С такими мыслями я проснулась на следующее утро, и твердо решила не выходить из своей комнаты. Здесь, поскольку за мной наблюдают, я в относительной безопасности. Так что если этот моральный садист рассчитывает на то, что я добровольно спущусь вниз под любым предлогом, то он гораздо наивней, чем я думала.
Время шло, часы тикали, намекая мне, что мне пора бы уже собираться на занятия, но я никуда идти не планировала. Сделать обиду поводом для выходного было отличной идеей!
— Ника! Тебе на занятия! — раздался знакомый голос за дверью. Ага, щас! Стринги накрахмалю, шнурки поглажу, уши почищу и полечу постигать премудрости владения мечом! Выдайте мне «бронелифчик» и «бронестринги», сделайте соответствующий мейкап и притащите мне тяжелый двуручник. И тогда я, кошачьей походкой, волоча за собой неподъемный, как рюкзак третьеклашки, меч буду дефилировать, сражая зло наповал своим эротичным обмундированием, первыми предпосылками целлюлита, не совсем плоским животом и небритыми ногами, растущими не из ушей, а из вполне традиционного места. И если зло после этого со скулежом не заползет обратно в свою нору, то я не знаю, как его можно победить! Хотя есть тут загвоздка. Зло уже близко! Прямо за дверью. И настойчиво требует, чтобы я оторвала голову от подушки, разбудила совесть и пошла на занятия…
Я притворилась глухонемой, сидя с ногами на кровати и закутавшись в одеяло.
— Если ты сейчас не откроешь, то я выломаю дверь! — раздался спокойный голос.
«Всем лежать! Руки за голову! Сохранять спокойствие!» — полиция накрыла подпольный бордель.
«Бы ибеете право храдить болчание. Все что будет ваби сказано, божет быть исбользовано против бас в суде!» — прозвучал гнусавый голос переводчика 90-х, который с прищепкой на носу и двухсекундной задержкой озвучивал очередной блокбастер.
«Бот дерьбо!» — мысленно отозвалась я, понимая, что сейчас мне не хватает пистолета. Тогда бы я могла героически отстреливаться, зубами передергивая затвор. Вот что значит «работать с максимальной отдачей»!
«Пули против магии бессильны!» — всплыло в моей голове, словно непотопляемая страница номер тридцать восемь из «Опыта прокладки туннелей».
«А против мага — в самый раз!» — возразила я, краем глаза поглядывая на дверь. Интересно, сумеет ли он повторить подвиг Нео?
— Я так понял, что ты обиделась… — раздался голос за дверью. Вау! Он понял, что я обиделась! Ничего себе! Не померла ночью, не схлопотала ларингит, не сплю беспробудным сном Спящей Красавицы, в ожидании вопиющего акта некрофилии в виде поцелуя, а именно обиделась! Такой «чуткий» мужчина далеко пойдет! Еще одно слово и я поработаю GPS — навигатором, наметив ему приблизительный маршрут эпического «похода» в один конец. Сувениров оттуда присылать не надо!
— Ника! Хватит вредничать! Открой дверь по-хорошему! Я прошу тебя! — раздался голос за дверью.
Милый, просить ты будешь в банке кредит на «лексус» с официальной зарплатой в шесть тысяч рублей, а меня просить не надо!
Что-то он притих… Ушел? Скис? Сдался? «Не вынесла душа поэта!» Снова впал в свою экзистенциальную тоску? Отлично! Выждав время, я решила спокойненько принять «душ». «Шампунька» Мэри Сью пахла так, что я с ума сходила от запаха. Хоть какая-то маленькая радость на фоне тотальной безнадеги. Моциону я посвятила примерно полчаса, радостно вспоминая любимые иностранные песни и ловя скользкое и юркое мыло по полу. В итоге, что не перепела я, перепоют звезды отечественной эстрады. Взяв с раковины полотенце размером с полотенчико для рук, вытерев волосы и обмотав его вокруг талии (на больше его при всем желании не хватало), я ногой толкнула дверь, выпуская облако пара, выползла в комнату, с ноги закрывая за собой болтающуюся на одной петле дверь.
В центре комнаты, скрестив руки на груди в позе одного коротышки — завоевателя в треуголке, стоял мой учитель. Я почувствовала себя папуасом Новой Гвинеи, впервые увидевшем колонизаторов, которых в учебниках географии впоследствии корректно назовут «первооткрывателями». Лорд Асфард открыл рот, но резко передумал что-то говорить.
У него был такое лицо, словно он позавчера выбил себе иероглиф, означающий «самый красивый, умный и мужественный мужчина на свете» на руке, а сегодня случайно выяснилось, что он переводится, как «сумасшедший понос из-за лапши быстрого приготовления». У меня тоже из цензурного в лексиконе оставались лишь предлоги. Одной рукой я прикрыла грудь, а другой покрепче вцепилась в полотенце. Топлесс мы уже видели, а полный стриптиз показывать я не планирую! «Она была настолько стеснительной, что голой ее впервые увидел только некрофил — патологоанатом!» — пронеслось у меня в голове.
— Пшел вон! — прошипела я, — И по дороге не забудь выколоть себе глаза!
— Оденешься и спустишься вниз. Есть разговор! — холодно сказал мой учитель, — И не надо так орать, словно тебя тут убивают!
— Ну да! Как же так? Меня типа убивают, а ты в процессе не участвуешь? Не порядок! Нет, как обычно, в сторонке постоять! А теперь развернулся на сто восемьдесят градусов и закрыл дверь с той стороны! — крикнула я, придерживая полотенце.
