Звуки перестрелки начали удаляться — надо понимать, пластуны Хомута не только вырвались из засады и сумели вернуться к опорному пункту, но и отогнали от него потрёпанных нами нападавших.
— Боярин! — окликнул меня перетянувший раненую руку ремнём Гвоздь. — Погляди, а то кони двину!
Я кое-как подполз к пареньку, кинул револьвер на землю и достал из чехла ампутационный нож.
— Эй, ты чего ещё удумал? — перепугался тот.
Я его возглас проигнорировал и крикнул:
— Дарьян!
— Здесь! — отозвался тот, прибежал и присел рядом, начал спешно заряжать карабин.
Одним уверенным движением я распорол рукав куртки Гвоздя и вновь позвал:
— Огнич!
— В порядке! — откликнулся фургонщик, а Сквозняк отозвался сам.
— Я тоже! — оповестил он нас.
Нож я бросил к револьверу, затем переломил засевшую в бицепсе пластуна стрелу и спросил:
— Крап где?
— О чёрт! — охнул Огнич и перескочил через стену редута, скрылся в только-только начавшей редеть тьме.
Сквозняк присоединился к фургонщику, на пару они вытянули наружу потерявшего сознание пластуна.
— Сердце бьётся! — оповестил нас Огнич.
Ну а я надавил своей волей на дух Гвоздя, чуть сместил стрелу — так, чтобы появилась возможность направить остриё в обход кости, и толкнул древко. Наконечник вышел с другой стороны, пластун взвыл и потерял сознание, я отбросил сломанную стрелу и закрыл сквозную рану. Пусть сработал и не слишком чисто, но нисколько по этому поводу не переживал. Было попросту не до того.
Из-за неловкого движения засевший в ноге наконечник вновь повредил кое-как залеченный кровеносный сосуд, да ещё стрельба в лесу никак не стихала, и ко всему прочему я со всей отчётливостью осознал, что светло-пурпурное пламя — это не совсем то, что поможет мне пережить грядущую кампанию против златогорцев.
Черти драные, простую стрелу остановить не смог!
Тоже мне аколит!
Впрочем, я был жив, а значит, ничего не помешает вскорости прикупить пару козырей-аргументов. Надо лишь не пороть горячку и для начала хорошенько всё продумать. Ну и, конечно, не остаться в этих драных джунглях навсегда.
Просто не будет, да только когда было?
Прорвусь!
Глава 6
В кои-то веки всё случилось именно так, как и загадал. В отличие от многих других в джунглях я не остался. Добрался до предгорий, чтоб их черти драли…
Впрочем, жаловаться было грех — кампания против златогорцев обернулась для меня вроде как одними сплошными прибытками. Начать с того, что в тылу мы не отсиживались и редкий день обходился без начисления боевых — уже на исходе зимы я полностью закрыл долг перед Южноморским союзом негоциантов, по итогам первого весеннего месяца накопил на обратный билет, а к началу сезона дождей должен был заработать сверх этого ещё пять или даже шесть сотен целковых.
Должен, ха!
Мы полностью разгромили основные силы златогорцев и отрезали их владения от побережья, но только лишь этим не удовлетворились и начали развивать наступление вглубь континента. В итоге добрались до гор и там забуксовали, не в силах прорваться в долины с золотыми рудниками, которые и были главной целью кампании. Основной состав Мёртвой пехоты отправили восполнять потери в постоянный лагерь ещё на прошлой седмице — сразу, как только наши передовые отряды вышли к предгорьям, где проку от кадавров и тем паче от обычных ходячих мертвецов было откровенно немного, а вот пластунов передали в подчинение егерям, и за последнюю седмицу рота потеряла убитыми и ранеными почти столько же, сколько осталось в драных джунглях за всю драную зиму. И дело было даже не в том, что десятки раскидали по разным подразделениям, а чужих людей никому не жалко, просто бои в ущельях — это не наше. Тут бы егерям и горным стрельцам отдуваться, но нет же, припрягли…
Я прикрылся отторжением, чуть приподнялся и сразу приник к земле. Ударившая о валун пуля с визгом отскочила в сторону, эхом заметался меж скал хлопок выстрела.
— Задрал, Боярин! — одёрнул меня Хомут. — Не суетись — глядишь, подольше проживёшь!
— Ага, — хохотнул Край. — До конца дня, например!
Шутка была так себе. Да, как по мне, это и не шутка была вовсе. До укреплений златогорцев было никак не меньше полусотни саженей, и всё это в горку, а там — картечницы и колдуны. Ни приблизиться, ни издали магией не сковырнуть.
Магией, ха!
Я тяжко вздохнул. После формирования ядра в моём распоряжении оказалось достаточно энергии для самостоятельного развития абриса, да только за всё это время удалось лишь скрутить по узлу на концах новой пары исходящих меридианов. Точнее, скрутил я их достаточно быстро, а вот уравновешивал три месяца кряду — только-только справился.
Справился — да, но что с того? Хоть два исходящих меридиана, хоть четыре — разницы вообще никакой. Никак это мои магические возможности не расширяло. Пока — нет. Пусть и выучился контролировать расход закачанной в ядро небесной силы и увеличил его объём до такой степени, что получалось один за другим сотворить сразу два, а когда и три огненных шара, но набор арканов остался прежним, ничего особо мощного в арсенале не появилось. Для сшибки накоротке с простецами и недоучками вроде меня самого он ещё худо-бедно годился, а вот достать кого-то на приличном удалении да ещё и при активном противодействии опытного тайнознатца — нет, нет и нет. И мой атрибут тут, увы, ничем помочь не мог.
