Ксения категорически отказалась присутствовать на процедуре. Сказала сквозь слёзы, что ей такое не перенести. И ушла в кафетерий, прихватив с собой ничего не понимающую Аську.
А Сергей остался, чтобы уладить формальности. Медсестра на ресепшене подсунула ему стопку распечатанных листов, тёплых, прямо из принтера. Сергей подписал их все, не читая. Затем поплёлся в палату к Тише, хотя страшно не хотелось. Но он чувствовал, что обязан.
Врач ждал его возле дверей. С ним был мрачный тип в светло-зелёной робе и почему-то с марлевой повязкой на лице.
— Готовы? — участливо поинтересовался врач.
Сергей неуверенно кивнул, рассматривая медика в маске, и, в свою очередь, спросил:
— А это больно?
Врач промолчал.
— Это как уснуть, — ответил медик в маске.
Голос у него был глухой и какой-то потусторонний.
Они зашли в палату. Тиша слабо улыбнулся, увидав Сергея. Но, как только увидел медика в маске, улыбка исчезла. Любимец вдруг начал дрожать, словно испугался чего-то. Сергей подошёл ближе, взял его за руку. Тиша отчаянно вцепился в его ладонь.
Медик в маске взялся манипулировать капельницей. Закрепил на стойке флакон, помеченный чёрно-жёлтым ярлыком. Закрутил регулятор подачи, отсоединил трубку от одного флакона, подсоединил к другому. А врач принялся заговаривать зубы дрожащему любимцу.
— Скажи-ка, чемпион, ты бы хотел побывать на Мадагаскаре?
— Н-не знаю, — неуверенно ответил Тиша. — Никогда об этом не думал.
— А посмотреть на тамошних зверей? — подмигнул врач. — На лемуров? Они такие забавные. А может, на слонов с жирафами?
— Я бы хотел увидеть гепарда. Я читал, будто они быстрее всех.
— Замечательно. Тогда закрой глаза, зажмурься крепко-крепко. Сейчас ты заснёшь, а когда проснёшься — непременно увидишь своего гепарда.
Тиша послушно зажмурился. Врач сделал знак медику в маске, и тот открыл регулятор капельницы. Сергей зачарованно смотрел, как жидкость из нового флакона по капле просачивается в тубус, замещает лекарство…
Тиша вдруг напрягся, его ногти впились в ладонь Сергея с такой жуткой силой, что он едва сдержал возглас боли. По телу любимца пробежала судорога. Ещё одна. Он застонал. Тихонько, жалобно.
Сергей стиснул зубы, отвернулся. Нельзя было на это смотреть. Зря он пришёл…
Кто-то прикоснулся к его плечу. Врач.
— Пойдёмте.
— Что? — недоумённо спросил Сергей. — Уже всё?
— Да, — сказал врач.
Сергей взглянул на Тишу. Лица любимца не увидел, медик в маске накрыл его простынёй.
Врач аккуратно разжал коченеющие тишины пальцы, взял Сергея за рукав и вывел из палаты. В коридоре сказал:
— Давайте присядем на минутку. Вам нужно прийти в себя.
Сергей тяжело рухнул на диван, безвольно обмяк. Врач сел рядом, закинул ногу на ногу, сплёл на колене пальцы. Что-то странное творилось у Сергея с глазами — докторский халат сливался с диванной обивкой, и оттого сам врач воспринимался фрагментарно: отутюженные брюки, кисти рук со сплетёнными пальцами, доброе холёное лицо… Сергей сморгнул, провёл по глазам ладонью. На пальцах остались следы влаги.
— Пожалуй, выпишу вам один хороший препарат, — сказал врач участливо. — Поможет справиться со стрессом.
— Спасибо, не надо, — сказал Сергей, глядя мимо собеседника. — Не хочу я ваших таблеток. Вообще ничего не хочу. Ни домой, никуда. Просто не знаю, что мне теперь делать. Такая пустота…
— Продолжайте жить, — посоветовал врач. — У вас же есть девочка, уделяйте ей больше внимания. Уверен, она вас ещё порадует.
Аська, да. На неё вся надежда. Она же перспективная.
— А у вас есть любимец? — спросил Сергей.
— Да, есть, — ответил врач. — Мальчик.
— Тоже спортсмен?
— Нет, музыкант. Играет на фортепиано.
— Как успехи?
— Недавно стал лауреатом международного конкурса. По телевизору показывали, назначили специальную стипендию.
— По деревьям не лазает? По брошенным стройкам не бегает?
— Нет, что вы! Он совсем домашний.
— Повезло вам с ним.
— Это верно.
Они помолчали. Потом Сергей осторожно поинтересовался:
— Скажите, доктор, а что если мы решим завести другого любимца?
— Полагаю, вы сможете это сделать, — ответил врач. — Я посмотрел, у вас с женой хорошие родословные, так что проблем с лицензией не будет.
— И музыканта сможем завести?
— Кого захотите. Предоставьте нам генный материал, остальное — дело техники.
В машине, когда возвращались из клиники домой, Сергей смотрел только на дорогу, сосредоточенно молчал. Думал о том, как начать с женой разговор о новом любимце. Сомневался, не закатит ли она истерику, после сегодняшнего.
Ксения заговорила первой.
— Серёжа?
Он бросил на неё быстрый взгляд. Этот её голос… в прошлый раз таким вот голосом она выпрашивала новую машину. Неужели опять?
— Ну что? — хмуро отозвался он.
