И — сердцебиение. Окутавший пирамиду призрачный багрянец мерцал в такт ударам чьего-то сердца, вот этот ритм я и уловил, именно он изводил меня своей неправильностью, не позволяя собраться с мыслями.
— Ну ты чего⁈ — отдёрнул меня от окошка Ёрш, потянулся закрыть ставень да так и замер, ошарашенно протянул: — Ох ты ёлки!
Все тотчас ринулись к нему, начали пихаться и сыпать вопросами, а я со всей возможной ясностью осознал, что подкрепление к нам не придёт. И дело было даже не в том, что в Тегосе тут и там над крышами домов поднимались густые клубы чёрного дыма, а ветер доносил отголоски частой стрельбы, просто, просто, просто…
Черти драные, надо рвать когти из города, пока сюда не заявился былой покровитель здешних мест! Это ведь не банальное совпадение — как пить дать, черноводские торгаши снюхались со жрецами-демонопоклонниками!
— Дерьмо! — выдал Огнич, первым сложивший одно с другим. — Вы как хотите, а я делаю ноги!
— И далеко ты в форме уйдёшь? — осадил его Сквозняк. — Да и портовым служащим сейчас в городе точно не рады!
Все уставились на меня, Вьюн спросил:
— Боярин, раздобудешь нам шмотки?
Ответить не дал Кочан.
— А на кой чёрт вообще в город соваться? — поинтересовался он. — Уйдём, как пришли — по железной дороге! А лучше паровоз захватим!
— Ага! — закивал Кабан. — Вагон бронированный, на бортах зачарованная сталь, внутри картечницы! Прямо до своих с ветерком домчим!
Сквозняк пальцем у виска покрутил.
— А управлять кто им будет?
— Да уж разберёмся как-нибудь!
Вьюн облизнул губы.
— Погодите! Погодите! Что за паровоз?
Парни наперебой принялись втолковывать босякам, как мы добирались до Тегоса, а я вытянул из кобуры револьвер, оглядел его, вернул обратно и объявил:
— Люк закройте за мной.
— Куда собрался? — встревожился Огнич.
— За Беляной, — сказал я, как в прорубь нырнул.
Да, черти драные! Да! Умом понимаю, что надо когти рвать, но не брошу её здесь. Да и с ватагой Шалого шансы выбраться из Тегоса как бы ещё не больше нынешних будут. Одно к одному.
— Сгинешь! — охнул Ёрш.
— Прорвусь!
Босяки переглянулись, и Вьюн развёл руками.
— Не взыщи, Боярин, но мы тебя ждать не станем. Надо убираться отсюда. Получится — паровоз захватим. Нет — своим ходом свалим.
— Да я с пониманием, не переживай, — усмехнулся я. — Скажи лучше, можно как-то, минуя ворота, из порта выбраться?
Вьюн ненадолго задумался, затем сказал:
— Лови! — И с помощью мыслеречи вколотил в моё сознание целую череду образов.
Я поморгал, осмысливая полученные знания, потом спросил:
— Одежду вам раздобыть?
Парни задумались, и Кочан решил за всех:
— Не будем время терять! По пути с кого-нибудь снимем.
— Ага! — поддержал приятеля Кабан. — Валим!
Медлить мы не стали, откинули крышку люка, спустили вниз стремянку и спустились по ней сами. Выбрались со склада через заднюю дверь, и на долгие прощания время тратить не стали, Вьюн указал:
— Тебе туда! — После пожелали друг другу удачи и разошлись.
Пожалел я о сделанном выборе? Да ничуть! Пусть мы и неплохо сработались, но парочка аколитов и пятёрка адептов не может позволить себе действовать с позиции силы, а одному всяко проще незамеченным остаться. Если только не заблужусь тут, к чертям собачьим…
Но в голове ворохнулось чужое воспоминание, я свернул в неприметный проход и поспешил дальше. Постепенно начали всё чаще попадаться широкие проезды, но людей в этой части порта не было, да и бежал я исключительно по задворкам складов. Потом и вовсе пришлось лезть в зазор между соседними пакгаузами едва ли в локоть шириной. Щель привела к ограде, но проблемой это не стало: упёрся руками и ногами в одну стену, а спиной в другую и кое-как подобрался к ржавым пикам забора.
За ними — глухой переулочек. Огляделся, перебрался, спрыгнул на другую сторону.
Ходу!
Только куда там! Почти сразу я вышел к застроенной харчевнями, борделями, магазинчиками и лавками улице, протянувшейся вдоль порта. В ста аршинах — ворота. Охраны было не видно, но над проходной уже вывесили вымпел черноводской морской пехоты, так что не зря воспользовался обходным путём. Изгваздался, зато живой.
Мне бы убраться подальше от ворот и лишь после этого перебежать на ту сторону, но дальше от одних ворот — это ближе к другим. Решил рискнуть, и едва успел шарахнуться обратно, заслышав стук копыт.
Мимо переулка проскакал отряд верховых: знаменосец удерживал расправленное белое полотнище, на котором трепетала кровавая птица с длинным вроде бы змеиным хвостом. Верховые — выходцы из Поднебесья и аборигены вперемешку, а сам стяг оказался мне прекрасно знаком. В город пожаловали наёмники владетеля Теночигара.
Дела!
А есть ли ещё куда бежать? Быть может, умнее затаиться в Тегосе?
