– Да… то есть нет! – тяжёлое тёмно-красное бархатное платье с белыми оборками, оставляющее открытыми плечи и весьма условно скрывающее выдающуюся грудь (мой любимый размер!) одним своим видом придавало маман не только агрессивный фривольный шарм, но и этакую величественность. Хозяйка борделя и сама наверняка пользовалась услугами магов жизни: никаких морщинок на лице и других доступных обозрению частях тела, но и молодой девчонкой, неуверенной в себе, не выглядела ни разу. Тем контрастнее смотрелось, как она буквально заёрзала под моим вопросительным взглядом, старательно избегая смотреть мне в лицо. – Но руководство города строго запрещает нанимать специалистов из числа граждан, не имеющих нужной… сер-ти-фи-кации. Прошу, уважаемый гос… уважаемый! Не сердитесь! Если меня поймают на нарушении, то выдворят из города и из республики!
Похоже, стоило мне идти сюда одному, без химеры. Ничего не сделал, только спросил, а тётку уже едва ли не до нервного срыва довёл.
– Мы готовы компенсировать вам ваше беспокойство, уважаемый!
– Компенсация… – я в очередной раз зацепился взглядом за впечатляющий пейзаж в декольте и сказал немного не то, что собирался. – Я подумаю о ней, спасибо. Пошли отсюда, Таня.
Н-да. Стоило подобного исхода ожидать. С чего я взял, что исполнение законов республики для граждан где-то на её территории может быть приостановлено? И, если так подумать, решение-то вполне в духе теневых правителей Лида. Тех, кто уже связал свою жизнь с республикой, старательно стимулируют заниматься Охотой. А тем, кто пока на вольных хлебах, позволяют неплохо подрабатывать на своём таланте на месте, давая одновременно возможность получше узнать реалии государства Повелителей Жизни.
Разумеется, для немногих аколитов-виталистов из королевств целое государство, построенное для обслуживания интересов одной из научных школ магии Жизни, выглядит натурально как рай на земле – особенно по контрасту с тем, к чему они привыкли дома. Маги ведь прежде всего учёные: это вдалбливается неофиту наставником на всём протяжении обучения, да и сам будущий волшебник уже обычно успел прочувствовать необходимость постоянного самосовершенствования на собственном опыте. И когда где-то курсу к третьему во весь рост встаёт выбор, чем заняться после окончания университета: научными изысканиями без отрыва от чрезвычайно высоко оплачиваемой работы или, гм, обслуживанием знати королевств… Результат немного предсказуем.
Достаточно было заглянуть в глаза Пака, когда я кое-что ему рассказал о своей работе в “Новых горизонтах” – они реально горели. От намёков, что в процессе мне пришлось в прямом смысле разбирать и собирать разумных существ, которые от подобных манипуляций постепенно умирают, он просто отмахнулся. Действительно, какая ерунда. Впрочем, если вспомнить моё собственное практическое обучение у коновала Тохи, и подставить в качестве неофита не попаданца со сформировавшейся личностью, а ребёнка лет тринадцати – всё встанет на свои места. У наивного шестнадцатилетнего студента-первака за спиной кладбище хорошо если всего на сотню собственноручно, в результате врачебной ошибки или элементарного недостатка знаний, загубленных душ. Не удивительно, что он как-то попроще относится к вопросам жизни и смерти.
…Природа воистину не терпит пустоты. На место выбитых изменённых очень быстро подтягиваются новые. В основном травоядные и всеядные – их гонят не только конкуренция и голод, но и хищники. Если бы Охотники не вырезали тех же диких горных овец, болотных секачей и винторогих сайгаков, то угодья от вала и до лесозащитной полосы, патрулируемой коровами-химерами, к концу зимы выедались бы в ноль. И если антилоп и овец полугнилая биомасса опавших листьев не интересовала, то мутировавшие свиньи сжирали всё на своем пути до, в прямом смысле, чистой земли. Разве что деревья не трогали. Впрочем, у деревьев, как оказалось, есть свои персональные враги.
– Вот уж правда: убил бобра – спас дерево, – пробормотал я. Вырубка – по другому не назвать – затрагивала, наверное с десяток, а то и больше гектар. И ладно вырубка: уходя обоими концами к горизонту, путь нам преграждала монументальная бобровая плотина. Четыре метра высотой. За которой, словно донжон, возвышалась бобровая хатка высотой в добрых пять этажей. И всё это выстроено за две недели максимум. Твою ж мать…
– Вижу одного, – Таня, используя холку Вспышки как опору для ног, быстро огляделась и первой обнаружила тварь: флегматично тащущего в зубах словно тростинку ствол столетнего дерева монстра.
– Будь осторожнее, – напомнил я, заканчивая натягивать дугу крепостного арбалета и направляя ездовую химеру в сторону искусственной преграды для воды. Речушек разной степени наполненности в приграничной зоне не так уж мало: вал Шрама играет роль водораздела, с которого скатывается дождевая вода, которой нужно куда-то деваться. И этой воды осенью и зимой хватает. Пересыхающие летом ручьи весело звенят, а мутные болотистые омуты разливаются вширь и обретают заметное течение. В общем, мутантам было из чего наполнять своё “карманное” водохранилище.