— Знаешь, пока ты был там… — Ксения запнулась. — Ну, в общем, я посмотрела кое-какие материалы, посоветовалась со специалистами в клинике. Что скажешь, если мы заведём нового любимца?
Дрогнули лежавшие на руле руки; машина вильнула. Сергей чертыхнулся, сбросил скорость. Мимо, неистово сигналя, промчался большой внедорожник. Заднее стекло украшала наклейка WE ARE THE CHAMPIONS.
— Что с тобой? — обеспокоенно спросила Ксения. — Ты против? Считаешь, ещё слишком рано?
— Нет-нет, ты права, — быстро сказал Сергей.
— Я и сам об этом думал.
— Правда?
— Да. Как насчёт музыканта? Говорят, они домашние.
— Прекрасно.
Ксения повернулась к Аське, которая сидела на заднем сиденье и с безучастным видом смотрела в окно. За окном не было ничего достойного пристального внимания, сплошь бетонные стены, облепленные крикливой рекламой, баннеры, биллборды… И низкое мёртвое серое небо.
— Асечка, мы решили, что у тебя скоро появится младший братик, — объявила Ксения. — Правда, здорово?
— А как же Тиша? — спросила Аська. — Почему он не с нами?
— Тишу отправили далеко-далеко, — сказала Ксения, бросив на Сергея косой взгляд. — На тропический остров. Этот, как его?.. Мадагаскар.
У Сергея вдруг заныла рука. Он опустил глаза; на тыльной стороне ладони багровела цепочка маленьких полукруглых отметин. Следы тишиных ногтей. Как отчаянно он хватался…
— Зачем? — спросила Аська печально. — Почему его не забрали домой?
— Так будет лучше, — сказала Ксения. — Там всегда лето и хорошая погода. И всякие забавные звери.
Лемуры со слонами, жирафы с гепардами…
И любимцы, от которых отказались…
Хуже боли в ноющей руке была заноза, засевшая где-то глубоко внутри.
— Нет никакого Мадагаскара, — сказал Сергей с неожиданной тоской.
— Что ты такое говоришь? — переполошилась Ксения. — С ума сошёл? Асечка, ты его не слушай, он просто пошутил. Глупая шутка и нисколечко не смешная. Есть Мадагаскар. Мы ведь видели с тобой по телевизору, помнишь?
— Ага, — сказала Аська, — помню.
И опять отвернулась к окну.
Она знала: это вовсе не шутка. Нет никаких замечательных зверей. Нет ни лемуров, ни слонов, ни жирафов. И нет никакого тропического острова.
Все любимцы это знают.
АЛЕКСЕЙ ИСКРОВГРИБНОЙ ГОД
Давно это было. Лица, имена, водоворот глупых, бессмысленных слов прошли мимо и остались позади, растаяли в тумане прошлого. А лето… Лето я помню очень хорошо. Закрою глаза и сразу вижу зеленеющий лес и Варю, на ней белоснежное платье, она смеётся. Так отчётливо, так живо вижу, протянешь руку — коснёшься. Многие воспоминания ушли, но события того июня навсегда выжжены в мозгу, словно и не было ничего в жизни больше.
За тонкой стеной соседка орёт раненым зверем, муж пытается её успокоить, затем звонит куда-то, кричит, но в голосе не столько отчаяние, сколько злость.
Ночью не заснуть. И я начинаю писать. И лето снова пышет зелёными красками, пахнет ароматом костра.
Костры мы жгли в заброшенном коровнике, кособоком бетонном здании с выбитыми окнами, со всех сторон окружённом высоким сором. Саня попробовал картошку и сплюнул в золу.
— Сырая ещё, зараза. Ни хрена не получается.
Я пожал плечами и поковырял прутом угли.
— Скучно, — Варя зевнула и потянулась. —
Ром, пойдём домой. Бабка заругает.
— Цыц, — ответил я.
Саня достал из кармана помятую папиросу, подпалил и выпустил горький густой дым, который медленно, точно нехотя смешался с дымом от костра.
Пламя тихонько трещало, отбрасывая на стены высокие тени. Варя сложила пальчики, и на стене появилась морда огромного пса.
— Скучные вы, — Варя снова зевнула. — По грибы завтра пойдём? Там их куча целая. Саня кивнул и улыбнулся. Моя сестра ему нравилась, тут гением не надо быть. Верка сявила мне, что видела, как Саня и Варька целовались. А мне что?
— Бабка говорит, грибной год — плохо, — вспомнил я.
— А почему? — удивился Саня.
— Чёрт её разберёт.
Варя пихнула меня локтём в бок.
— Пойдём домой, ну. Бабка орать будет. А завтра по грибы. Всё равно картоха у вас противная получается.
Я встал, отряхнул штаны, собрал в корзинку не пострадавшую от наших рук картошку.
— Пойдём, нытик.
Саня затоптал костёр, и мы медленно направились к дому. От летней духоты не осталось и следа, вечер дохнул холодом, небо переливалось звёздами.
— В городе такого не будет, а? — спросил Саня и невзначай приобнял Варю за плечи.
— Неа, — ответила сестра, задрав голову.
Я закатил глаза и ускорил шаг. Узкая тропинка вела сквозь поле, вдалеке сияли окна домов. Ветер трепал волосы и гладил лицо, а с неба подмигивали бриллианты звёзд. Действительно, красиво.
Об этом тихом вечере я вспоминаю с особенной тоской. Больше таких вечеров в моей жизни не было.
Утром меня разбудила Варя, уже одетая в белое платье. Она нависала надо мной, уперев руки в бока и поджав тубы, из окна на ее личико падал луч солнца, она хитро жмурилась.