— Петрович со своими юристами собрался базарить, — отозвался Семён. — Тика, вроде бы, в Военную гавань поехал за огневой поддержкой, а так — вроде больше ни с кем.
— Хотелось бы в это верить… — пробурчал Филимон Исаакович. — Ладно, попробуем решить. Проблема-то, в сущности, всего лишь геометрическая… Сколько у вас времени?
— До завтрашнего утра.
— Чуть меньше суток, — поморщился Филимон Исаакович. — Немного. Ладно, постараюсь что-то придумать. В крайнем случае — требуйте отсрочки. Недели, я думаю, должно хватить.
— На что? — поинтересовался Семён, но Филимон Исаакович с непроницаемым лицом остановил его.
— Не твоё дело. Если до девяти утра вторника я не решу вашу проблему, или, в крайнем случае, не позвоню — изо всех сил тяните время. Переводите стрелки на других, обещайте что угодно, но — пусть повременит с исполнением. Конечно, клиент будет возмущаться, но, в конце концов, согласится. Он же свято уверен, что выигрыш достанется ему.
— А может не достаться? — с затаённой надеждой поинтересовался Семён.
— Над этим и работаем, — задумчиво отозвался Филимон Исаакович. — Только ради бога, ни к кому больше не обращайтесь. Даже к тёте Лиле. Особенно к ней.
— Надеюсь, это не предложение кролика не бросать его в терновый куст, — уточнил Семён.
— Ни в коем случае! — твёрдо ответил дядя Филя. — Мамой клянусь, только хуже выйдет!
— Понял… — медленно ответил Семён. — Ладно, будем ждать звонка. Вы уж постарайтесь…
— Всю жизнь для вас стараюсь, и что толку? — сварливо ответил дядя Филя. — Расстройство одно… Ждите звонка до девяти.
После чего, словно позабыв о собеседнике, вновь склонился над рабочим столом.
Сеня понял, что от дяди Фили сегодня он больше ничего не добьётся. Однако и это было немало.
— Спасибо! — насколько мог искренне, проговорил он.
Филимон Исаакович отозвался невнятным утробным бурчанием.
— Магарыч? — с затаённой надеждой произнёс Сеня.
— По исполнении, — не поднимая головы, отозвался дядя Филя. — Как стемнеет — приноси…
— Тогда — спокойной вам смены, — вздохнул Семён.
И осторожно прикрыв за собой дверь, неслышно выскользнул из мастерской на улицу.
Любой разговор со старым мастером всегда оставлял его в итоге выжатым как лимон.
Так произошло и сейчас.
Какое-то время Сеня думал, стоит ли сейчас зайти в аптеку.
Но, по здравом размышлении, всё-таки направился в другую сторону. К ближайшей таверне.
Дрянное пиво в это время суток всё же больше способствовало очеловечиванию, нежели искусственные стимуляторы.
К сожалению, таверна располагалась так глубоко под землёй, что в неё не проникал ни один сигнал мобильной связи. Отчего Семён не сумел предупредить товарищей, что на всякий случай не стоит искать помощи у тёти Лили.
А потом вспоминать стало нечего.
До самого утра.
Лиле же было всё равно…
Утром вторника вся компания честно собралась на условленном месте.
За полчаса до открытия участка.
В самом разном настроении.
— А где Тика? — осмотрев собравшихся, поинтересовался Петрович. — Только не говорите, что его это не интересует.
Красный блик на переносице Петровича дал безмолвный ответ.
Тот даже не стал смотреть вправо и вверх, на крышу, или один из последних этажей почти готовой новостройки.
Просто достал мобильник и коротко выругал Тику за преждевременное самообнаружение.
— Это я специально для тебя, — не смутившись, ответил Тика. — Спрашивал, есть ли я, — так вот он я, пожалуйста. Всех вижу, всё слышу, понадоблюсь — всех сделаю. Кого надо, разумеется. А прицел я исключительно для тебя активировал.
— Дешёвые понты, — буркнул Петрович. — Он у тебя не к ракетомету подключён?
— Обижаешь! Что может быть лучше СВД? По крайней мере, в это время суток?
— Орбитальная бомбардировка, — неприязненно фыркнул в телефон Петрович. — Хорош светиться, если ты так классно всех контролируешь. Сиди там спокойно и жди. Постараемся решить проблему без твоего участия.
— А я так надеялся… — грустно вздохнул Тика.
Алое пятно исчезло с переносицы Петровича.
— Сам-то подстраховался? — поинтересовался Петрович в телефон.
— А то! — самодовольно отозвался Тика, хлопая Петровича по плечу. — Думаешь, это я там сижу?
— Хоть что-то правильно сделал, — довольно произнёс Петрович, пряча телефон в карман. — Автопушка или подставной?
— Потом расскажу, — ухмыльнулся Тика. — Хочешь, тебя прямо сейчас ледяным лучом распишут?
— Давай не меня, — сдержанно ответил Петрович. — А лучше — вообще никого.
— Кого это вы расписывать собрались? — поинтересовался знакомый голос.
— Сикстинскую капеллу подновить надо, — не смутился Тика. — Итальяшки конкурс объявили на лучшего реставратора, вот и готовимся понемногу.
— Вы лучше к другому готовьтесь, — фыркнул Леонтий. — Вернее, ты, — он ткнул пальцем в совершено незаметного на фоне собравшихся Витьку.
