сь даже пошевелиться… — тихо сказал Асфард.
Он вздохнул, отстранил меня, и…. я почувствовала прикосновение его губ к своим губам. Нежное, едва уловимое прикосновение, от которого у меня перед глазами встала мутная пелена. Я закрыла глаза, и обжигающие слезы сбежали по моим щекам. Как будто напряжение, в котором я находилось все это время, спало. Как будто метеорит прошел мимо Земли, а апокалипсис, предсказанный всеми учеными, оказался обычной газетной уткой.
Мое сердце остановилось. А потом снова начало биться, словно, начиная какой-то свой отсчет. Я хотела поднять руку и вытереть жгучие слезы облегчения, но у меня не было сил. Я просто стояла и беззвучно плакала, чувствуя, что не могу остановиться. Я прижалась к учителю, чувствуя, что вытирать слезы о его сутану куда практичней, чем размазывать их руками. Вот бы еще сопли на кулак намотать, вообще бы здорово было бы.
— Ника, — прошептал Асфард, прижимая меня к себе, — Ну зачем ты плачешь? А? Давай, прекращай плакать…
— Ты думаешь, что мне хочется плакать? — всхлипнула я, шмыгая носом, — Оно как-то само получается… Непроизвольно…
— А ты просто не плачь, вот и все, — выдохнул он мне на ухо.
Я обняла его за тонкую талию, сцепив за его спиной руки в замок. Все! Мое! Мое и больше ничье! Да, я — маленькая собственница. Маленькая собственница со шмыгающим носом и текущими из глаз слезами. Судя по всему, он тоже собственник, раз тоже обнял меня и сцепил руки за моей спиной. Еще какой! Кто виноват, что мы родились в один день, в один год и под одной и той же звездой, но под разным небом? Может быть, так и должно было случиться? Может быть, это — какой-то знак судьбы? Я усмехнулась. То, что я усиленно убивала в себе, сейчас рвется наружу. И если честно, то мне страшно.
Асфард наклонился ко мне и замер в нерешительности, глядя на мое заплаканное лицо. Через мгновенья я разжала пальцы за его спиной, чувствуя, как меня поднимают в воздух. Мои руки опустились на его плечи, обнимая его за шею, а по телу пробежала дрожь, когда его выдох стал моим вдохом. Я чувствовала, что после всего пережитого, мне этого мало. Слишком мало.
— Да что ж ты так дрожишь? Я же не убивать тебя собираюсь, — усмехнулся мой учитель, прикасаясь губами к моей шее. Судя по ощущениям, ты именно это и собираешься сделать.
— А вдруг? — прошептала я, глотая слезы, — Ты — страшный человек. От тебя можно ожидать, все, что угодно…
Он осторожно расстегнул пуговицы на моем платье, сдернул рукав с моего плеча, на котором красовался едва заметный, но, не смотря на все прогнозы, так и не исчезнувший шрам. Асфард взглянул в мои глаза, проводя пальцами по моему плечу, а потом наклонился и прикоснулся к нему губами, запечатлев поцелуй.
— Вообще-то, — заметила я, явно нервничая, — Это — нарушение правил Академии. Отношения, которые могут привести к любовным строжайше запрещены учебным отделом. Лахудра бдит. Остальные тоже.
— Мы не нарушаем правила. Ты решила позаниматься магией в своей комнате, — сказал Асфард, целуя меня в губы. Его рука нежно скользнула по моей шее.
— Немного переусердствовала… — согласилась я, вставая на цыпочки и целуя его. Первые две пуговицы его сутаны расстегнулись. Ловкость рук и никакого мошенничества.
— Так получилось. Я не уследил… — усмехнулся он, снова целуя меня. Верх моего платья съехал гармошкой на талию.
— Едва выжила, — согласилась я, возвращая ему поцелуй. Еще две пуговицы. Да сколько же их там?
— Комната восстановлению не подлежит, — он взял меня на руки, целуя в губы, почти не отрываясь. Я уже справилась с его оставшимися пуговицами и стянула с него верхнюю одежду и бросила на пол.
— Мне очень стыдно, — ответила я, целуя его обнаженную грудь, пока его руки гладили мою спину.
— Я вынужден был пригласить тебя в свою комнату, для очень серьезного разговора,
— ответил он, приподнимая меня на руках и целуя меня в шею. Я чуть не задохнулась.
— Ты сильно ругал меня… — согласилась я, обнимая его за шею и чувствуя, что мы опускаемся на кровать.
— А поскольку это было уже не в первый раз, я решил наказать тебя, — ответил он, стягивая мое платье и бросая его на пол.
— А поскольку мне больше негде спать… — горестно вздохнула я, чувствуя, дальше раздеваться уже нет смысла. Все, что можно было с себя снять, сейчас валяется на полу.
— Тебе пришлось спать со мной, — закончил он самую лучшую объяснительную в моей жизни.
То, что это была самая спокойная лекция по истории, по причине того, что меня там не было, стало понятно к часам четырем, когда я внезапно проснулась от осознания, что моя подушка научилась дышать. Странное ощущение. Вверх-вниз. Вверх-вниз. А мне как раз снилось, что я потерпела кораблекрушение и меня качает по волнам.
— Я тебя тоже… люблю… — прошептала я, чувствуя, как его рука сжимает мое плечо, — А то, что я пару прогуляла, мне ничего не будет?
— Учебный отдел напишет записку, а я приму меры… — усмехнулся он.
