ыбравшись из воды, в ужасе рассказал о существе, лежавшем на выступе скалы и походившем на огромную лягушку. Пятью годами позже распространились новые слухи о лох-несском чудовище, и в 1886 году газета «Глазго Ивнинг Пост» посвятила ему целую статью, а в ноябре того же года американская «Конститьюшн» опубликовала другую, сопроводив её подробным изображением чудовища. Эти и многие другие материалы я перечитывал по дороге в Шотландию, и они всё ещё крутились у меня в голове, когда я стоял возле небольшого двухэтажного домика на самом берегу озера. С неподдельным волнением впервые в жизни я взирал на древние величественные воды, застланные густым утренним туманом, сливавшимся со свинцовыми тучами. Сколько невероятных тайн хранят его мрачные глубины?
Мистер Мартин, человек почтенного возраста с посеребрённой годами головой, радушно встретил меня и проводил в комнату на втором этаже, окна которой выходили аккурат на водную гладь. Это жильё мне удалось найти без особого труда, сразу же по приезду в Инвернесс, и на удивление, довольно дёшево. Поставив чемодан на пол, утомлённый долгим путешествием, я тут же рухнул на застеленную кровать и проспал до полудня. За обедом мистер Мартин представил меня своей супруге и остальным постояльцам дома. Ими оказались двое молодых людей, живших в мансарде и занимавшихся фольклористикой.
Они, так же, как и я, интересовались преданиями о загадочном обитателе Лох-Несса, благодаря чему у нас появилось множество общих тем для разговоров. И уже на следующий день вместе с новыми знакомыми я опрашивал старожилов и рыбаков Инвернесса и местных деревень, но, к сожалению, так и не узнал ничего нового. Они говорили о морском драконе, водяной лошади, или огромной жабоподобной твари с хвостом и небольшой головой на длинной шее, каждый повторял слова предыдущего, лишь приукрашивая свой рассказ о том, что видел существо на берегу, или проплывавшее мимо его лодки, а то и плескавшееся на мелководье с целым выводком себе подобных. Очевидно, единственным местом, где они видели его, было дно пивных кружек в местном пабе. Однако судьбе оказалось угодно, чтобы какой-то старик, сидевший перед деревянной лачугой и дымивший трубкой, бросил в мою сторону одну кроткую фразу:
— Морской дьявол, это колдун его призвал.
Я хотел было переспросить, что он имел в виду, но старик, прихрамывая и опираясь на клюку, поспешил скрыться в своей лачуге. Разумеется, я не придал этому особого значения, мало ли, что болтают выжившие из ума пропойцы, но стоило мне тем же вечером упомянуть о словах старика в присутствии мистера Мартина, как тот сразу переменился в лице, что не осталось незамеченным. И хотя на все мои расспросы он отказывался отвечать, вскоре настойчивость взяла своё. Тогда-то я и узнал, почему комната на самом берегу Лох-Несса достались мне так дёшево. Дело в том, что в полумиле от дома мистера Мартина находился скрытый холмами другой старинный дом под названием Блекстоунхилл. Его владелец, некий Александр Элуорк, ещё лет пятнадцать назад приехал к озеру и снял в доме комнату. Позже, со слов тогдашних хозяев Блекстоунхилл, семейства МакАлистеров, стало известно, что из комнаты нового постояльца время от времени доносились странные голоса — то самого Элуорка, то чьи-то ещё, — хотя гостей у него никогда не было. А если кто-то из МакАлистеров пытался заглянуть через плечо в таинственные книги, за которыми постоялец нередко сидел в гостиной, в комнате становилось настолько темно, что приходилось зажигать лампу, хотя на улице был ясный день.
Неестественность этих событий сразу же дала повод для пересудов среди соседей, и после того, как МакАлистеры стали свидетелями богохульных ритуалов, совершаемых Элуорком по ночам на берегу озера, его поспешили выселить из Блекстоунхилл. Однако через неделю-другую после его отъезда в доме стали твориться поистине дьявольские вещи. Все, кто хоть раз бывал там, говорили о странной давящей атмосфере, а те, кто задерживался подольше, утверждали, что днём по дому как будто носился невидимый табун лошадей, к вечеру сменявшийся неясными шорохами, щелчками и похожим на лягушачье громким кваканьем, перемежавшимся доносившимся невесть откуда бульканьем. В довершение всего, дом наводнили мерзкие чёрные жуки, что просто довело главу семейства МакАлистеров — он умер, помутившись рассудком и завещав Блекстоунхилл не кому иному, как Александру Элуорку. Тот появился через пару недель и заявил свои права на дом, никто и не посмел возражать, даже овдовевшая миссис МакАлистер поспешила покинуть ставшую ей ненавистной бесовскую обитель. С тех самых пор Элуорк и сделался владельцем Блекстоунхилл, а местные жители предпочитали обходить это место стороной, да помалкивать о кощунственных обрядах на берегу Лох-Несса, после которых всё чаще стали замечать в его водах огромную жабоподобную тварь. Тех же, кто проявлял излишнее любопытство к делам, творившимся в Блекстоунхилл, постигала незавидная участь, они тонули в озере без всяких видимых на то причин, а тела некоторых и вовсе бесследно пропадали.
