— Кто там? — крикнула из соседнего помещения Ласка.
— Лучезар пришёл! — отозвался священник.
Девица сразу выглянула к нам и спросила:
— А где Беляна?
— Прихорашивается, — пояснил я, и ученица школы Призрачных волков снова скрылась в смежной комнате.
Отец Шалый отпер одно из отделений секретера, выложил на стол звякнувший монетами кошелёк и стопку прямоугольных листов, походивших на векселя Южноморского союза негоциантов, но ими определённо не являвшихся. На каждом значился номинал в пятьсот целковых.
— Пять тысяч векселями на предъявителя банка Небесного престола, — ответил на невысказанный мной вопрос священник. — Остаток в кошеле. Это с учётом твоих пятисот целковых от торгашей и за вычетом оплаты билетов. Сразу ведь и долю Беляны возьмёшь?
— Сразу и возьму, — подтвердил я. — А что с акциями?
— Биржу лихорадит, котировки скачут от семи до восьми целковых. И слухи ходят, по ним внеочередная выплата намечается. По пятьдесят грошей на штуку накинут. Я бы советовал акции придержать, если только срочной нужды в деньгах нет.
В совете не прозвучало ни малейшего намёка на насмешку, будто нам с Беляной и вправду могло вдруг не хватить на что-то пяти тысяч целковых. Впрочем, возвышение — удовольствие не из дешёвых. Могло бы и в самом деле не хватить.
— Тогда продавать пока не станем, — ответил я, пряча векселя в карман.
Отец Шалый кивнул и вновь полез в секретер, выудил оттуда две пачки ценных бумаг, и эти стопки были не в пример толще прежней.
— Тысяча и девяносто акций, — объявил священник. — Проверять будешь?
Я усмехнулся и возиться с подсчётом акций не стал.
Подумалось, что на руках ценностей на тринадцать тысяч целковых — настоящее состояние, без дураков! — а душу это как-то и не греет нисколько. Будто так и должно быть. Словно это всё по праву моё. А понадобится — и легко заработаю ещё столько же.
Только нет, такой шанс сорвать куш лишь раз в жизни выпадает. Лука бы от счастья на голове ходил, а у меня немного другие… эти самые… как их… А! Приоритеты!
— Если б что дурное задумали, на десяток-другой акций размениваться не стали, так? — резонно заметил я, распихивая стопки по карманам парусиновой куртки.
— Зришь в корень, боярин.
От недовольной гримасы мне удержаться не удалось.
— Вот об этом и хотел поговорить, отчим, — вернул я священнику колкость. — Мне бы метку на дух школы Багряных брызг получить, а в управе об этом никто даже слышать не хочет, в канцелярию епископа отправляют.
— И правильно делают.
— Но ведь метку и в школе прожечь могут? Как бы мне туда официальное направление получить, а?
— На кой чёрт тебе это сдалось?
Я указал на свои пурпурные глаза.
— Аспект отчасти схож, меньше вопросов будет. А если просто Серым пропишут, так и вовсе никто не сыщет.
— Не пропишут, — качнул головой Шалый.
— Почему это? По закону родового имени достаточно!
— По закону в дух впечатают то, что в вольной укажут, — возразил священник.
— А в управе на лапу сунуть?
— Это можно, — признал Шалый. — Только, если кто рыть начнёт, в управе тебя с потрохами продадут, Лучезар. Даже не сомневайся. — Он вдруг чуть подался вперёд и вытянул шею. — Есть предложение получше. Получишь метку в школе Багряных брызг на полное имя, а по церковной станешь просто Серым.
Я облизнул губы и улыбнулся.
— Заманчиво, но в монахи я не собираюсь.
— И не нужно. Проведём тебя трудником. Никаких особенных обязательств это не наложит. Ты лекарь? Не откажешь ведь в безвозмездном избавлении от порчи, ежели церковь о том попросит?
— Не откажу, — признал я. — А зачем тогда нужна метка школы Багряных брызг?
— Затем, что в церковную включаются сведения о предыдущей, дабы при необходимости получилось выяснить, в каком монастыре или школе проходил ритуал очищения. И как ты совершенно верно отметил, школа Багряных брызг у тайнознатца с твоим аспектом никаких вопросов не вызовет.
— Хорошо. И как это обстряпать?
— Обратись завтра к дежурному клерку в управу, я всё устрою.
Столь быстрое решение проблемы несказанно порадовало, но оставался ещё один ничуть не менее серьёзный вопрос.
— И сколько с меня за содействие?
Шалый покачал головой.
— Нисколько. В качестве ответной услуги просто забудь обо всём случившемся за морем. А именно о золоте и моём предложении твоим бывшим соученикам поработать на благо церкви. Договорились?
— И даже не потребуется клясться на крови?
Священник улыбнулся широко и насквозь неискренне.
— А зачем, если мне будет известно имя, от которого ты при всём желании не сумеешь избавиться, пока не станешь аспирантом?
— Логично, — признал я и протянул руку. — Договорились!