Вот только эта драная пирамида! Я предельно отчётливо ощущал стук потустороннего сердца, что-то внутри отзывалось на него, и ничем хорошим это обернуться не могло, так что выгадал момент, перебежал через дорогу и с ходу нырнул в переулочек. Со всех ног припустил прочь, повернул вглубь квартала, а после недолгих блужданий по нему неожиданно для себя вышел к широченному проспекту, соединявшему пирамиду и порт.
Что ничего хорошего мне там не светит, стало ясно с первого взгляда. Несколько зданий уже горели, многие дома стояли с выломанными или распахнутыми настежь дверьми. Где-то валялись безжизненные тела, кого-то волокли вверх по улице вооружённые до зубов молодчики с красными повязками на рукавах.
Вверх по улице — это к пирамиде.
С такого расстояния деталей было не разобрать, но я всё же разглядел людей на центральной лестнице ступенчатого сооружения. И далеко не все поднимались на вершину по собственной воле.
Ну что за чертовщина⁈
Как так можно — людей и в жертву какой-то демонической погани?
Но тут на глаза попалась странная процессия: впереди бежала лишённая шкуры собака, за ней вышагивала четвёрка упырей, из глубоких порезов на коже которых беспрестанно сочилась кровь, а в их окружении шествовал окутанный облаком кровавой мороси тайнознатец в цветастом жреческом одеянии. Лицо краснокожего демонопоклонника покрывали ритуальные татуировки, его магическая аура подрагивала в такт испускаемому пирамидой мерцанию.
Я от греха подальше попятился, затем и вовсе рванул в обратном направлении, чтобы почти сразу свернуть в боковой проход и двинуться к Рыбацкому кварталу напрямик через жилую застройку.
Надо пошевеливаться, если не хочу опоздать!
Глава 9
Я опоздал. Нет, не в Рыбацкий квартал — просто слишком замешкался у проспекта. Надо было рвануть оттуда сразу, как только сообразил, куда именно вышел, но нет же — засмотрелся! Едва ли меня заметил демонопоклонник, скорее всего учуяла его дохлая гончая.
Выдал преследователя лёгкий перестук когтей. Узенькая улочка словно вымерла, стрельба и крики доносились откуда-то издали, вот и различил подозрительный звук за спиной, крутанулся на месте и… вновь опоздал! Вывернувшая из-за угла страхолюдина успела разинуть пасть и взвыть, подавая сигнал хозяину.
Тут же я приложил её своим коронным огненным ударом, и пурпурная вспышка оторвала дохлой гадине голову, но толку-то с того?
Влип!
Я развернулся и бросился наутёк, но не успел промчаться и десяти саженей, как пространство впереди словно прожгло багряное пламя — так бывает, когда огонёк свечи накрывают бумажным листком. Из дыры выстрелило кровавое щупальце, в солнечных лучах оно задымилось и всё же прошило моё отторжение — я лишь в самый последний миг успел перехватить его рукой, не позволив воткнуться зловещим крючьям в лицо.
Дальше само собой вспомнилось, как магистр Гай сдёрнул со второго этажа схожим образом атаковавшего его одержимого, и я что было сил рванул призрачную конечность на себя. Ладонь обожгло противоестественной мерзостью, но — получилось!
Вытянутый из астрала дух обернулся багряным маревом и начал стремительно истаивать, я наподдал ему огненным ударом и разметал в клочья; пальцы прошли через развеявшееся щупальце и сжались в кулак.
Выкрутился!
Мне бы броситься наутёк, да только куда там! Из-за поворота вывернула парочка упырей, оглянулся — сзади выскочили ещё две истекавшие кровью гадины. К ним присоединился жрец, и мертвецы знакомо вскинули руки, в меня разом устремились четыре шара порченой крови!
Я хрипло выдохнул и окутался обжигающей аурой. Атакующие заклинания шибанули боевыми молотами, но защитный покров погасил ударные волны, а пурпурное пламя поглотило и растворило в себе ядовитый багрянец, заставило его вскипеть и выгореть, оказалось сильней. От напряжения пошла кругом голова, огонь дрогнул и втянулся в меня, погас. Я не устоял и опустился на одно колено — думал, ринутся добивать упыри, а вместо них вперёд выдвинулся жрец. Врезал по нему огненным ударом, но сгусток пурпурного пламени бесследно канул в облаке кровавой мороси, демонопоклонник даже не дрогнул.
Так, да?
Ну тогда лови!
Я выдернул из кобуры револьвер, взвёл курок и пальнул прямо в изукрашенную ритуальными татуировками рожу. Громыхнул выстрел, отдача подкинула оружие, но угодившая в облако окружившей жреца порчи пуля рассыпалась ворохом невесомого праха, а дальше из багряного марева выпростались две кровавые руки! Магические пальцы вцепились в шею, и хоть я прикрылся отторжением, не позволив раздавить себе гортань, миг спустя мощный рывок затянул меня в облако кровавой мороси.
Порча опалила кожу, попыталась выжечь глаза, проникнуть в уши, нос и рот, отравить и превратить в груду гниющей плоти. Выжгла бы и отравила — не спасла бы никакая сопротивляемость энергии красного диапазона, но пусть хватка магических рук и отрезала от небесной силы, я всё же сумел дотянуться до ядра и усилием воли выплеснул из себя жгучее пурпурное пламя. То вспыхнуло и взревело, яростно вгрызлось в окружившую жреца кровавую морось и… спасовало перед магической пакостью! Но не погасло, а слилось с ней в единое целое — изменило её, изменилось само. Порченая аура демонопоклонника враз сделалась ярче и жарче — при этом нас с ним не опалило, а вот два подоспевших на подмогу хозяину упыря вмиг вспыхнули и покатились по земле, прогорая в прах.