— Посмотри на меня, Хулио.
Он посмотрел.
— Что ты скажешь?
— Señorita?
— Ты считаешь, что я привлекательная?
— Señorita прекрасна.
Она изучающе оглядела его мальчишеское лицо — их глаза находились на одном уровне. Саманта дотронулась до щеки Хулио, гладкой и прохладной. Ее рука упала на его плечо. Крепкое, как скала.
— Хулио, ты не боишься таких женщин, как я?
Выражение напыщенности промелькнуло на его лице.
— Я никого не боюсь.
— Muy macho[134], — ласково сказала она.
Он остался невозмутимым.
Саманта убрала руку.
— Ты здесь не для того, чтобы вести беседы. Пошли, я отведу тебя в такое место, где нам будет удобно и нас никто не потревожит. — На верхней ступени лестницы она обернулась. — Кстати, Хулио… сеньорита Марселла говорила тебе что-нибудь о деньгах?
Он встретил ее взгляд.
— Агустин говорил со мной о деньгах, señorita. Он сказал, что вы очень богаты, но что я не должен пользоваться вашим положением. Ту цену, которую вы назначите сами, señorita, — мне будет достаточно.
— Конечно.
Очутившись в спальне, она повернулась к Хулио лицом.
— Закрой дверь и запри ее на замок. — Он повиновался. — Теперь раздевайся, — приказала она. Он начал снимать с себя одежду. Она внимательно наблюдала, как он наклоняется, разгибается и поворачивается, наслаждаясь игрой мускулов под его шелковистой кожей. Наконец, полностью обнажившись, он выпрямился.
— Семнадцать лет от роду… — пробормотала она. — Пройди по комнате и обратно, Хулио. Я хочу посмотреть.
Его походка не выдавала смущения, а шаг был ровным и неторопливым. Саманта жестом заставила его совершить это короткое путешествие еще раз и, пока он это делал, разделась сама.
— Посмотри на меня, — приказала она.
Он остановился и посмотрел.
— Тебе нравится мое тело, Хулио?
— Sí, señorita.
— В Акапулько столько молоденьких девочек…
— Sí. Но никто из них не красив так, как señorita.
«Это была, конечно, ложь, но ложь великолепно приемлемая», — подумалось Саманте. Впрочем, ожидать услышать в подобных обстоятельствах правду было бы пустым самообманом, роскошью, которую Саманта не могла себе позволить.
— Расскажи мне о своей девушке, Хулио.
Он заколебался.
— Есть одна…
— Она мексиканка?
Ее предположение сильно удивило Хулио.
— Señorita, нет! Она иностранка, из Канады.
— И ты регулярно занимаешься с ней любовью?
— Когда у меня есть время. Моя работа…
Она жестом заставила его умолкнуть.
— Что ты предпочитаешь, Хулио? Какие у тебя пристрастия? Есть ли такие вещи, которые ты любишь делать с женщиной больше, чем другие?
Он задумался над ее вопросом.
— Señorita, — сказал он серьезно. — Я к вашим услугам.
Саманта села на краешек кровати, глаза ее сосредоточились на его толстом коричневом члене, сейчас спокойном и вялом. Она сделала небольшой жест, и Хулио шагнул вперед. Саманта ласкающе взяла мягкую плоть в ладонь, любуясь контрастом цветов кожи. Она поцеловала его, неотрывно смотря, как тот начинает реагировать на ласку. Потом поцеловала еще раз.
— Ага, — воскликнула она. — Дорогой дружок возвращается к жизни.
— Señorita?
Хулио теперь стоял совсем близко от нее, так что ей пришлось закинуть голову, чтобы оглядеть все его сильное крепкое тело.
— Заткнись, черт тебя побери! Просто стой спокойно! Делай то, за что тебе платят, и не надо разговаривать со мной… — Голова Саманты нырнула вперед, вбирая в себя столько его тела, сколько она могла поместить там, пальцы вцепились в его крепкие ягодицы, а в ее глухом стоне зазвучало наслаждение и необходимость.
Тео Гэвин был человеком, который не любил попусту тратить время. Он сразу же заказал оба международных телефонных разговора, а пока принялся изучать новый проект. Там была масса небольших недочетов: нужно было провести дополнительные тесты, изменить графики производства продукции, откорректировать сметы, — но все это были поправимые вопросы, и энтузиазм Тео по-прежнему был высок.
Зазвонил телефон. Сначала его соединили с Джулией. Это было плохо, он предпочел бы сначала другой звонок. Но Гэвин подготовился и к этому разговору. Он вежливо поздоровался с Джулией, поинтересовался ее здоровьем. Она проигнорировала его вопрос.
— Что случилось? — потребовала она.
Этот пронзительный, сердитый голос напомнил Тео, что он, к счастью, уже избавился от нее. Тем не менее, несмотря на свою неприязнь к Джулии, Тео признался себе в существовании какой-то затянувшейся привязанности к этой женщине, или, по крайней мере, каких-то приятных воспоминаний.
— Это касается Чака, — ответил он, стараясь оставаться любезным.
— Что ты с ним сделал?
Вечно эти обвинения! Так было с самого начала их брака — она постоянно разговаривала с ним так, как будто знала о существовании какой-то его вины. Но теперь они больше не состоят в браке (несчастная Джулия, разве можно сравнить ее с Самантой!), и Тео не собирался позволить ей запугивать себя.
— Я ничего не делал с ним, Джулия. С таким мальчишкой, как Чак, никто ничего не в состоянии сделать.
