«Душу Хаоса» заявление:
Этот мир — всего лишь крошечный остров в тёмном море Бесконечности, и здесь ужасы кружат вокруг нас. Вокруг нас? Лучше сказать, среди нас. Я знаю это, потому что видел их в своих снах, и существуют в этом мире вещи, которые сокрыты от разума.
«Душа Хаоса», между прочим, была первой из его четырёх частных печатных книг. К этому времени он потерял все контакты с регулярными издателями и журналами. Он также оставил большинство своих корреспондентов и сосредоточился на нескольких эксцентричных мыслителях с Востока. Его отношение ко мне тоже изменилось. Он больше не рассказывал мне о своих снах и не излагал теории сюжета и стиля. Теперь я не посещал его столь часто, как прежде, и он отвергал все мои попытки примирения с явной резкостью.
Думаю, это было и к лучшему, учитывая несколько последних наших встреч. Во-первых, мне не нравились некоторые из новых книг в его библиотеке. Оккультизм — не самая плохая область исследований, но кошмарная тайнопись «Cultes des Goules» и «Daemonolorum» совершенно не благоприятствует здоровому состоянию души. К тому же его последние рукописи были чересчур безумны. Я не был рад той серьёзности, с которой он относился к неким загадочным знаниям; некоторые из его новых идей были слишком сильны. В другое столетие его преследовали бы за колдовство, если бы он осмелился высказать хотя бы половину убеждений, содержащихся в этих работах.
Были и другие факторы, которые почему-то заставляли меня частично радоваться тому, что он стал сторониться меня. Он всегда был тихим отшельником по своему выбору, но теперь его затворнические тенденции были явно усилены. Он сообщил мне, что больше не выходит на улицу и даже не спускается во двор. Пищу и другие предметы первой необходимости ему еженедельно оставляют у двери. Вечером он не зажигает иного света, кроме маленькой лампы в кабинете. Все, что он говорил о своём распорядке дня, было уклончивым, упоминая лишь, что все своё время посвящает снам и написанию историй.
Он стал тоньше, бледнее и двигался с ещё большей мистической медлительностью, чем когда-либо прежде. У меня возникли подозрения о наркотиках, поскольку он стал похож на обычного наркомана. Но его глаза не были лихорадочными пылающими сферами, что прекрасно характеризуют пожирателя гашиша; и он не потерял своей физической формы, как если бы употреблял опиум. Тогда я стал подозревать, что это безумие; его отрешённая манера речи и его подозрительный отказ от глубокого разбора любого предмета разговора могли быть вызваны каким-то нервным расстройством. Он был по природе своей восприимчив к определённым шизоидным характеристикам. Возможно, он был сумасшедшим.
И то, что он рассказывал в последнее время о своих снах, как правило, подтверждало мою теорию. Пока я жив, никогда не забуду последнее обсуждение его снов — по причинам, которые скоро станут очевидными.
Он рассказывал мне о своих последних историях с некоторой неохотой. Да, они были вдохновлены снами, как и все остальные. Он не писал их для публичного распространения, и редакторы и издатели могли бы ужаснуться от всего, что вызывало теперь его интерес. Он написал их, потому что ему сказали написать их. Да, сказали. Разумеется некое существо в его снах. Он не хотел говорить об этом, но так как я был другом…
Я убедил его. Сейчас я очень жалею, что сделал это; возможно, тогда я мог бы уберечь себя от тех знаний, которые постиг впоследствии…
Эдгар Хенквист Гордон сидел в бледных лучах луны; сидел у широкого окна с глазами, которые были подобны прокажённому лунному свету жуткой интенсивностью их мертвенно-бледного свечения…
— Теперь я знаю всё о своих снах. Я был избран с самого начала, чтобы быть Мессией, посланником Его слова. Нет, это не связано с религией. Я не говорю о Боге в обычном понимании этого слова, которое используют люди, чтобы обозначить любую силу, которую они не в состоянии понять. Я говорю о Тёмном. Ты читал о Нем в тех книгах, что я тебе показал; Посланник Демонов, так они называют Его. Но это все аллегорично. Он не Зло, потому что не существует такой вещи, как Зло. Он просто чужой. И я должен быть Его посланником на Земле.
Не волнуйся так! Я не злюсь. Ты слышал об этом раньше — как люди седой старины поклонялись силам, которые когда-то проявлялись физически на Земле, таким, как Те'лтый, который избрал меня. Легенды глупы, конечно же. Он не разрушитель — просто высший интеллект, который хочет обрести ментальную связь с человеческими разумами, чтобы сделать возможным — ах — контакт между человечеством и Теми, кто находится за пределами.
Он говорит со мной во снах. Он велел мне писать мои книги и раздавать тем, кто знает. Когда наступит подходящее время, мы объединимся и раскроем некоторые из секретов мироздания, о которых люди только догадываются или лишь ощущают во сне.