— Я-то готов, — невесело усмехнулся тот. — Только есть предложение…
— Какое? — немедленно поинтересовался Леонтий.
— Отсрочка, — кратко ответил тот. — Есть несколько неоднозначных вопросов. И возможность решения твоей проблемы. Только не сразу. Мы же не договаривались на конкретный срок?
— Каюсь, не учёл такую возможность, — проговорил Леонтий, — прокол с моей стороны. И что за вопросы?
— Разные — не дав договорить Витьке, произнёс Петрович. — Первый — ты кто?
— Человек, — ответил Леонтий, — Можешь потрогать. Сделан из мяса и крови. А также кости, пот, сопли, перхоть и немножко приобретённых умений. Ничего сверхординарного. Разве что умею всем этим пользоваться.
— Сопли — это серьёзно, — отозвался Тика. — Многих ими перешиб? Ладно, ладно, не надо сейчас демонстрировать, — он в притворном испуге поднял руки. — Мороженая сопля — серьёзное оружие. Проткнёт насквозь и растает, ищи потом орудие убийства. Не о том речь сейчас. Понимаю. И как ты можешь мотивировать отсрочку?
— Ну конечно, не хочется вот так сразу с дорогим объектом расставаться, — ответил Леонтий.
— Даже не отсрочку, — вклинился в разговор Петрович. — Как я понял, основная проблема спора — это твоё желание увидеть уложенные часы. Стрелочного типа, как и все приборы на приборной доске автомобиля. Так?
— В общем — да, — кивнул Леонтий.
— Уже хорошо, — произнёс Петрович. — А можно я ещё раз сформулирую твой вопрос? Точно и юридически безупречно?
— Давай, — прищурился Леонтий.
— Хорошо, — согласно склонил голову Петрович. — Итак, ты хочешь видеть, как стрелочный прибор класса «часы», отсчитывающий строго определённые промежутки времени должен быть уложен. Так?
— Так, — кивнул Леонтий.
— Отлично. Тика, записываешь?
— Всегда! — фыркнул Тика. — Три канала сразу. Видео, аудио и в блокнотик от руки на всякий случай. Достаточно для высокого суда?
— Достаточно, — согласно кивнул Леонтий.
— Определение «прибор уложен» разъясняется как достижение стрелочным индикатором своего крайнего максимального предела с невозможностью стрелки упомянутого механизма двигаться далее. Согласен?
— Да.
— Принято. Тика, записал?
— Конечно.
— Свидетели согласны?
Нестройный хор согласных голосов подтвердил сказанное Петровичем.
— Тика, записал?
— Воспроизвести?
— Если не трудно.
«Определение «прибор уложен» разъясняется как достижение стрелочным индикатором своего крайнего максимального предела с невозможностью стрелки упомянутого механизма двигаться далее. Согласен?»
«Да».
«Принято. Тика, записал?»
«Конечно».
«Свидетели согласны?»
Нестройный хор согласных голосов
«Тика, записал?»
«Воспроизвести?»
«Если не трудно».
— Последнюю пару фраз можно стереть, — произнёс Леонтий. — И так всё понятно.
— Главное, чтобы ты больше не придирался, — проговорил Петрович. — Ради этого и стараемся. Ты согласен?
— В общем и целом — да. Теперь хочу видеть, как вы это осуществите.
— Тика, записал?
— Всё время записываю. Воспроизвести?
— В суде воспроизведёшь, — ответил Леонтий. — Так что, говорите, нашли способ, как уложить ваши часы? Только песочные не предлагайте. Не проканают.
— Делать больше нечего! — фыркнул Петрович.
— Хотя, кстати, неплохая идея. Жаль только, что их в машинах не устанавливают…
— Так ведь у них всё равно стрелок нет, — усмехнулся Леонтий. — Хотя по всем остальным параметрам… А было бы красиво. Песочные часы укладываются на раз.
— Особенно если в них всего одна песчинка, — поддакнул Семён.
— Главное только точность хода выставить, — подколол Леонтий. — Давно сверял?
— Вчера, — неприязненно произнёс Семён, не понимающий, каким образом Леонтий смог дознаться о его визите к дяде Филе.
— Вот и хорошо, — успокаивающе произнёс Леонтий. — Так какие остальные вопросы?
— Простые, — отозвался Петрович. — На отсрочку согласен? Пока не подготовимся?
— И сколько времени вам надо? — ласково поинтересовался Леонтий. — Только не говорите что девяносто лет.
— Заманчиво, но боюсь, что не доживём, — отозвался Витёк. — Недели хватит? После чего, если окажешься недоволен, я тебе дарственную в зубах принесу. На коленях.
— Что-то ты больно уверен в своих способностях, — фыркнул Леонтий. — Но, в конце концов, я же не монстр какой-то, могу себе позволить снизойти к человеческим слабостям. То есть, ты хочешь сказать, что за неделю сможешь выдрессировать свои часы?
— Он — не сможет, — ответил Петрович. — А вот я, пожалуй, смогу. Тебе же всё равно, на какой машине увидеть их уложенными? Тем более что Витька и так постарался. Давай не будем больше издеваться над пацаном. И его машиной. Ему же теперь не меньше недели придётся потратить, чтобы она как прежде работала. Пусть отдохнёт, он и так урок на всю жизнь получил. А я, так и быть, за него поработаю. Не забыл ещё, что тебе всё равно, на какой машине желательно увидеть уложенные часы?