Мы пробирались по шаткой, поскрипывающей лестнице на второй этаж, когда услышали песнопения. Высокий, режуще неприятный голос выпевал что-то медитативное, тоскливое.
Старый дом затрещал печальнее, как будто понимал, что после ритуала в нем уже никогда не забегают дети. После очищения от призраков такие помещения рекомендовалось сжигать дотла.
Идущие впереди маги резко остановились, прислушиваясь. Судя по лицу Родди, он тоже что-то понял по выпеваемым звукам, но боялся говорить, слишком близко находилось место вызова зла. У преступника мог оказаться хороший слух, поэтому никакого риска, даже дыхание лучше было сдержать.
Шаг за шагом, почти не дыша, мы поднимались наверх. Передо мной колыхались кожаные сумки на поясе судьи Драгомила. Не могу понять, как при наличии такого многочисленного обвеса судьи ухитрялись идти практически бесшумно.
Прижавшись к косяку с покореженной и криво висящей на петлях облупившейся бирюзовой дверью, мы заглянули в образовавшиеся от перекосов щели.
Я чуть не ахнула, хорошо, успела вовремя плотно сжать рот. В прорезь стало видно клетки застывшего в ней примарха Фороса. Цепи, похожие на те, что я видела на Итане и Люшере в полиции, сейчас обматывали Змея с шеи до колен. Во рту торчал кляп.
Мага-преступника с этого угла не было видно. Я пыталась вспомнить, где слышала этот противный голос. Сердце билось почти у горла, мысли метались, догадки крутились близко, но ничего не вспоминалось.
Пока судьи обменивались странными сигналами, быстро сгибая и разгибая пальцы, причем Родди активно кивал им головой, я осторожно попробовала выпустить лезвие. И, к своей радости, почувствовала напряжение в костяшке. Почти. Значит, смогу, если сосредоточусь.
Мне категорически не понравились цепи на примархе. Подозреваю, обычными методами их не разбить и не разрезать, значит, надо искать ключи или использовать лезвие. Выберем по ситуации.
С криком: «Именем Конклава! Всем стоять и не двигаться!» — Драгомил снес дверь. За ним, устрашающе крича: «Конклав! Конклав!» — понесся Дед. Для своего возраста и седин оба отлично двигались. Надо как-нибудь сообщить мистеру Бринелли, чтобы он получше присмотрелся к магам. Возможно, он недооценивает их штурмовые возможности.
К моему изумлению, почти вместе с ними внутрь впрыгнул Торш, прекрасно понявший жестикуляцию перед атакой. В коридоре осталась только я, чувствующая себя несколько… опаздывающей.
Подхватив подол — как мне вообще пришло в голову взять с собой не брючный костюм, а идиотское платье! — я вбежала в комнату, попав уже на завершение веселья.
Помещение было чисто убрано и полностью подготовлено к ритуалу. Темно-синие стены расписаны рунами и странными перекрестьями меловых линий. Особенно много их было на полу, где в центре пентаграммы, окруженный свечами и неизвестными мне артефактами, лежал… блондинистый мистер Сирей, мой несостоявшийся ухажер.
Глаза его крутились странным образом, он подхихикивал окровавленным ртом, совершенно не соображая, что происходит вокруг. Огромный артефактный зуб, обычно уродливо торчащий между губ, сейчас не был виден. В комнате отчетливо воняло гнильцой с резким, сладковато-приторным душком.
Если судить по видимым симптомам, столичный аудитор пребывал под акульим снадобьем. Значит, вот почему он им пах в полиции. Сирея уже начали подпаивать, когда мы встретились в коридоре.
Сейчас аудитор валялся в безумной нирване, а над ним дергался в невидимых путах знакомый крыс Рональд. Ронни — помощник примарха Фороса из клуба «Бура». Два световых луча из артефактов на ладонях Деда точно били в его фигуру, вызывая у оборотня мелкие конвульсии.
Вот же поганец. Преданно слушал Змея, бегал по поручениям, а сам заманивал с Акулой, убивал собственных собратьев по обороту. Вот почему для своих встреч и сделок Акула выбрал «Буру», клуб для оборотней. В любой момент крыс пришел бы ему на помощь. Мог прикрыть и даже вывести тайно, уж свой-то клуб Ронни знал вдоль и поперек.
— Зафиксирован, — довольно сказал Дед и оглянулся. — Что ж, дело не стоило и безголовой курицы.
— Вечно студенты раздуют проблему из ничего, — пробурчал Драгомил. Он наклонился и подергал путы белокурого аудитора из столицы. — Веревки я развяжу сам. А вот клетки… Парень, как тебя, Торш! Обыщи этого неудачника-ритуалиста. Где-то у него должны быть ключи от клеток. А мы с Дедом поищем жезл.
Судьи действовали деловито и быстро, обыскивая комнату. Как будто не сделали ничего особенного. Ворвались, обездвижили, победили. Магическая элита нашего мира. Что б им не прибежать чуть пораньше, к битве с Кентом? Хотя…
Оглядываясь, я поняла, каким количеством вещей было заполнено помещение. Под окнами валялись какие-то мешки и сумки. По углам стояли две крупные клетки. В одной из них лежал Форос, в другой находился совершенно изможденный седой мужчина с запавшими глазами, за пояс тоже обмотанный цепью.