Вот почему я всегда грезил. Я был избран, чтобы учиться. Вот почему мои сны явили мне такие вещи, как «Юггот» и все остальные. Теперь я готовлюсь к моему — ах — апостольству. Я не могу рассказать тебе большего. Сегодня я должен много писать и спать, чтобы учиться ещё быстрее.
Кто этот Темный? Я не могу рассказать тебе о нем больше, чем ты уже услышал. Полагаю, ты уже думаешь, что я сумасшедший. Сейчас много сторонников этой теории. Но не я. Это правда!
Ты помнишь все, что я говорил тебе о своих снах, — как они становились все более интенсивными? Достаточно хорошо. Несколько месяцев назад у меня была необычная последовательность снов. Я пребывал во тьме — не обычной тьме, которую ты знаешь, но абсолютной тьме вне пространства. Ее невозможно описать в трёхмерных концепциях или мысленных образах: темнота имеет звук и ритм, сродни дыханию, потому что она живая. Я был просто бестелесным разумом; тогда я и увидел Его.
Он вышел из тьмы — ах — и общался со мной. Не словами. Я благодарен, что мои предыдущие сны были устроены таким образом, чтобы подготовить меня к ужасу во плоти. В противном случае я никогда не смог бы взглянуть на Него. Понимаешь, он не похож на людей, и форма, которую он выбрал, очень страшна. Но, как только ты поймёшь, то сможешь принять, что форма столь же аллегорична, как легенды невежественных людей, повествующие о Нем и других.
Он похож на средневековые представления о демоне Асмодее. Весь чёрный и мохнатый, с мордой вепря, зелёными глазами, когтями и клыками дикого зверя.
Я не испытал страх после того, как Он обратился ко мне. Видишь ли, он носит это обличье только потому, что глупые люди в прежние времена считали, что Он выглядит именно так. Понимаешь, массовая вера оказывает любопытное влияние на неосязаемые силы. И люди, думая, что это силы зла, заставили их встать на сторону зла. Но Он не несёт в себе совершенно никакого зла.
Хотел бы я рассказать о некоторых из тех вещей, что Он поведал мне.
Да, я видел Его каждую ночь с тех пор. Но я обещал ничего не раскрывать, пока не настанет нужный день. Сейчас я осознаю, мне больше не интересно писать для стада. Боюсь, что человечество больше ничего не значит для меня, так как я узнал о местах, которые лежат за Пределом, — и о том, как их достичь.
Ты можешь уйти, посмеявшись надо мной, если хочешь. Все, что я могу сказать — это то, что ничто в моих книгах не было преувеличено ни малейшим образом, и что они содержат только бесконечно малые проблески высших откровений, которые скрываются за пределами человеческого понимания. Но когда придёт день, который Он назначил, весь мир узнает правду.
До тех пор тебе лучше держаться подальше от меня. Я не должен отвлекаться; каждый вечер впечатления становятся все сильнее и сильнее. Я сплю восемнадцать часов в день, потому что есть столько всего, что Он хочет сказать мне, столько всего, чему нужно научиться в ходе приготовлений. Но, когда наступит день, я стану божеством — Он обещал мне, что каким-то образом я буду воплощён вместе с Ним!
Такова была суть его монолога. Вскоре я ушёл. Мне нечего было ответить, мне нечем было помочь ему. Но позже я много думал о том, что он сказал. Бедный парень, он совсем пропал; было очевидно, что ещё месяц или около того, и он придёт к краху. Я искренне сожалел и был глубоко обеспокоен этой трагедией. В конце концов, он много лет был моим другом и наставником. И он был гением. Всё было слишком плохо.
Тем не менее, это была странная и тревожно-последовательная история. Это, безусловно, соответствовало его предыдущим рассказам о жизни во снах, и легендарная подоплёка была подлинной, если принять на веру сказанное в «Некронолтконе». Я задавался вопросом, был ли его Темный связан с мифами о Ньярлатхотепе или «Темным Демоном» из ведьмовских ритуалов.
Но все эти глупости о «дне» и о том, что он «Мессия» на Земле, были слишком абсурдны. Что он имел в виду под обещанием Темного воплотить себя в Гордоне? Демоническая одержимость — старинное заблуждение, пользующееся доверием только у по-детски наивных суеверных людей.
Да, я много думал обо всем этом. В течение нескольких недель я провёл небольшое расследование. Я перечитывал его последние книги, переписывался с редакторами и издательствами, в прошлом сотрудничавшими с Гордоном, отправил записки своим старым друзьям. Я даже изучил некоторые из старых колдовских томов. Всё, что я получил от этих действий — лишь растущее осознание того, что нужно что-то предпринять, чтобы спасти Гордона от самого себя. Я ужасно боялся за разум этого человека, и знал, что должен действовать быстро. И вот, однажды ночью, примерно через три недели после нашей последней встречи, я вышел из дома и направился к нему. Я собирался умолять его, если будет нужно, уехать вместе со мной; или, по крайней мере, настаивать на том, чтобы он согласился на медицинское обследование.
Почему я положил в карман револьвер, я не могу объяснить, — какой-то внутренний инстинкт предупредил меня, что я могу встретить жёсткий отпор.