Вернулась я с родов как раз в ударе – Марделина научила хукам во все стороны…
Схлестнулась с вахтерами, охранником, электриком и совершенно случайно второго ударила… Прямо как скандрины во время родов. Били ненароком, но попадали лучше самых метких и опытных снайперов.
Потом последовало мое заявление и наш интеллигентный диалог с Димаром, который закончился для меня неожиданно… Впрочем, об этом расскажу попозже.
За время поездки я сдружилась с Черулиной, почти сроднилась с Шейланой и Сласей. Пара истинно женских посиделок, после которых мы спали как убитые, две приконченные бутылки мортвейна – мы с Черулиной обходились чаем – и сутки задушевных бесед о жизни, сделали нас почти семьей.
Черулина даже ни капли не возражала, чтобы я преподнесла урок ее сыну. Сказала, что с Айливертом действовала и похуже. Но в подробности пока посвящать отказалась. Мол, не окрепла еще моя зейлендская психика, так же как и организм не готов к мортвейну…
В поездке для себя я железно уяснила: Черулина – лучшая из возможных свекровей. Шутница, балагурка и большая умница. Шейлана под стать великолепной маме. Женщины Мастгури во всем успевали, все умели и ничего не страшились.
Мы приняли роды у Марделины в самых что ни на есть полевых условиях. Беременная скандрина выбежала на перекрестье – хотела подышать свежим воздухом… и спровоцировала преждевременные роды.
Лархар, ее муж, весь в синяках и ссадинах, невозмутимо сообщил, что это «следы страсти». Брачные игры некоторых варваров больше походили на борцовские поединки, но скандрам, видимо, очень нравилось. Надеюсь, Димар к таким не приучен. Не хочется всякий раз в постельных утехах бить мужа в глаз, царапать до крови, кусать до того, что следы зубов, словно хохломская роспись, повсюду, не исключая пальцы и стопы.
Либорт с его длинной белой шевелюрой, испуганными, подбитыми синими глазами носился кругами возле Марделины, но приближаться, похоже, не планировал. Ему хватило четырех ударов по ушам, после которых те походили на уши шкодников после взбучки, и пары попаданий в глаза, которые светили фонарями.
Сальф делился энергией жизни, а также возмущением и переживаниями.
Он нервничал, что у нас ничего не получится, жаловался, что он-то «получил за акушерство». Тем временем Марделина истошно кричала: фантазировала о том, что сделает с мужем. Должен же и он прочувствовать роды. Понять, как тяжела женская доля, а также рука, нога и кастрюля, которой размахивала беременная скандрина… Но Зарзелази оказался не промах. Держался ровно на расстоянии хука, а также пинка и другого удара.
Только лишь раз варвар расслабился, и Марделина немедленно воспользовалась случаем. Кастрюля просвистела у нас над головами. Послышался звон, практически металлический – казалось, чугун бьется о чугун. Мы обернулись и обнаружили Лархара. Он выпрямился, странно вращал глазами, а на голове у скандра прокручивалась, покачиваясь, глубокая, вместительная кастрюля… Тяжести родов мужчина не почувствовал, но вес металлической кухонной утвари смог оценить в полной мере.
– Готово… – ошарашенно произнес Зарзелази. То ли отмечал, что готов к подвигам, воспринял кастрюлю как шлем рыцаря, то ли жаловался, что готов грохнуться в обморок от меткого и мощного удара по темечку. То ли намекал на то, что из головы, тем более крепко держащейся на теле, хорошего супа все же не получится, но шишка готова, возможно, большая…
Я помогла беременной разродиться, примерно так же, как поступила со Сласей, только чуть меньше пришлось иссушать. У Марделины все проходило практически естественно, только плодный пузырь лопаться не торопился. Я иссушила его частичку – и приняла из рук Черулины младенца. Он даже не вышел, скорее уж выскочил, и не заплакал – разразился криком, будто праздновал рождение как победу. Скандры одобрили это радостным воплем. Счастливый отец поднял сына над головой. Я приняла уже третьего мальчика. Футуризм, кубизм, абстракционизм да и только.
Физик с абсолютно профильным образованием, даже без курсов повышения квалификации, за считаные дни помогла разродиться трем любимым женщинам варваров. Слегка иссушила темную материю. И даже провела одну лекцию в Академии, где тока больше, чем в высоковольтном проводе, а шока больше, чем у древнего питекантропа, что видит компьютер и микроволновку.
Дело за малым – излечить раненых, что пострадали от темной материи… И смело могу считаться скандриной. Как минимум равной женщинам варваров…
И вот перед поездкой на Спецфак Академий, куда и нагрянула темная материя, мы с Димаром затеяли «брачные игры». Так их назвал чуть позже Мастгури…
Сразу после того, как прояснил ситуацию. Нервишки я ему все-таки пощекотала изрядно…
Шутка ли – расстался с влюбленной женщиной, а встретился с подчиненной, которая выкает, держит дистанцию и ждет, когда спросишь – что же случилось… А до этого скандр не сразу додумался. Самые знаменитые медики перекрестий чаще догадывались, сами рассказывали, чем интересовались чьим-то мнением… Профдеформация… Куда же от этого денешься?
