— Только не Первой пароходной компанией!
Светловолосый тайнознатец отвлёкся от меня и начал было:
— Вы как служащий…
Мастер Кий отмахнулся от него зажатой в руке сигарой.
— Больше не служащий!
Глава представительства тяжело вздохнул и объявил:
— Я уполномочен выплатить в качестве вознаграждения десятую часть стоимости возвращённого имущества!
У меня аж на душе при этих словах потеплело, но виду я не подал и продолжил разглядывать разыскные листы. Отец Шалый всё так же беспечно улыбался, а мастер Кий сунул в рот сигару и выдвинул встречное условие:
— Пятую часть!
— Об этом и речи идти не может! — отмахнулся представитель южноморских торгашей. — Десятая часть — это справедливое вознаграждение. Больше никто не даст!
Но мастер Кий на уступки не пошёл.
— Дадут! — объявил он с необычайной уверенностью.
Купец глянул на тайнознатца, тот пожал плечами.
— Пусть так! В любом случае эти средства направят на гашение обязательств Южноморского союза негоциантов. Мы ничего не потеряем!
Я взял стопку листов и начал перебирать их, но мог бы столь демонстративно внимания к себе и не привлекать. Железнодорожник не полез за словом в карман и со снисходительной улыбкой выдал:
— Только расплатятся они с вашими местными кредиторами и расплатятся сполна, денег жалеть не будут. Не думаю, что останется хоть что-нибудь Мёртвой пехоте. Уверены, что можете себе это позволить?
Глава представительства постучал пальцами по столу, взял сигару и тоже закурил.
— Хорошо, мы выплатим вам пятую часть, — нехотя согласился он на выдвинутое условие и тут же выставил перед собой указательный палец. — Но только если половину этой суммы вы направите на выкуп акций и векселей Южноморского союза негоциантов!
Мастер Кий растерянно поглядел на Шалого, и тот бросил изображать из себя охранника, потребовал:
— Излагайте!
Купец развёл руками.
— На бирже паника! — заявил он, словно это объясняло решительно всё. — Акции союза не берут даже по бросовым ценам, а ведь зачастую это единственный капитал прибывших из Тегоса беженцев!
— И если они не сумеют выручить за них нормальные деньги и уплыть в Южноморск, то сядут вам на шею? — предположил священник.
Глава представительства кивнул.
— И это тоже. А ещё в ценные бумаги вложились многие местные жители из числа тех, чьё доброе расположение для нас чрезвычайно важно. — Он затянулся, выдохнул и объявил: — На биржу не суйтесь, снимите дом, начните скупать акции и векселя в частном порядке. Так вы ещё и в выигрыше останетесь! Сейчас наши обязательства почти ничего не стоят, а в Южноморске их погасят в полном объёме.
Шалый прищурился.
— Векселя — да. Но не акции.
Купец покачал головой.
— С момента, когда союз овладел Тегосом, акции подорожали лишь вдвое, а сейчас на волне панических слухов котировки упали в десятки раз.
Отец Шалый ненадолго задумался, потом сказал:
— Двадцать тысяч целковых погоды не сделают.
— Если цены пойдут вверх, мы через вас направим на скупку обязательств собственные средства, — заявил глава представительства. — Так вы в деле?
Шалый кивнул.
— Но вы компенсируете аренду и охрану конторы, а наша комиссия составит двадцатую часть оборота.
— Сотую часть!
— Сороковую!
Глава представительства поднялся из кресла и протянул священнику руку.
— Да будет так! — Он глянул на помощника и распорядился: — Пусть подготовят бумаги!
— А золото? — уточнил светловолосый тайнознатец.
— Сдадим прямо сейчас, — уверил его Шалый. — У вас найдётся двадцать тысяч монетой местной чеканки, чтобы сразу пустить деньги в оборот?
— Обеспечим, — пообещал купец.
Нашим хозяевам явно не терпелось взглянуть на золото, но я воспользовался случившейся заминкой и кинул на стол стопку разыскных листов.
— Правильно понимаю, что вы объявили награду за некоторых черноводских торгашей и представителей школы Бирюзового водоворота?
Купец скривился.
— Ну а что же — надо было просто смотреть, как нас грабят эти предатели?
— Нисколько не осуждаю, более того — могу поспособствовать в этом благом начинании, — заявил я и посмотрел на поднявшегося со стула железнодорожника. — Мастер Кий, вы не могли бы…
Тот кивнул и вышел в коридор, а вот Шалый в кабинете задержался. Ну да я и не рассчитывал, что получится избавиться ещё и от него.
Когда за железнодорожником закрылась дверь, я постучал пальцем по верхнему разыскному листу, на котором была с немалым тщанием изображена лощёная физиономия прилизанного хлыща — того самого, чьи люди подкараулили меня на выходе из дома с дельфинами. Назначили за его голову ни много ни мало тысячу целковых.
— Этот! — сказал я. — Сильно он вас допёк?
— Допустим… — кисло глянул в ответ купец, которого сейчас куда больше заботило привезённое нами в Порт-Чёрный золото. — И что с того?