— Что ты имеешь в виду?
Он рассказал ей, что их сын убежал.
Из телефонной трубки до Тео донесся ее, несколько смягченный дальним расстоянием, визг:
— Я дала тебе мальчика на несколько недель, а ты умудрился потерять его в чужой стране?!
— Я не терял его. Постарайся понять, он убежал от меня. Он то же самое делал и в Нью-Йорке.
— Это совсем не то же самое! Мексика не Нью-Йорк! Здесь он среди своих, добрых людей, которых он понимает, в знакомых местах. А что если он там заболел и рядом никого нет, чтобы оказать ему помощь? Тео, если с Чарльзом что-нибудь случится, ты будешь лично отвечать передо мной.
Тео заставил себя говорить спокойным тоном.
— Ничего с мальчиком не произойдет. А твои обвинения в мой адрес делу не помогут. Не теряй головы, Джулия. Я хочу, чтобы ты знала — я как мог старался для Чака. Брал его плавать с собой, проводил с ним вечера, водил его повсюду. Но Чака просто невозможно ничем пронять…
— Что ты сделал, чтобы разыскать его?
— Все, что возможно для этого сделать, сейчас делается, — сообщил ей Гэвин. — Американское посольство уж поставлено в известность, у них есть определенные методы решения таких проблем. И полиция тоже. Кроме того, одна газета, она здесь выходит на английском, поместила заметку о мальчике. Еще я дал туда большое объявление. Все эти вещи требуют времени и…
— Это все недостаточно. Найми частных детективов. Два, три, хоть целое агентство, если это будет необходимо. Разыщи Чарльза, Тео; отправь его обратно ко мне, я о нем позабочусь.
— До сих пор у тебя просто дивно это выходило.
— Негодяй, — ответила она. — Может, если бы у Чарльза был настоящий отец, а у меня — настоящий мужчина…
— Джулия…
— Как только будут какие-нибудь новости, сразу же поставь меня в известность, Тео. И обязательно найми детективов. Хоть один-единственный раз сделай что-нибудь правильное. — И она бросила трубку.
«Ах, Джулия, — подумал Гэвин, глядя на замолкший аппарат в своей руке. — Слава Богу, что есть такая женщина, как Саманта. Стиль, воспитание, порода, истинная оценка мужских свершений. Как приятно будет…»
Телефон зазвонил снова. Это был Джерри Баумер, из Лос-Анджелеса. Специалист по рекламе с обычной для него энергией сразу же ринулся в бой:
— Как с вами обходится Мексика, мистер Гэвин? Хотел бы вскоре присоединиться к вам, но…
— Давай поговорим о делах, Джерри. Сначала Саманта Мур.
— Прекрасная идея. И эта переориентация вашей серии на мужчин — это просто прекрасно.
— Все уже переменилось, Баумер.
— Вы уже не собираетесь привлекать к работе Мур? Знаете ли, я должен вам сказать, у меня с самого начала были некоторые сомнения относительно ее участия в этом деле. Я сейчас готовлю подробный меморандум, в котором…
— Баумер, успокойся и послушай меня. Мы опять возвращаемся к нашему первоначальному замыслу. Серия для женщин, и все. Это окончательно. А Саманта Мур является важной, неотъемлемой составляющей нашей команды. Я позвонил, чтобы дать тебе ключевые указания по всей рекламной кампании…
— Я вас слушаю, мистер Гэвин.
— Новое название серии — «Саманта»! Ничего больше. Просто это имя и восклицательный знак. Как тебе эта мысль? — Трубка молчала. — Проклятье! — воскликнул Тео. — Нас разъединили.
— Мистер Гэвин, — сказал Баумер. — Превосходно. Превосходно. Вы прямо в самую точку попали! Саманта! Прямо хоть на долларах ставь такой ярлык! Как… как здорово!
— Тебе нравится моя идея?
— Я просто влюблен в нее, мистер Гэвин, просто влюблен! Всякий раз когда Саманту будут показывать по телевизору или брать у нее интервью, это автоматически будет рекламировать нашу продукцию. Ее имя станет символом!
— Эта мысль приходила мне в голову, — прокомментировал восторги Баумера Тео.
— Конечно, — отозвался Баумер, несколько увядая. — Саманта — это Саманта! Что за восхитительная реклама из этого получится! Позвольте мне быстро записать…
— Рекламная кампания должна быть построена вокруг этого имени, Баумер. Начни прямо сегодня. Я хочу, чтобы на проект работали оба побережья Америки. Рекламные объявления, усиленная пропаганда и информация, турне для мисс Мур. Свяжи ее с Джонни Карсоном, обязательно.
— У Джонни сейчас серьезная операция. Но знаете, что я вам хочу сказать, — если Саманта не заткнет за пояс Джонни Карсона, я готов вернуть вам свой гонорар! — Он от души рассмеялся. — А все знают, что возвращать деньги — против моих религиозных убеждений.
— Может быть, я тебя потом и подловлю на слове. Займись тем, что я тебе сказал, прямо сейчас. Я сразу же извещу тебя, как только контракты будут подписаны, и мы закрутим все наши дела.
— «Закрутим» — то самое слово, мистер Гэвин!
Не прощаясь, Тео повесил трубку и поздравил себя. «Саманта. Просто фантастическое название для парфюмерной серии! Солидно звучит, хорошо выглядит, кажется дорогим и загадочным. Это будет большой игрой. Больше никаких кратковременных взлетов и быстрых падений! Люди думают, что я богат, что все мои