, ломать рога мамонту и крылья тираннозавру.
– У мамонта нет рогов, а тираннозавр не летает! – немедленно поправила скандрину Оля.
– Во-от! Представь, как сложно сломать рога, которых нет у животного и в помине! А крылья при полном их отсутствии? Задачка явно не для детского ума. Тут как зейлендские великие воители. Крылья нелетающим противникам обламывают, рога, а копыта заставляют отбросить. И тоже при полном отсутствии таковых.
– Вархар, а вы как первенца-то назвали? – внезапно сменила тему Шейлана – рогатые беременные зейлендские мужчины скандрину, похоже, совсем не вдохновляли.
– Рельхар, в честь моего отца. А будет девочка, назовем Рената… ой, ой… Оля! Ну что я такого сказал-то? Оставь мужчине хоть парочку ребер. Мало ли, кто-то захочет огреть, да и в драке опять же… печень защищают. Я же не Адам из зейлендской мифологии. Ему и ребра выломали, и женщину на шею посадили. Она от секса отказалась, все яблоки в саду сорвала и съела. И, главное, ходила постоянно голой, смущала мужчину своим совершенством. А он даже заесть желание не мог – плоды на деревьях скоропалительно закончились. Жестоко, однако… Почти беспощадно! Один, без малейшего противника в драке… Так и загнуться от печали недолго.
– Еще раз намекнешь про второго ребенка, и придется тебе вынашивать его самостоятельно. Прямо как зейлендские беременные мужчины. Только со схватками, родами и кормлением, – всерьез предупредила мужа Оля.
Я прямо порадовалась за землячку. Умеет же обращаться с местным контингентом. Надо бы и у нее получить мастер-класс. Дрессировка варваров сродни спорту. Нужен грамотный тренер, частые повторы и крепкий, как сталь, снаряд для тренировки. Такой у меня сейчас как раз под руками – Димар Мастгури собственной персоной. Не все же варварам других испытывать. Пора прочувствовать все прелести ДТП. Конечно, для них что тысячи вольт, что булыжником по лбу, что стадо мастодонтов, напуганных до смерти в период гона… Слегка удивились, засияли энергией, лоб почесали, зверей остановили, байками ошарашили и надели ошейники… И дальше отправились по срочным делам.
Поразительно! Но в наряде, подобранном Шейланой, смотрелась я очень даже неплохо. Свободные брюки висели на бедрах, подчеркивая их соблазнительные округлости. Блузка облегала узкую талию и вполне себе аппетитную, высокую грудь. При этом вызывающе я точно не выглядела.
Как только я появилась на кухне, Шейлана прервала варварский монолог и оглядела меня с ног до головы. Кажется, осталась довольна.
– Отлично! Идем, покажу тебе кафедру.
Она покосилась на окно. Подумалось, Шейлана собирается продолжить беседу, пообщаться с братьями на всю округу, а то и до родного мира докричаться, спросить, как дела у дедушек и бабушек. Но вместо этого скандрина ткнула куда-то пальцем и произнесла:
– Уже полдвенадцатого. У тебя лекция в час. Пойдем, пока еще время осталось. Такую экскурсию быстро не проведешь. Но все, что ты не увидишь перед занятиями, посмотришь после. Так даже эффектней.
Я внимательно вгляделась в лицо Шейланы. Скандрина хитро прищурилась и прокомментировала:
– Ну а что? После встречи с нашими варварами уже никакие лаборатории не страшны. Даже те, где вечно что-то взрывается, взлетает на воздух или возгорается.
И я не могла не согласиться с Шейланой. Варвары из Академии тока и шока закаляли гостей и преподов почище, чем огонь и вода булатную сталь.
Но как же скандрина время-то определила? Я внимательно вгляделась в окно, на здание напротив – там, на одной из дальних башен, вместо флюгера стояли часы и вращались, ловя направление слабого ветра. Минутная стрелка достигла низа, и… из часов выскочила фигурка варвара с улыбкой до ушей. Примерно такого же, как подарок Димара. Выглядело словно он вышел из корпуса, выломав неровный кусок из часов. Ударил дубиной по корпусу, циферблату – и снова скрылся в недрах ходиков, а выломанный кусок закрылся, как дверца.