— Ну что ты вот так сразу… — криво улыбнулся Петрович. — За что же убогого убивать-то? А вдруг он просто больной на голову? Свихнулся на почве пари? Сплошь и рядом такое.
— Хорошо бы… — отозвался Витёк. — Только не думаю я, что он того… — он выразительно покрутил пальцем у виска. — Скорее какой-то серьёзный аферист. Кто ещё на таких условиях машину мафиозного босса против стандартной конвейерной закладывать станет? Даже если последнюю слегка доработали.
— Скажи лучше — искалечили, — не согласился Тика. — Думаешь, мне приятно было твой мас-лонасос уродовать?
— Не больше чем мне — кивнул Витёк. — Ладно, это всё одноразовое. Встретимся в воскресенье, катнемся разок, после чего пусть предъявляет что хочет. Я своё слово сдержал. Подтвердите же?
— А как же! — воскликнул Тика. — Если понадобится — даже из обреза!
— Успеется ещё… — вдумчиво осадил его Петрович. — Но с собой на всякий случай захвати. Да и я, пожалуй, возьму…
В пятницу неожиданно похолодало, но к воскресенью температура вновь стабилизировалась, упав, правда, градусов на пять, вследствие чего над степью повис коварный туман. В меру прозрачный, но обманчиво скрадывавший расстояния. Особенно в ночи.
Но уговор дороже денег. Тем более — каких-то изменчивых погодных условий. Которые в данный момент особой роли не играли.
На всякий случай Витёк проехался по участку трассы на семёновом «додже». Просто чтобы про верить, насколько скользким стал новый, ещё жирный асфальт.
Результат оказался вполне удовлетворительным. Если резко не тормозить и не выворачивать руль, стараясь объехать выбравшегося на трассу ёжика-полуночника, то всё должно было пройти, как и задумали. То есть успешно.
Леонтий подкатил как раз к моменту, когда приятели окончили анализ трассы и расселись в ожидании главного провокатора.
Выбравшись из своего мустанга, он сразу же забрался в машину Витька, стоявшую в точке старта.
— И как вам не противно в такую погоду гоняться? — весело произнёс он. — Сидели бы дома, смотрели телевизор…
— Ещё скажи — в «Need for speed» игрались, — ухмыльнулся Витёк. — Что, решил всё-таки штурманом посидеть?
— Только пассажиром, — отозвался Леонтий. — Сзади. Штурманом пусть у тебя Петрович работает. А заодно и свидетелем. Ну что, Петрович, разобьёшь? — он протянул руку Витьку.
— Ещё раз чётко скажи, чего ты хочешь от парня, — ответил Петрович. — Только тогда и не раньше.
— Да хоть при всей честной компании, — весело отозвался Леонтий. — Хочу видеть, как на приборной шкале все стрелки имеющихся на ней приборов будут уложены в крайнее положение и будут оставаться в нём хоть пять секунд одновременно. Видеокамеры у меня с собой. Две — на всякий случай.
— У нас тоже, не волнуйся — отозвался Тика. — И даже включены.
— А я ещё и дополнительных цепей в панель добавил, — поддержал его Петрович. — Как только стрелка дойдёт до конца шкалы — цепь замкнётся, включив лампочку на табло — он ткнул пальцем в небольшую коробочку, пристроенную на торпеде. — Как только все загорятся — готовь документы на своего мустанга.
— Хочу всё это видеть, — хмыкнул Леонтий.
— Так смотри! — воскликнул Витёк.
Завизжав покрышками по влажному асфальту, «целика» рванулась вперёд.
— Пристегнуться не забудь, — бросил сзади Леонтий.
— Не сегодня… — сквозь зубы буркнул Витёк.
Петрович, в отличие от водителя, пристегнувшийся ремнём безопасности, следил за своим наспех сварганенным датчиком.
Индикаторы указателя топлива и напряжения зажглись сразу. Секундой спустя зажглась и лампочка указателя давления масла.
За ней — турбонаддув.
Стрелка температуры охлаждающей жидкости, на какое-то время задумчиво колыхнувшись, тоже в конце концов упёрлась в красную зону, добавив ещё одну горящую лампочку на индикаторе Петровича.
За ней упёрся в стерженёк ограничителя спидометр.
И только тахометр не спешил, словно демонстрируя резервы мощности двигателя.
Сдался он на пятнадцатой секунде, заставив индикатор Петровича мигать и визжать в тревожном режиме полной перегрузки двигателя.
Витёк, вначале судорожно сжимавший рулевое колесо, облегчённо вздохнул. Но скорость не сбросил, дожидаясь хоть какой-то реакции со стороны противника.
Леонтий молча сидел на заднем сидении, сжатый по бокам Тикой и Семёном. Семён азартно сопел, вглядываясь в показания приборов на сияющей голубым светом панели, Тика, насколько мог, откинулся в своей части сиденья назад, изредка бросая неприязненные взгляды на Леонтия. Обреза, как и другого оружия у него при себе не было, за этим лично проследил Петрович. Хотя, зная Тику, Петрович не поручился бы, что тот не загрызёт соперника. Даже будучи в наморднике.
— Тика, спокойнее, вы не на Привозе, — на всякий случай произнёс Петрович. — Волноваться будешь позже. Пока что ничего дурного не произошло. Машина едет, приборы лежат. Леонтий, ты доволен?
— Почти, — ответил тот. — Тормози и разворачивайся. Хватит машину мучить.