Любой настоящий препод знает, как объяснить материал студентам на пальцах, мешках и грузовиках с мандаринами… Даже если речь о законах физики. Поэтам такие метафоры и не снились…
Димар спрыгнул со стола, прошелся по кабинету и задал сакраментальный вопрос:
– Зачем мы наняли новую охрану?
Он неспешно приблизился. Жаркое, сбивчивое дыханье скандра пахнуло в лицо приятным теплом.
Но быстро сдаваться я не собиралась. Еще Черулина в поездке говорила: «Чем дольше заставляешь скандра томиться, тем больших уступок можешь добиться». Вот прямо так, стихами, советовала.
– Глубокоуважаемый Димар Айливертович…
Я напустила на себя строгий вид и разговаривала как можно суровей – примерно так же вопрошала колышников, зачем явились на экзамен неподготовленными. В сто первый раз умудрились не выучить даже название моей дисциплины. Да что там дисциплины! Даже имя лектора – и то с трудом по слогам выговаривали. Димар прищурился, склонился сильнее, голубые глаза оказались почти вровень с моими. Знал, что таю от его взгляда, теряю волю и самообладание. Но я поддаваться не собиралась.
Выскользнула из зазора между стеной и Димаром и отскочила на противоположную сторону кабинета.
Начальник неспешно крутанулся на пятках, пронзительный взгляд впился в лицо.
– Что? Подучили дорогие родственницы? – Димар опять начал сближение. Только уже медленно и с предвкушением.
– Многоуважаемый Димар Айливертович! Не будете ли вы столь любезны вести себя как начальник с сотрудницей. А не как варвар с пленной женщиной.
Брови Димара поднялись на лоб, он ухмыльнулся, внезапно ускорился, и я очутилась в кольце сильных рук.
– Значит, играем в варвара и недотрогу? В принципе неплохая ролевая расстановка.
Скандр усмехнулся – немного порочно, но соблазнительно до дрожи в коленях. Я пригнулась и рванула, как учила Шейлана – она меня часа полтора тренировала. Пока на инстинктах не начало получаться. Я проскочила под рукой Димара и снова отбежала от него подальше.
Скандр и теперь не особенно удивился. Выпрямился и метнулся ко мне так стремительно, что я даже выдохнуть не успела. Вот как такой крупный, тяжелый мужчина может превзойти меня в ловкости и скорости? Скандры не прекращали поражать воображение.
Наши носы почти касались друг друга, руки Димара сомкнулись на талии.
– Давай поиграем в любовницу и начальника. Или как там у вас называют этих женщин? Которых нанимают сидеть в приемной и по первому вызову ублажать руководителя?
Я рассмеялась, понимая, что оттаиваю. Злость на Димара вытесняла симпатия, радость, что я снова рядом со скандром. А его настойчивость, смешливость, харизма доставляли ни с чем не сравнимое удовольствие.
И все-таки сдаваться я не планировала. Резко толкнула начальника в плечи, вновь проскользнула под его руками – все-таки не зря столько времени репетировала – и замерла уже возле окна. Встретила Димара суровым взглядом, тот притормозил, остановился как вкопанный и уточнил, не прошло и года:
– Ладно, давай говори, в чем претензия. Готов застирать, высушить и загладить. Или как там у вас, у зейлендцев, принято?
Он иронизировал, но выглядел серьезным. Ну наконец-то! Слава тебе господи!
– Мне не нравится, когда всякие там скандры рассказывают родственникам, будто мы почти помолвлены. А сами даже моего мнения не спрашивали. Независимо от нашей взаимной симпатии я хочу, чтобы такие сведения исходили от мужчины только с моего согласия. А еще с нашей предварительной договоренности.
Димар дослушал – серьезно, спокойно, опять приблизился, теперь уже неспешно. Остановился в шаге, чуть наклонился и сообщил сиплым голосом:
– Принято, моя женщина. Учту на будущее. Что ж, если претензии уже высказаны, поняты и даже полностью прочувствованы, давай сделаю то, что ты ожидала. Гульнара Сергеевна, женщина-физик, что думаешь, если мы после командировки на Спецфак поженимся?
Все происходило настолько стремительно, что я совершенно не успевала сосредоточиться. К Димару меня тянуло с непреодолимой силой. Даже сейчас, во время разговора – вполне серьезного, почти без флирта, я не могла отвести глаз от чувственных губ великана Мастгури. Безумно хотелось его поцелуя – по-скандровски властного, нежного и долгого. Мечталось забыться в объятиях мужчины, который даже предложение сделал.
Но я понимала – еще очень рано. Надо узнать Димара получше. Я тихо вздохнула, слабо кивнула и произнесла неуверенно, робко:
– Давай мы обсудим это после командировки. Ты знаешь, как я тебе симпатизирую. Чувствуешь, видишь, даже не сомневаюсь… Но мне, как зейлендке, нужно подумать. Пожалуйста, дай мне немного времени.
Я думала – Димар возмутится, расстроится. На долю секунды так и казалось – варвар привычно застыл, гипнотизируя. Выдержал паузу и вдруг улыбнулся. Так улыбается взрослый ребенку, что пишет письмо Деду Морозу и тщательно прячет его от родителей…