Акула небрежно покрутил вилкой.
— Она сейчас как в тумане будет, а через полчаса отключится и вообще ничего не вспомнит. Зачем красивой девушке память?
И он подмигнул мне, заставив прижаться сильнее к спинке дивана. Веяло от него… жутью.
— Так вот… — Акула внезапно замер, а потом довольно выдохнул: — Молоде-е-ец. Как же мне этот клуб нравится. Девочки с таким умением и радостью работают, что вот не очень люблю я оборотней, а тут готов спасибо сказать. Хорошо учат малышек и нужному делу. Да-а-а-а-а. О чем это мы? Я вам передаю информацию, находите этого урода, и мы квиты. Больше я ему ни в чем не помощник, исчезаю, как не было меня. Заметьте, ни одного человека я не убивал. А время-то идет, без моей помощи полетит у вас все в Тартарары.
И он посмотрел в глаза Итану.
— Ладно, — выдохнул тот, — но если узнаем о любых новых действиях или причастности к смертям, если вдруг поймем, что знал, куда жертв выманиваешь, то откроем охоту, клянусь!
Акула довольно хохотнул.
— Вот слово настоящего мужчины. Вы мне нравитесь! Я даю информацию, но тоже предупреждаю: малейшая глупость с вашей стороны или вот поведение сейчас недружеское, некомпанейское… и разрываю договор. Одна ошибка, и вы остаетесь без зацепок и следов, а уж я сумею спрятаться, не впервой. Неинтересно мне станет. Ясно?
Он ухватил кусок сильно зажаренного мяса и с удовольствием захрустел.
— Урод этот собирает палку магическую. Старая вещица. Сказал он мне, что когда-то ее с трудом разобрали, а теперь приходится собирать так же. Врал, что от оборотней ему нужно немного силы и крови, но в живых всех оставит. А потом бац! — узнаю, что у них в головах дырки.
Наемник одним движением кисти вогнал нож в столешницу, легко, как в масло.
Мы посмотрели на толстый обеденный нож, вообще не предназначенный для тычка, а сейчас сидящий как влитой в толстом слое дерева.
— Палка у него непростая, как соберет ее полностью, сможет забирать зверьков из тел… И отдавать, кому захочет.
Акула засмеялся, рассматривая наши вытянутые лица.
— Интересно? Заберет твоего четвероногого, — наемник ткнул жилистым пальцем в Итана, а затем в Родди, — и вот тебе отдаст. Был один оборотень, а стал совсем другой. Интересно, да? И сказал он мне, что особенно это вашим примархам нужно.
Тут он замолчал, блаженно прищурив глаза и выдыхая.
— Что-то быстро я сегодня, надо передохнуть немного. Детка, — он заглянул под стол, — иди к моему соседу, я еще разок, но попозже.
— Спасибо, нам не надо, — твердо сказал Итан.
И тут Акула мгновенно почернел лицом. Его веки полуприкрылись, а голос зашелестел:
— Я не понял, мы же договаривались о компанействе. Что посидим ладненько, с пониманием. Или ты меня не слышал? Слово не держишь?
Они уставились друг на друга, повисла секундная тяжелая пауза. Положение спас Родди.
— Не вопрос. По-компанейски мы согласны, — просипел он и, наклонившись под стол, добавил: — Иди ко мне, красавица.
Я покраснела. Почему-то действия наемника с девушкой не вызывали у меня внутреннего напряжения, было ощущение боевой ситуации и неважного фактора в дополнение. А вот с участием Родди… Разумом я понимала, что Акула срывался, но неудобно было… необычайно.
Наемник медленно расслабился, довольно ухмыльнулся, кивнул и опять превратился в разбитного говорливого собеседника.
Только в этот раз я отчетливо слышала все звуки, доносящиеся из-под стола, а Родди закаменел, не глядя в мою сторону.
— Примархам эта палка нужна для внутренних разборок, так как может она добавлять зверя… к зверю.
Я даже рот от удивления приоткрыла. Как это? Обращаться… в нескольких?
— Вот ты, — Акула качнул жующим подбородком в сторону Итана, — захочешь стать примархом. Оп! — и получишь примарх-зверя к своему в компанию. Хочешь — одним становись, хочешь — другим. А махнешь еще пару раз палкой — так вообще стая будешь, а не парень.
Итан застыл. Я заморгала. Хотят ли оборотни стать еще сильнее? Да, конечно. Хочется ли альфе получить к сильному характеру вдобавок сильного зверя? Однозначно да.
В это время Родди выдохнул сквозь зубы и дернулся.
— Тоже быстро? — заботливо спросил Акула. — Это от нервов. Ну и от моего хлебца немного, добавляет ощущениям перчинки. За это и люблю я им похрустеть. К тому же девочку обижать не будем, хорошая девочка, старательная. Видишь, как все удачно сложилось? Пусть теперь переходит дальше. Я пока не восстановился, но наш олимпиадный капитан хочет услышать продолжение истории и примет ласки малышки, ведь так?
И Акула ощерился белоснежными зубами, странно яркими по соседству с загорелой, обветренной кожей.
Как сказал потом Родди: «Иногда мир спасать больно, в некоторых моментах и местах — даже приятно, но вот нервно — всегда».
«Нервно», — это он как всегда дипломатично сформулировал. Я бы сказала порезче, прибавляя ко всем характеристикам слово «безумно». Причем насчет «приятно» — это для Родди.