— Заторможу, когда услышу от тебя, что все приборы лежали. Как ты и заказывал.
— Да ладно, не гони, — поморщился Леонтий. — Сам же видел, что лежали. Видео подтвердит. И прибор Петровича.
— Ты скажи, что видел сам, — твёрдо произнёс Витёк.
Сбрасывать скорость он явно не собирался.
— Сам убьёшься, так ещё и пассажирам горе сделаешь, — слегка напряжённо отозвался Леонтий. — Ладно я, а Тика в чём виноват? Или Семён с Петровичем? Не гони, разворачивайся. Я увидел всё, что хотел. И приборы слежения тоже. Или тебе мало?
— Свидетели, вы довольны? — с усмешкой произнёс из-за руля Витёк. — Я победил?
— Победил, победил, только хватит гнать, — быстро ответил Петрович. — В случае чего мы с приборами всё подтвердим.
— Тормози, а то только приборы и будут подтверждать, — встревоженно добавил Семён.
— Только ради тебя, — усмехнулся Витёк, сбрасывая газ. — Помнишь ещё, что мы в этом году до сих пор не подрались?
— Это серьёзное упущение! — подтвердил Петрович. — Кстати, я что-то тоже давно никому морду не бил. Недели три…
— Скоро представится случай, — усмехнулся Витёк. — Ладно, едем обратно.
Он плавно развернулся и уже не стараясь выжать из машины и приборов всё, что возможно, поехал к точке старта.
Туман, накрывший поля и трассу, разделился за это время на несколько слоёв.
Какое-то время машина, спускавшаяся по пологому холму, двигалась в волшебном промежутке между двумя слоями тумана. В тонком слое прозрачного воздуха толщиной не больше двух метров, висевшего точно на уровне лобового стекла, было видно всё чуть ли не до горизонта. А снизу и сверху струилось белое, непрозрачное молоко, в котором двигались неясные смутные тени. То ли от растущих вдоль трассы невысоких деревьев, то ли вдоль дороги двигались странные, громадные существа, с интересом приглядывающиеся сквозь туман к одинокой машине.
Петрович с содроганием представил, какие именно твари ходят там, за вспотевшим стеклом. На всякий случай покрылся гусиной кожей и осторожно нащупал на поясе тяжёлый кольт.
Прикосновение к холодному металлу на какое-то время успокоило.
Но только до того момента, пока он вновь не взглянул в боковое окно.
Петрович поморщился и на всякий случай прикрыл глаза. Не забыв перед тем проверить, насколько прочно пристёгнут его ремень.
И насколько легко он отстёгивается.
Тычок в ребро от Витька он чуть было не расценил как повод к атаке. Но всё же рассудительно не стал доставать оружие, пока не понял, что вокруг нет ни одного объекта, достойного уничтожения.
— Приехали? — недовольно вздёрнув нос, поинтересовался он.
— Не уезжали — ответил Миха. — Вас ждали.
— Ну и как? — поинтересовался Петрович.
— Вроде дождались, — отозвался Миха. — Давай решать, чем спор закончился.
— А он уже закончился?
— Вас вот ждали до полного разрешения — отозвался Миха. — Ты что, всё проспал?
— Только малую часть, — ответил Петрович. — Где истец?
— Здесь. И истец, и ответчик, и суд присяжных, — отозвался откуда-то сбоку голос Леонтия. — И чёрные ящики в качестве главных независимых свидетелей.
— А они нам нужны? — здраво поинтересовался Петрович. — Все, кому надо, и так видели — все приборы легли как дети в детском саду в тихий час. Отдавай мустанга Витьку, и хватит этого цирка. Мерзко, влажно и спать давно пора.
— Подождёт твой Витёк! — нагло и самоуверенно ответил Леонтий. — А давай мы все вместе просмотрим запись и тогда решим, кто кому что отдаст.
— Бррр! — вскинулся Петрович. — Ты что, охренел? Или…
— Или, — твёрдо ответил Леонтий. — Именно — или! Запускай просмотр. И пусть хоть кто-то скажет, что я не прав!
— Ну, давай глянем, — сжав губы в тонкую полоску, произнёс Витёк. — Это если тебе трёх живых свидетелей мало.
— Немало — широко ухмыльнулся Леонтий. — Вполне достаточно. — Только хотелось бы, чтобы и остальные убедились.
— В чём? — нахмурился Тика.
— В моей правоте — ухмыльнулся Леонтий. — Готов расстаться с «целикой»? Если нет — готовься. Сейчас тебе все подтвердят, что ты проиграл.
— Не понял? — угрожающе набычился Витёк.
— Сейчас поймёшь! — торжествующе произнёс Леонтий. — Тика, запускай!
Над пластиной клавиатуры развернулась холо-плоскость, раздвинув висящие в воздухе мельчайшие капельки ночного тумана. В воздухе возник облик Торпедо, с несущимися на лобовое стекло белыми клочьями.
Запись была на удивление чёткой. Тика постарался, несколько часов настраивая аппаратуру. Изображение даже не дрожало.
Панель приборов выглядела как настоящая. Руки водителя, лежащие на рулевом колесе ни разу не заслонили ни одного из приборов на доске.
Стрелки их неуклонно ползли вправо. Не считая тех, которые уже лежали в красной зоне — бензодатчик и указатель напряжения.
Четверть минуты прошла в напряжённом молчании. За это время в ограничители упёрлись все стрелки за исключением тахометра. Он оказался самым капризным, чуя ещё неиспользованные ресурсы мощного двигателя.