— Значит, можно еще поспать… — вздохнула я, обнимая его. Я потерлась носом о его щеку и снова уснула.
Когда я проснулась, было уже шесть часов вечера. Проснулась я от того, что чудом уцелевшие часы пробили шесть раз. Обидно, если какая-нибудь Стефани Майер будет описывать наши проявления любви, она же по любому спишет разрушения комнаты на необузданную страсть. И доказывать, что два чудовища отнеслись друг к другу со всей нежностью, на которую способны, будет бессмысленно. Да, мы очень скучная пара. Я знаю. Можете не напоминать.
Я завернулась в простыню и решила сходить в душ. Открыв дверь, я увидела, что меня опередили. В ванной, размером с небольшой бассейн отмокал мой учитель. Влажные волосы были разбросаны по плечам, а глаза его были закрыты. Теперь понятно, почему мое вынужденное «спасение мира» с Лордом Шеатом затянулось так надолго. Пока Асфард «примет вуанну, выпьет чашечку кофэ или какаво с чаем…», там можно было и астероид поймать на подлете к земле, и извержение вулкана остановить, и разлом Сан-Андреас забетонировать. Было бы желание.
Одно движение его руки, и дверь за мной закрылась. Вот не люблю я эти фокусы с дверью.
— Упс! Я после тебя… — смутилась я, дергая дверную ручку, пытаясь выбраться обратно.
— Ты куда? — поинтересовался Асфард, не открывая глаз. Темная вода обволакивала его грудь.
— Займу очередь, — сообщила я, — И подожду снаружи. Надеюсь, что я дождусь. Доживу…
— Не-а… — лениво отозвался некромант. Я почувствовала, как мои босые ноги медленно скользят по плитке в сторону края воды. Я вцепилась в ручку двумя руками, упираясь изо всех сил.
— Ника, будь так любезна… — не открывая глаз, попросил Асфард, — … захвати большой флакон. Справа от тебя на второй полке.
Я схватила флакон, хватаясь за ручку последней свободной рукой.
— И вон тот, слева от него, — отозвался некромант.
— У меня рук свободных уже нет! — возмутилась я, чувствуя, как простыня сползает на пол.
— А ты ручку опусти… — усмехнулся он. Я взяла второй флакон. Зависнув в воздухе в сантиметре от воды, я поняла, что сейчас будет «плюх». А что, прикольно так стоять на воде. «И учитель ответил: «Спокойно, Андрей, никакого секрета здесь нет!»»
— Давай сюда флаконы, — Асфард, забирая у меня из рук оба флакона и ставя их на пол.
— Только не бросай меня! — возмутилась я, чувствуя, как медленно погружаюсь в теплую воду.
— О нет, я тебя не брошу, — ответил он, прижимая меня к себе.
Мы сидели внизу и кушали. Фублик молился пустой миске, хотя уже съел свою порцию. И даже добавку, за мое оперативное спасение. Я была завернута в простыню, потому, что платье пришлось отстирывать. Я все-таки планирую посетить хоть какую-нибудь лекцию. Для галочки. После ужина я сходила в свою комнату, чтобы увидеть масштабы разрушений. Я хотела открыть дверь, но открывать ее было не нужно. Она валялась на полу. Я прошла по ней, разглядывая руины. Все, нет у меня больше халата. И тапочек тоже нет. Судя по тому, что здесь вчера произошло в мое отсутствие, мне повезло, что я это не застала. Все! Осталось у меня одно единственное платье. Дожили. Вся одежда, которая сушилась на спинке кровати и на спинке стула, осталась лишь в моих воспоминаниях. Я залезла в тайник и достала осколок и записку.
— Держи, — сказала я, протягивая его Асфарду, — То, что ты искал. Теперь я могу отдать его тебе. Люк просил его спрятать вместе с этой запиской.
Асфард пробежал глазами записку и бросил ее Фублику.
— Я знал, что осколок у тебя. Знал уже давно. Просто я не знал, что Люк решил все сделать по — своему. Пусть даже твоими руками, — вздохнул некромант.
— А я-то была уверена, что ты меня убьешь. Тем более, что вел ты себя, мягко сказать, странно… — ответила я, поежившись.
— Я прожил в этой Академии восемнадцать лет. За это время я научился хорошо делать две вещи. Скрывать свои чувства и лгать, когда это необходимо, — усмехнулся Асфард.
— А вдруг ты меня сейчас обманываешь? — я подозрительно сощурилась.
— Увы, я бы рад тебя обмануть. Ладно, пусть осколок пока побудет у тебя. Его не достаточно. Нужно кое-что еще. Зеркало защищено заклинанием. Точно таким же, как и Башня. И скоро это «кое-что» нам сюда принесут. Подожди немного, — ответил он, беря у меня из рук осколок и кладя его на стол. Я присела на ручку его кресла и провела рукой по его волосам. Нет, Асфард не умрет. Я этого не допущу.
В дверь настойчиво постучались. Я вздрогнула.
— Лорд Асфард! — раздался визгливый голос учительницы истории, — Откройте. Ваша ученица прогуляла мою пару! Мне нужна ваша подпись на докладной, что вы в курсе прогула!
Ну да. Война-войной, а урок по расписанию.
Я дернулась, чтобы встать с ручки кресла, но Асфард меня остановил.
— Хочешь развлечься? — усмехнулся он мне на ухо, — Никто об этом не узнает. Твоя учительница, оказывается, умеет хорошо хранить секреты. Еще бы, от этого зависит жизнь ее сына. Поверь мне, она никому не проболтается.