Он поднял голову и хрипло прокаркал что-то неразборчивое. Руки, которыми он держался за прутья, были высохшими, как птичьи лапки.
По моим щекам потекли слезы. Сколько же он тут просидел? У него даже кляп вытащили, понимая, что кричать пленник уже не может.
Родди бросился к крысу, задергал на нем одежду в поисках карманов и ключей. Я медленно, шаг за шагом, шла к клетке. Где-то я видела это лицо.
Передо мной остановился Дед и встряхнул меня за плечи:
— Приди в себя, девочка. Все хорошо. Посмотри на меня, тебя же трясет. Мы их спасли! Слышишь, все хорошо, мы их спасли! И…
После этого он задумался, заморгал глазами. Из-под шапки ему на лоб упала прядь волос.
Нет, не волос. Струя крови залила лоб Деда. Он открыл рот, выпучил глаза и упал прямо на меня.
Глава 26ТЫ ДОВЕДЕШЬ МЕНЯ ДО ПОГИБЕЛИ
«You will be the death of me» (присловье).
Минус один. Я лежала под упавшим на меня телом и с горечью понимала, что избежать потерь не удалось. Долгое время я не могла определить преступника из двух равно подозреваемых кандидатур, все надеялась, что одна из улик подскажет правду. Но только прямое столкновение интересов на месте ритуала решило вопрос.
Не Дед.
Теперь остался только один подозреваемый, искомый маг-ритуалист.
— Я сдаюсь! — прозвучал испуганный голос Родди. — Вы вообще мой кумир, я против вас не пойду!
— Хозяин, — раздался голос крыса, — не доверяйте ему, лучше я его в клетку посажу.
Как только Дед перестал удерживать контроль над своими артефактами, связывающее действие прекратилось, и Ронни, к моему величайшему сожалению, пришел в себя.
Я не знаю, что заставило крыса пойти на предательство, но почти уверена, что основную роль сыграл Акула, так красиво потом вышедший из игры и пусть намеком, но сдавший место преступления. Слишком часто этот манипулятор приходил в «Буру». Скорее всего, нашел, чем зацепить Ронни, снующего там на побегушках у Змея.
Я жалобно заскулила и начала выползать из-под тела в надежде, что меня посадят в клетку с Торшем.
Но получилось даже лучше.
В меня ударил красный луч, вызывая легкую слабость. И я мгновенно обмякла, как парализованная.
Торш вскрикнул.
— Я ее обездвижил, парень, ничего с твоей подружкой не случилось. А сейчас садись в клетку. Я тебе кое-что скажу, а ты подумай хорошенько. Может быть, еще и встретимся в одном деле.
Драгомил, а это был Драгомил, спокойно вытащил из заплечной сумки короткую металлическую палку, блеснувшую красноватым оттенком. Три медных цилиндра плотно сидели в центре жезла Варрана.
Безопасники искали артефакт по всему Лоусону, а судья хладнокровно носил его с собой, проводя часы в полицейском участке.
То-то я почувствовала запах от аудитора Сирея после того, как они вышли из его кабинета вместе с Драгомилом! Скорее всего, за минуты до этого аудитор и получил порцию яда.
Крысюк вытащил обездвиженного Фороса из клетки, тут же втолкнув туда Родди. Без меня другу из плена не выбраться, зато я осталась ближе к преступнику. Теперь нужно выждать правильное время. Добраться до него, пока он не сообразил, что обычные противооборотневые артефакты на меня не действуют. Главное, чтобы он не пустил в ход нечто более весомое.
В ближнем бою мои лезвия пробьют любые его защиты, но открыто бросаться на готового к схватке одного из лучших магов страны было бы практически самоубийством.
Я лежала неподвижно, демонстрируя безобидность и выжидая нужный момент.
— Хозяин, а можно мне получить его голос?
— Больше повторять не буду, — жестко произнес Драгомил, наверчивая на кончик жезла знакомый аудиторский зуб, — умения примархов связаны с их природой, этих зверей я забираю себе. А тебе подберем крупный экземпляр из пойманных. Ты же льва хотел? Отлично! Вот и острие на месте. Пора скреплять.
Так вот для чего судье нужен был Сирей. Аудитор оказался носителем последней части артефакта. И был направлен в Хакс по анонимному доносу от Конклава Магов. Конклава, в котором состоял судья Драгомил.
Только человек, имеющий вес и в Конклаве, и в олимпиадном комитете, мог одновременно призвать в город владельцев всех недостающих частей жезла.
Пригласил на Олимпиаду журналиста Финли с его медным цилиндром, сделал судьей по приглашению совершенно никчемного и неизвестного Доста, который привез в Хакс крышечку-навершие. Завлек в сети Сирея, владельца костяного зуба.
— Да! Льва! Хочу быть львом! — Крыс тащил Змея и едва не подпрыгивал от нетерпения. — Побольше размером! И со мной теперь все начнут считаться, никто не посмеет презирать льва! Хозяин, это такое счастье, хозяин!
— Да хоть нескольких возьмешь. — Драгомил был сосредоточен. — Все подготовил? Скоро на улице появится полиция. Мы должны успеть подчистить за собой.
Вот все и встало на свои места. Ни Торша, ни меня не собираются оставлять в живых. Мы падем смертью храбрых в битве с преступником, которым объявят, например, Змея. А выживет, выйдя из боя израненным, но не сломленным, только судья Драгомил.