— Довелось с ним повстречаться, — заявил я и выудил шар алхимического стекла с заточённой внутри порчей. — Здесь проклятие, напитанное его кровью. С такого расстояния не дотянется, нужно будет приблизиться самое меньшее на полверсты, зато результат гарантирован. Отдам за полцены.
Глава представительства переглянулся с помощником, тот протянул руку и попросил:
— Разреши!
Я передал ему шар, и молодой человек через некоторое время объявил:
— Внутри высшая порча или даже полноценное проклятие, но на чью кровь завязаны чары, конечно же, не скажу.
Купец хмыкнул.
— Где и при каких обстоятельствах вы раздобыли кровь младшего партнёра Черноводской торговой компании, скажите на милость?
— В Тегосе. Он разбирался в обстоятельствах гибели мастера Среброгора, их ревизора, а я волею Царя небесного был в некоторой степени свидетелем оной. Вот и довелось пообщаться.
Глава представительства скривился.
— Мы не станем покупать кота в мешке!
— Ой, да бросьте! — вспылил отец Шалый. — С учётом нашей сделки это сущие гроши, а вам чрезвычайно важно нанести быстрый ответный удар! И вы вполне сумеете использовать проклятие незамедлительно, пока мы ещё в городе. Разве нет?
Купец немного поколебался и всё же покачал головой.
— Нам нужны хоть какие-то гарантии, а не пустые слова.
Я уже пожалел даже, что поддался соблазну подзаработать, но деваться было некуда, поэтому предложил:
— Обсудите это с капитаном Чеславом. Знаете такого?
Представитель южноморских негоциантов того знал. Он немного пожевал губами, а после объявил:
— Вернёмся к этому разговору позже. Сначала — золото.
Все четыреста золотых слитков оказались на месте, но на руки нам пока что выдали лишь двадцать тысяч целковых монетами и векселями Первой пароходной компании, вторую половину посулили выплатить лишь после направления этих деньжищ на скупку ценных бумаг. Шалого сие обстоятельство нисколько не порадовало, но пришлось довериться торгашам. А дальше в представительство явился капитан Чеслав.
Узнав о порче, он ничуть не переменился в лице, лишь возжелал переговорить со мной с глазу на глаз. И, разумеется, спокойствие его оказалось насквозь напускным.
— Выкладывай! — сразу потребовал Чеслав.
Я запираться не стал, поведал о вынужденной поездке в Тегос и неожиданной встрече с младшим партнёром Черноводской торговой компании.
— И что ты? — нахмурился капитан.
— А что я? Не получилось у нас разговора. Этого хлыща интересовало, кто поручил усадьбу поджечь, а как он мои глаза увидел… — я постучал себя пальцем по виску, — так сразу и сообразил, что к школе Огненного репья я только по бумагам отношение имею. А пурпурный огонь — не то, из-за чего мог приключиться случайный пожар!
Чеслав выругался, потом уточнил:
— И что дальше было?
— В оборот хотели взять и выпотрошить, но я торгаша чуток подрезал и порчу сотворил. Только поэтому и разошлись краями!
— Мне почему не рассказал?
— А на кой чёрт? — усмехнулся я на сей раз совершенно искренне. — Чтобы опасным свидетелем сочли и прикопали где-нибудь в джунглях?
Собеседник вперил в меня испытующий взор и вроде бы даже на дух надавил.
— Точно больше не было ничего? — спросил он угрожающе.
— Зуб даю!
— Не паясничай! — потребовал Чеслав и нахмурился. — О порче торгашам на кой ляд рассказал? Кто за язык тянул? Жадность до добра не доведёт!
Я только руками развёл.
— Ладно! — вздохнул капитан. — Не стоило, конечно, привлекать к этому делу лишнее внимание, но деваться некуда — замолвлю за тебя словечко. Только очень прошу: впредь о причине пожара в главной усадьбе помалкивай. Пусть это и не великий секрет, но ни торгашам, ни Шалому знать о том не нужно. Твоей подружке — тоже. Усёк?
— Вполне.
Но заступничество заступничеством, а расставаться с золотишком глава представительства не пожелал и выписал вексель. Ещё и предупредил:
— Учти, молодой человек, получить по нему средства можно будет лишь через два месяца! В случае обмана у нас будет время его опротестовать!
— Годится! — кивнул я, поскольку ничего иного попросту не оставалось.
Был шанс, что впоследствии всё вскроется и за младшего партнёра Черноводской торговой компании со мной попытаются сквитаться, но — плевать! Так и так намеревался залечь на дно и стать другим человеком.
Угрызения совести? Нет, ничего подобного я не испытывал. Слишком многие погибли из-за ненасытной жадности торгашей. Все причастные к этому заслуживали смерти. Все до одного.
Под контору для скупки векселей и акций мы сняли небольшой особняк в тихом и спокойном квартале между центром и припортовой округой. Всю арендную плату до последнего грошика нам компенсировали южноморские торгаши, поэтому Шалый, желая предупредить неудобные вопросы, заплатил сразу за седмицу вперёд. На охрану тоже тратиться не пришлось: опекать нас поручили гренадёрам Мёртвой пехоты. Роль главы предприятия досталась мастеру Кию, но на деле документацию взялся вести Дарьян, за что ему посулили две доли от причитающегося нам комиссионного вознаграждения.