На стремительно приближающуюся волкодевушку бобр отреагировал… ну, не то, чтобы совсем никак – но примерно как на надоедливую мошку. Попытался совершенно по-собачьи отмахнуться, даже не выпуская из пасти лесину. За что, разумеется, немедленно поплатился: химера легко, словно гравитация была над ней не властна, запрыгнула изменённому на спину и во всю длину под углом против шерсти вогнала в шею меч.
– ВЗУУУУВШШШ! – низкочастотная воздушная волна сбила листья на близлежащих уцелевших деревьях, заставила Вспышку прижать уши, а меня скривиться. Звук был такой, словно Таня ранила не живое существо, а подбила паровоз: рёв сирены через шипение! Для полноты соответствия тварь выпустила из-под хвоста струю пенящейся на воздухе жидкости. Но всё бестолку: ни встроенное химическое оружие, ни акустический удар не помогли спасти рассечённую шею – это была уже агония. Правда, призыв не остался не услышанным.
– ДЗОУММ! – в отличие от обычного арбалета мобильная баллиста стреляет отнюдь не тихо. Мощные стальные дуги и стальной трос в качестве тетивы после спуска ещё несколько секунд гудят, словно иной колокол. Зато и эффект выше всяческих похвал: высунувшийся из-за плотины сородич мутанта поймал глазом оперённый дротик и мгновенно отправился в мир иной. У грызунов огромные глаза и тонкие кости за ними – дикая магия частично помогает мутантам исправить “недостатки” конструкции, но слабые места остаются на прежнем месте. А вот и ещё один!
– Взоом! – недостатков у крепостного арбалета два: скорость взвода и тяжёлые боеприпасы. А из обычной “машинки” можно подстрелить в глаз весящую килограмм двести овцу, но не пятиметрового трёхтонного грызуна-гиганта. Но глаз выбил, да. Сбросив разряженный самострел болтаться на ременном подвесе, я выхватил копьё из седельного крепления, но монстр не принял бой – канул назад за гребень плотины прежде, чем ездовая химера разогналась.
Парадокс: своими ногами на этот жуткий завал я бы лезть без крайней нужды не рискнул, а вот Вспышке доверился. Моя белая красавица не подвела: без особых усилий взобралась на гребень циклопической бобровой постройки. Разумеется, после того, как я всё-таки привёл в боевую готовность ручную баллисту. Н-да…
Воды по ту сторону запруды набралось не так уж много – не больше метра в среднем, судя по всему. По крайней мере, пеньки скусанных мутантами-строителями примерно на такой высоте стволов из мутной кофейного цвета жижи кое-где торчали. По водной глади густо плавали опавшие листья и ещё какой-то мусор – и не было заметно ни малейшего следа добычи. Зато посреди мутного опасного пруда метрах в пятистах от плотины возвышалась башня супер-хатки.
– Нормально? – односложно спросил я вернувшуюся ко мне Таню.
– Да, – та сморщилась и яростно потёрла кулаком под носом. – Кроме запаха. Проклятая мускусная железа! Зато теперь знаю, куда бить, чтобы прикончить с одного удара… мне раздеваться?
– Что?! – я бы сказал, что чуть не упал с химеры, но это в любом случае было бы неправдой: привязные ремни не дали бы.
– Надо как-то достать остальных из этого, – вокодевушка пренебрежительно махнула в сторону бобровой твердыни ладошкой. – Муравейника. Вход, как я понимаю, под водой, а нырять в доспехах – не самое умное решение.
Я оценил размер элементов, из которых был сложен “домик” грызунов-мутантов, и почувствовал неприятный озноб: не дай Свет встретиться лицом к лицу с такими букашками!
– Лезть в узкие норы, где у противника преимущество – далеко не самое умное, что здесь можно предпринять, – отрезал я.
– Разобрать плотину в самом низком месте и спустить воду, – тут же нашла альтернативное решение спутница. – Если растаскивать брёвна при помощи каната и Вспышки, возможно, успеем справиться до темноты…
– Ну вот ещё, – перебил я химеру, наметив наконец взглядом искомую низину, где парой недель раньше текла изначально перегороженная тварями речка. Вытащив метатель из кобуры, я старательно прицелился в брёвна у среза воды – благо, запруда была выстроена в форме этакого огромного полумесяца, охватывающего “домик” тварей. Ярко-оранжевая вспышка резанула по глазам, вверх взлетели дымящиеся обломки брёвен: плазмоид прожёг несколько слоёв древесины, прежде чем сдетонировал. – Разделаем пока этих двух, а остальные, как ты и сказала, сами вылезут заделывать дыру, как только уровень воды начнёт падать. А если не вылезут…
Я взвесил в руке тяжёлый пистолет.
– Им же хуже.
Чёрт. Приятно всё-таки выходить на работу правильно оснащённым. Наверное, Сатара прав – пора мне задуматься на счёт того, чтобы выбираться из “песочницы” поближе к более дорогим монстрам. Тем более, зима как раз начинается… Список расходных материалов для третьего курса у меня теперь есть, пора уже начинать заполнять любезно выделенные мне ячейки в криохранилище “Новых горизонтов”.