Черти драные! Да, если уж на то пошло, пурпурный пламень стал самым настоящим разочарованием. Азимут — ни к чёрту! Обжигающая аура жгла не так уж и сильно, а поймать кусок расплавленного свинца было ничуть не менее больно и опасно нежели заполучить в потроха самую обычную пулю.
Ну да — довелось ощущения сравнить. Не сказать, будто чудом откачали, но был чертовски близок к тому, чтобы получить перевод из пластунов Мёртвой пехоты в наши же штурмовики. Неживые.
Но это всё ничего. Это всё ерунда. Жаловаться было грех.
Увы, именно что — «было».
Жаловаться было грех, пока в этом драном ущелье не очутился.
Зашуршали осыпающиеся камни, к нам подобрался Огнич — без кирасы, как и все мы здесь, с закинутым за спину карабином.
— Поручик сказал, полчаса у нас, — заявил фургонщик, тяжело отдуваясь. — Мол, если картечницы за это время не подавим, он пластунов в первых рядах на штурм погонит!
— Сука! — в сердцах ругнулся Край. — Достал, сил никаких нет! Просто в край!
Ну да — с ротным егерей нам откровенно не повезло. Тот намеревался во что бы то ни стало выполнить поставленную ему задачу и если собственных подчинённых ещё хоть как-то берёг, то с приданными в усиление пластунами и горными стрельцами нисколько не церемонился. Для карьериста из купчишек всё упиралось в соотношение доходов и расходов, и пока баланс оставался положительным, потери личного состава в расчёт попросту не принимались.
— А ведь и погонит! — флегматично отметил Хомут и одёрнул меня: — Да не высовывайся, Боярин! По тебе пристрелялись уже!
— Отползи в сторонку! — посоветовал Гвоздь.
Стоило бы прислушаться к этому совету, но настроение было ни к чёрту, я только скривил уголок рта, вновь сотворил магический щит и приподнялся над камнями, кинул взгляд на уходившую вверх тропу с безжизненно замершими тут и там телами. Угодившая в силовой барьер пуля заставила вздрогнуть и спешно спрятаться обратно.
— Говорил же — не высовывайся! — недовольно проворчал Хомут. — Ещё не хватало, чтобы нас колдуны чем-нибудь накрыли!
— А то они не знают, что мы тут засели! — фыркнул я.
Картечницы — плюнуть и растереть. Картечницы — не проблема. Снести заслон нам не давали прикрывавшие его тайнознатцы. И если один действовал исключительно от обороны, то второй был куда более гибок и опасен. В прошлый раз, когда горные стрельцы пошли в атаку под прикрытием магических щитов, он одним силовым выбросом разом снёс всю нашу защиту. И тогда своё слово сказали картечницы. А если б не Сквозняк, то выживших бы ещё и каменным смерчем в фарш перемололо.
— И что делать будем? — зябко поёжился фургонщик.
— А что тут поделаешь? — нахмурился Хомут. — Какие будут предложения, а? Конокрад, ты под мороком к ним подобраться сможешь?
Огнич решительно помотал головой.
— Не-а! Меня колдуны враз срисуют.
— И я не смогу, — не преминул добавить я. — Нужно понимать, на кого влиять, а не так вот — наобум.
— А ежели мы опорник взять не можем, — облизнул губы Край, — не проще ли тогда с поручиком разобраться?
— Потом с нами со всеми разберутся, — проворчал в ответ командир десятка. — Так, Боярин?
Я кивнул.
Не знаю как остальные, а сам я последние дни всерьёз задумывался об устранении вздорного офицеришки, но одно дело «разобраться» и совсем другое — разобраться так, чтобы комар носа не подточил. Сколько ни приглядывался и ни присматривался, ничего толкового на ум не пришло. Без парочки доверенных егерей и адъютанта-тайнознатца поручик, такое впечатление, даже по нужде не ходил. И столько защитных амулетов на себе таскал, что о сглазе или порче даже думать не стоило.
— И что теперь? — совсем пал духом Огнич.
— Зови Сквозняка и деревенских, — сказал я и пояснил младшему уряднику: — Попробую огненный шар в бойницу запулить.
— А раньше чего? — разозлился Край. — Чего сидел?
— Отвали! — отмахнулся я.
— Ну ты в край…
— Умолкли оба! — рыкнул Хомут и велел фургонщику: — Беги, Конокрад! Скажи, пусть пошевеливаются!
Пригибаясь, чтобы не мелькнуть над камнями и не словить пулю, Огнич чуть спустился по склону, там только выпрямился и поспешил вниз.
Хомут поелозил, устраиваясь поудобней и вдруг спросил:
— Боярин, а что за амулеты у поручика? От пуль есть?
— Есть, — подтвердил я. — На нём барахла тысяч на пять, не меньше.
— И прямо на лету сработает или заранее активировать нужно? — уточнил тогда младший урядник.
— От пуль-то? — Я припомнил характер исходящих от офицеришки магических искажений и давнишний разговор с Червенем, покачал головой. — Нужно активировать. Иначе влёт разряжался бы.