Мне же было безумно обидно и безумно страшно. Потому что в тот момент, когда Акула потребовал у Итана присоединиться к его играм с местной девушкой, я себя чувствовала именно так. Безумно обидно и безумно страшно.
Мне вспомнился Крис со словами «это не считается». Понимала умом, что Крис на это пошел сам, по своей воле, а Итана вынуждают, шантажируют бесценной информацией, которая может спасти множество жизней. Но сердце бушевало, а душа разрывалась. Под кожей загудело, пантера начала поднимать тяжелую упрямую башку.
Капитан встал, обошел диван и обнял меня за плечи. Успокаивающе повеяло альфой. На меня не действовали его феромоны, зато оказывало влияние само наличие Итана рядом. Кошка рыкнула и опять улеглась, подчиняясь.
— Это Мари, — сказал он, — моя девушка. И будет совершенно не по-компанейски и не по-партнерски, если я разрешу к себе прикасаться другой мисс, будучи в паре с Мари. В ее присутствии или даже без нее. Надеюсь, наше слово не преследовать вас в обмен на информацию будет весить достаточно, чтобы не обижать сейчас мою девушку и не поступать недостойно.
Акула покривил рот, явно недовольный спокойным тоном капитана.
— А что девушка молчит? — спросил он. — Может быть, она и не против? Заметила, мисс, как он проговорился о твоем присутствии? Думал, думал красавчик об этом. Не было бы тебя сейчас рядом, и не узнала бы никогда о мужских делах. Разреши ему стать героем, покажи, что умеешь понимать мужские поступки, мы, парни, многим готовы поступиться ради дела.
Когда-то в маленьком городке Ньюберг, где прошло несколько лет моей юности, на общинном собрании староста рассказывал нам о маленьких духах, сидящих на человеческих плечах. Один дух был хорошим и шептал добрые вещи, помогал быть честным и достойным гражданином. А второй — пакостный и мутный, сидел на другом плече и душу смущал.
— Не по-компанейски такое. Согласна по всем пунктам со своим капитаном, — хрипло сказала я. Под кожей поднималась пантера, желала обратиться и постучать наемником о стены «Буры», вытряхивая из него чрезмерную наглость.
Но по-прежнему поднятые на руках волоски звенели интуицией о предельной опасности. Нет, не стоило трансформироваться.
— Ух ты, — сказал Акула, приподнимаясь и наклоняясь вперед над столом. На нас пахнуло полынью и чем-то сладковато-разлагающимся. Вырез рубашки открывал жилистое хищное тело. Завязки штанов болтались расстегнутыми. — Даже жаль, что я уже спрыгнул с этого ритуального поезда по сбору жезла. На вас, мисс, я смог бы отлично заработать.
Итан тихо зарычал.
— Воу-воу, — Акула ухмыльнулся, — сказал же — слово держу. Я ж по-простому, как не отметить такой жаркий кусочек.
Его взгляд липко, раздевающе стыдно прошелся по мне.
— Может, добавим пункт в соглашение? Вам понравится. Я приложу все силы, задействую связи, жизнь и свою, и дружков положу, но приволоку к вам и жезл, и чудика, который его собирает. Вы, считай, всех спасете.
— А в ответ? — спросил Родди, видя, как покраснел шеей Итан.
— Прекращу всю эту белиберду за одну ночь с этой красоткой. Хотя я не жадный, могу и в компании. Так даже слаще, пусть сравнит. Смотри, красотка, перед тобой настоящий чистый человеческий образец, без всякой мути в крови. А хочешь попробовать?
Я подскочила и прижалась к Итану. Он глубоко дышал, успокаивая себя.
— Вы точно не молодой желтый? — спросил капитан. — Наш ответ «нет», но вы и сами его знаете. Да неужели вы сами не хотите остановить этого маньяка?
Акула хмыкнул и тяжело сел на место.
— Желтый? До вампиров, капитан, высоко ты меня поднимаешь. Но желтые мне нравятся, умеют ребята гулять. Человек я. Че-ло-век. А людям не следует лезть в ваши двуликие разборки. Деритесь, вам же это нравится! Ладно, засиделся я, пора отдохнуть. Насчет жезла. Ищите следы не по нынешним правилам, а по старым традициям. Это вернее. И прощайте. Сами себе дураки, вспомните еще. Ан нет, Акулы уже с вами не будет.
После таких странных слов наемник вытащил визжащую официантку из-под стола за волосы, пьяно на нее оперся и, шепча что-то на ухо уже хихикающей девушке, не прощаясь, пошел между столиков к одному из служебных коридоров. Видимо, повторять обещанное подстольное, но уже в спокойной обстановке.
Я повернулась к Родди, не выдержала и обняла его.
— Жив. Мы так волновались.
Улыбалась, гладила друга по непривычно растрепанному чубу, дергала за уши.
Родди хрипло посмеивался и счастливо сверкал глазами.
По спине Родди захлопала широкая рука Итана.
— Йех, — сказал Торш, — я в жизни своей, друзья, так еще не боялся. Это он, кстати, украл цилиндры. Открыл при мне заднюю дверь «Буры» в секунду, просто ткнув в замок щепкой. И сказал: «С цилиндрами так же просто было». А на двери артефакт навешен. Обычный. Но без ключа не всякий маг его вскроет.
— Как он тебя схватил?
Итан, обернув руку салфеткой, аккуратно отодвинул тарелки с кусками мяса, овощей, хлеба, оставленных Акулой. На них было страшно даже смотреть, не то что притрагиваться.