Меня эта история заинтересовала, но на дальнейшие расспросы мистер Мартин не поддался, а расспрашивать старых пьянчуг в городе было бесполезно, поэтому дом Элуорка мне пришлось искать самому. Как выяснилось, Блекстоунхилл находился совсем недалеко от дома мистера Мартина, на берегу озера, за холмами, которые были видны из окна моей комнаты, если посмотреть налево. Поэтому, выбрав погожий денёк, когда лучи солнца пробивались сквозь серые облака, я уложил в свою сумку блокнот, пару сандвичей и термос с горячим кофе: поскольку мой путь пролегал через живописные холмы на берегу Лох-Несса, я подумывал немного побродить по ним и перекусить. Волны тёмных и загадочных вод озера, столь древних и холодных, бились о каменистый берег, и я, зачарованный их видом, не спеша ступал по сырой земле холмов и редеющей зелёной траве, влажной от росы. И вот, взойдя на очередной холм, я увидел у его подножия большой дом Блекстоунхилл; гротескный, словно древний монолит, он полностью оправдывал своё название. Сзади к этой серой громаде подступала чёрная лощина, спереди же редели лишь небольшие заросли кустарника, здесь я и намеревался спуститься, обойдя холм сбоку. Подходя к дому, я подметил, что грунтовка, шедшая к главной дороге в город, давно заросла, зато хорошо была видна тропа, вёдшая к обрывистому берегу и заканчивавшаяся почти у самой воды. Я взошёл на крыльцо и постучал потускневшим латунным молоточком в дверь, но изнутри не донеслось ни шагов, ни голоса хозяина — вообще ни единого звука. Вслушиваясь в тишину, я постучал ещё раз, и, окинув взглядом фасад дома, задержал его на каменном фундаменте, где что-то чёрное, весьма мерзкого вида, юркнуло в расщелину в кладке, отчего мне сразу же вспомнились огромные жуки, о которых рассказывал мистер Мартин.
Когда состояние странного оцепенения, наконец, прошло, и уже было решив, что мой визит так и останется без ответа, я повернулся к двери, то совершенно неожиданно оказался лицом к лицу с хозяином дома. В тёмном дверном проёме стоял лысоватый мужчина лет сорока в вязаном жакете, его бледное, не по годам обрюзгшее и покрытое пятнами лицо, с крючковатым носом и мешками под пронзительными, хотя и находившимися в каком-то наркотическом отупении, глазами, было обращено ко мне. Вслед за ним из раскрытой двери тянуло сыростью, а шум прибоя эхом раздавался в тёмных недрах дома. Собравшись с мыслями, я поздоровался, но человек, не подавая виду, ровным голосом спросил, что мне нужно. Я представился фольклористом-любителем, снимающим комнату в доме по соседству с Блекстоунхилл и интересующимся преданиями о Лох-Нессе. Взгляд, как мне показалось, ни разу не мигнувших глаз пронизал меня насквозь, и всё тем же невозмутимым голосом мужчина произнёс:
— Сэр, не думаете ли вы, что я позволю нарушить свой покой привравшему писаке из американской газетёнки, услышавшему истории не просыхающей деревенщины?
Мои мысли были как на ладони для него. Я прочистил горло, и хотел было возразить, но хозяин дома остановил меня жестом и захлопнул дверь, оставив стоять перед ней полностью обескураженным. Если это и был Элуорк, рассуждал я, то в нём действительно присутствовало что-то дьявольское, не от мира сего. Мне не оставалось ничего другого, как уйти прочь, и хотя настроение для намеченной прогулки по побережью Лох-Несса было безвозвратно испорчено, я и не думал сдаваться. Напротив, я решил вернуться в Блекстоунхилл под покровом ночи и проследить за Элуорком, однако эта хитрость впоследствии мне дорого обошлась.
Пока мистер Мартин с супругой и мои соседи мирно отходили ко сну, я незаметно выскользнул на улицу. Ночная дорога до поместья оказалась гораздо трудней, чем днём, моё положение к тому же усугубляли затянувшие всё небо тучи, так что путь предстояло проделать при слабом свете электрического фонаря. Через четверть часа, выключив фонарь, я осторожно обогнул холм, спускавшийся к Блекстоунхилл, и мелкими перебежками по кустам, стоившими мне двух падений и порванной штанины брюк, подобрался к лощине возле самого дома, где спрятался в зарослях под окнами первого этажа, в которых горел свет. Разумеется, я не надеялся увидеть что-то особенное, и, тем не менее, осторожно заглянул внутрь. Моему взору открылась просторная гостиная, освещённая отблесками огня в камине, вдоль её стен высились стеллажи с книгами, перемежавшиеся деревянными панелями с висевшими на них картинами. Помимо бесчисленного количества древних фолиантов на полках, то там, то здесь красовались уродливые статуэтки, принадлежавшие неизвестным культурам и их культам, я не берусь даже описывать их. В дальнем конце гостиной располагались секретер и кушетка, а посередине, напротив камина, кресло и столик. Это был не обычный чайный столик, а искусная работа неизвестного мастера, выполненная из дерева тёмных пород. Столешница, покрытая лаком, была украшена загадочным геометрическим узором с волнистым обрамлением, четыре изогнутых ножки представляли собой искусно вырезанных мифических сирен, чей стройный антропоморфный стан переходил в мерзкий рыбий хвост, а тонкие руки, что поддерживали столешницу, оканчивались хищными лапами с когтями и перепонками. Локоны их волос, вырезанных с невероятной тщател