На все эти блуждания и переговоры времени ушло не так уж и мало, поэтому скупердяйничать я не стал и, остановив первого попавшегося на глаза извозчика, велел тому катить к «Южному берегу». И если утром меня всецело занимали нелёгкие раздумья, то тут не отказал себе в удовольствии поглазеть по сторонам. В результате пришёл к выводу, что Черноводск проигрывает Южноморску решительно по всем статьям. Здешние улицы были шире, ям и луж на них попадалось заметно меньше, а вот повозок и экипажей — совсем даже наоборот. Несколько раз нас обгоняли паровые коляски. И никто вслед им с разинутым ртом не глядел. Каменные дома в три и четыре этажа тоже не казались чем-то из ряда вон, да и штукатурка на их фасадах выглядела заметно свежее, и это при том, что Закатная сторона к самым престижным частям города совершенно точно не относилась.
Деньги! В воздухе носился запах больших денег!
Вот только не развеется ли он после потери Тегоса?
Впрочем, пока что многочисленные прохожие никакой обеспокоенности не выказывали, и у властей не возникало нужды усмирять народные волнения. Вроде бы — нет.
Но хоть на улицах Южноморска и царила деловитая суета, о распиханном по карманам богатстве я не забывал ни на единое мгновение и совсем уж беспечно по сторонам не глазел. Глазел исключительно настороженно, отслеживая катившие навстречу и в одном направлении с нами экипажи, перебегавших через дорогу пешеходов, толпившихся на углах бездельников, несущихся сломя голову курьеров, а заодно и улыбчивых продавщиц цветов и папирос, торгующих вразнос лоточников и прочий добропорядочный на первый взгляд люд, способный заскочить в коляску и пырнуть ножом, а то и пальнуть из револьвера.
Ничего подобного не случилось, но бдительности я не утратил, и уже зайдя в гостиницу. Окинул взглядом холл, пригляделся к разряженным юнцам за столиком у окна, приметил две поднимавшиеся на второй этаж парочки и двинулся к стоявшему за конторкой клерку. Намеревался спросить, в комнате ли моя спутница, но оценил дёрнувший веко молодого человека нервный тик и рыкнул с местным суетливым говорком:
— Чётут⁈
Клерк разом побелел.
— Интересовались вами… — сознался он.
При одной только мысли о родичах Лучезара враз упало сердце, а небесная сила сама собой выплеснулась из ядра, едва удержал её в себе, от притока энергии даже начали зудеть кончики пальцев.
— Кто? — спросил, постаравшись уловить мало-мальски значимые магические искажения поблизости.
Пока — ничего.
— Так вот же! — указал перепуганный клерк на лестницу. — Две сударыни и молодые люди при них.
Я сразу сообразил, что речь идёт о самую малость опередивших меня парочках, и ринулся к лестнице. Взлетел на второй этаж, заскочил в коридор и — движение! Из тёмного закутка вынырнула смазанная тень, а ещё скрипнули половицы за спиной, и я не промешкал ни единого драного мгновенья. Обратился к атрибуту.
Аура!
Вокруг полыхнуло порченое пламя, и я не просто окутался обжигающей аурой, я ею ещё и ударил, намереваясь отшвырнуть от себя нападавших, только чёрта с два! Мигнул алым огоньком амулет, и накинувшегося на меня молодчика прикрыло защитное поле — крепыша не отбросило и не обожгло. Он лишь на миг завяз в густом пурпуре и тут же подался вперёд, замахиваясь тростью.
Сзади — магические искажения!
Оба с оберегами!
Я ткнул за спину пустой рукой, и в той, повинуясь моей воле, возник ампутационный нож. Кто-то насадился на клинок и сдавленно охнул, а только я втолкнул в зачарованную сталь жгучий пламень малой печати воздаяния, и — взвыли!
Неподалёку грохнул выстрел и сразу второй, но стреляли не по мне — хлопки донеслись словно сквозь толщу воды. Не до них.
Отторжение!
Трость крепыша врезалась в щит пурпурного пламени и вдребезги разнесла его — если б заранее не начал скручивать корпус, то получил бы ею прямо между глаз. Да и так сумел увернуться лишь из-за того, что сгустившаяся аура обвилась вокруг зачарованного оружия и самую малость его замедлила. Увы, нападавший не провалился в излишне глубоком выпаде и не замешкался, сразу замахнулся второй раз.
Этот выпад упредил вскинутой левой рукой. За миг до удара сплавил воедино свой кровавый аргумент с упрощённым заклинанием магических лат и будто перчатку натянул! Слой тягучего пламени растёкся от плеча и до кончиков пальцев, вложенный в защитный аркан приказ гашения отдачи переборол силу артефактного оружия, и то впустую шибануло по раскрытой ладони — не сломало кости, не выбило лучезапястный сустав.
Полыхнуло алым, расплескался пурпур, что-то даже хрустнуло, но я переборол боль и стиснул пальцы. Молодчик тотчас рванул трость и едва её не высвободил — мои чёрные когти соскользнули с отполированной дубовой палки и лишь в самый последний момент зацепились за окольцевавшую ту полоску зачарованной стали. Я шатнулся к противнику и дважды пырнул его в бок, а на шаге назад ещё и полосонул по шее снизу вверх и наискось — чтобы уж наверняка!
Из рассечённой сонной артерии хлестанула кровь, я оттолкнул от себя смертельно раненого молодчика и пинком в бок сбросил на лестницу его корчившегося на полу подельника, затем крутанулся на каблуке и ринулся прочь.
Быстрее! Бежать!