— Не указывай, что не нужно делать! Терпеть это не могу! — ответил учитель, пройдясь по выбитой двери.
О! Как будто я от этого в экстазе!
Я молча оделась, обиженно сопя, поставила выбитую дверь на ее изначальное место и села на кровать. Мне удалось даже снова посадить ее на одну петлю. Кто почистил раковину? Кто разобрал колено? Кто сделал теплый душ? Кто вставил дверь на место? Да я была бы вот таким мужиком! Цены бы мне не было! Мечта любой женщины!
Думаете, что если мне свистнули, я побежала спускаться? Ага, щас! Бегу, спотыкаюсь, прыгаю через ступеньку, съезжаю по перилам. Прошло двадцать минут. Я услышала шаги за свежевставленной дверью. Если он сейчас снова вынесет мою несчастную дверь, то я вынесу ему мозг. А потому ему придется вставлять. Сначала дверь, а потом зубы.
— Ты уже оделась? Почему не спустилась? Тебе что? По нескольку раз повторять надо! — не очень-то и равнодушно поинтересовался учитель, открывая дверь, болтающуюся на одной петле. Кристалл тут же пошел трещинами.
Да как ему с людьми позволяют работать? Хорошо, что он — не воспитатель детского сада. С таким воспитателем горшки будут не успевать мыть, а обычная группа сразу превратится в логопедическую. Группа «Зайка», куда набирают маленьких заик.
Я отползла в самый дальний угол, укутавшись одеялом. В моей душе уже вырыты окопы презрения, стоят противотанковые ежи из уязвленного самолюбия и размотана колючая проволока женской обиды. Ну что, дерзай. Попробуй пройти эту полосу препятствий! Рискни психическим здоровьем и самооценкой.
— Не хочешь разговаривать там, поговорим здесь, — сказал Лорд, присаживаясь на мою кровать.
— Отлично! Только это не повод греть задницей мою подушку! — возмутилась я, выдергивая из-под него свой «валенок». Разрешения на посадку я не давала! Так что пусть задвинет шасси и постоит. Разрешаю кружить по комнате.
— Я так понимаю, что ты пошла в отказ. Стоило на тебя нажать, как ты тут же ушла в глухую оборону. А теперь ответь, кому ты делаешь хуже? Я отвечу. Себе и только себе. Если ты не сдашь экзамены, то тебя убьют, — насмешливо отозвался Лорд, — Если хочешь позорной и глупой смерти, то вперед! Я отойду в сторонку и не буду тебе мешать!
Я посмотрела на него как Медуза Горгона, а потом с усмешкой выдала:
— Послушай. Ты отучился восемь лет? Я отучилась пятнадцать! Десять лет в школе, пяток отмотала в университете. Заметь, не условно, а по полной. Из всей этой кучи ненужных знаний, которые мне усердно вбивали в голову, мне пригодилось умение читать, писать и считать. Вот и все! Поэтому не нужно забивать мне голову всякой ерундой. И заставлять меня учиться силой, это — худшая из всех твоих идей. Если я захочу постичь мудрое и вечное, то я сделаю это сама! — насмешливо ответила я, давая понять, что даже если меня за шкирку посадить за учебники, я из принципа разучусь читать.
— Хорошо. Попробуем по-другому. Что нужно для того, чтобы ты захотела постигать мудрое и вечное? — поинтересовался Асфард.
— Не заставлять меня! — отрезала я, — Не орать на меня, не напрягать меня, не тыкать меня носом, как котенка, не насиловать морально! Я терпеть не могу этого!
— Сколько тебе лет, Ника? — с некоторым сомнением спросил учитель.
— Мне — двадцать шесть, — нехотя отозвалась я, вспоминая испорченный День Рождения, — А тебе сколько?
— Столько же, — озадаченно отозвался мой учитель, — Только ты ведешь себя так, будто тебе шестнадцать, и ты обижена на весь мир.
Вау! Учитель и ученица — ровесники. Какая прелесть! Такого на моей памяти еще не было! Да ладно, в этой Академии все возможно.
— Слышишь этот грохот? — спросила я с издевкой, — Это упало и разбилось в дребезги мое уважение к тебе после твоих вчерашних припадков.
— Нет, — ядовито заметил Асфард, — Это упало и разбилось мое терпение, после твоей вчерашней попытки окончательно залезть мне на голову и свесить ножки.
Мы молча сидели и дулись друг на друга. Что за дурная манера у мужчин? Сам накосячил, узнал, что на него обиделись, обиделся в отместку.
— И как давно тебе двадцать шесть? — с издевкой задала я вопрос, который обычно задают мрачным типам с бледной кожей и сомнительными пятнами в биографии.
— С момента посвящения тебя в студенты Академии, — нехотя отозвался Лорд, так словно уже проклял этот день. Поверь мне, я тоже обвела этот день черненьким к календаре.
— Поня… — машинально собиралась ответить я, но тут же вспомнила, что меня сюда выдернули аккурат в мой… День Рождения… То есть что получается? У нас с ним День Рождение в один и тот же день? Ха-ха! Худшее совпадение в моей жизни. Астрологи негодуют!
— Чего смешного?
— Да так, ничего… Мы с тобой родились в один день! — ответила я, вспоминая гороскопы совместимости. От категорического «Даже не пытайтесь» до осторожного «Конфликты неизбежны… Но если проявить терпение и не давить друг на друга…» Как видите даже гороскопы рекомендуют нам держаться подальше друг от друга или искать компромиссы. Я бы предпочла первый вариант.