Сеанс
Где ярче свет — там тени гуще.
Елена шла к брату через лес.
Вот уже который год Игорь страдал от затворничества по воле недуга — стоило ему выйти на улицу, как тело одолевала смертельная слабость и душил мучительный, надсадный кашель. Во многом именно по этой причине все окна в доме были наглухо замурованы от внешнего мира; на стёклах светоотражающая плёнка, снаружи — ставни, от которых они по счастливой случайности не успели избавиться после смерти дедушки. Игорь мог дышать только через повязку, которая фильтровала поступающий воздух.
Он пробовал лечиться. Но врачи разводили руками, да и средств у них, собственно говоря, не было. Елена работала штатным психологом, а Игорь, по большей части, занимался переводами редких изданий зарубежных книг.
Игорь мечтал заняться научной деятельностью, но коварная болезнь замуровала его в четырёх стенах. Если бы не Елена, которая приходила к брату строго по часам и поочерёдно проветривала комнаты, вела хозяйство и подолгу беседовала с ним, он бы давно лишился рассудка.
Девушка сознавала, что долго так продолжаться не может, и однажды прибегла к помощи целителя, который почему-то настаивал на прозвище «знахарь». Елена не знала, каким выдающимся знахарем он представлялся себе, но на деле — испорченные нервы и вечер. Иначе как можно истолковать стремительное исчезновение «доброго» старца, стоило ему увидеть Игоря. Объясниться он не пожелал, равно как и компенсировать оплаченную дорогу — одно из условий сделки.
Вот она приблизилась к скромному убежищу Игоря — так он называл свою вынужденную тюрьму. На фоне бескрайнего поля, какое представало взору после хвойного леса во всей своей пустынной и колючей красе, домик казался особенно крохотным, а покосившаяся от неумолимого хода времени крыша и кое-где облупившаяся краска лишь усиливали общее впечатление запустения и отрезанности от всего вокруг. Домик смотрелся почти нелепо.
Девушка подошла к входной двери и по заведённой привычке постучала шесть раз: два раза отрывисто, остальные четыре — чуть настойчивее. Она сама придумала этот шифр, чтобы брат сразу переходил в другую комнату, подальше от угрожающей встречи со свежим воздухом.
Девушка поспешно затворила за собой дверь и сняла тёплое пальто. Она не торопилась сменять его лёгкой ветровкой. Рисковать здоровьем было для неё несвойственно; ко всему она подходила с присущими ей благоразумием и расчётом. С материальной точки зрения она была почти как все, а вот с духовной — иной.
Несмотря на первое впечатление, какое девушка производила своей юностью и манерами, веровала и занималась она совсем иным, антинаучным делом вместе со своим братом.
Это был их маленький секрет.
После долгой беседы они спокойно могли перейти из просторного зала в крохотную комнату, отведённую для так называемых «сеансов», будь то спиритические или же безуспешные попытки исцеления недугов. Стены и потолок комнаты украшали обои в тёмных тонах, способные произвести тягостное впечатление на любого, кроме самих хозяев. Справа от двери находилась керосиновая лампа. Стоило её зажечь, мрак, в котором утопала зловещая темница, рассеивался, демонстрируя кушетку, тумбу и круглый стол с причудливыми атрибутами. Пожалуй, их можно было с уверенностью причислить к тем вещам, какие встречаются в жилищах помешанных на оккультных ритуалах безумцев: восковые свечи разных цветов и оттенков, кристаллы, полудрагоценные камни, руны и ритуальные клинки, склянки с отварами, даже тибетские поющие чаши, по преданию очищающие пространство от скверны после призыва духов. Всё это служило ради одной цели — побороть недуг.
Но, к сожалению, как бы последовательно и усердно они не призывали ушедших из жизни людей, никто не являлся к ним. Впрочем, не всегда глаза видят то, что скрывается от них в тёмных углах, прячет своё присутствие, сливаясь с окружающей тишиной. Один из спиритических сеансов мог бы послужить доказательством существования призраков, если бы они заметили это. Но безмолвная тень возникла без единого шороха и дуновения потустороннего ветра и так же безмолвно слилась с густыми тенями комнат.
Елена и Игорь, ничего не подозревавшие, с досадой принимали каждую новую неудачу.
— Наверное, нужно иметь какие-нибудь способности, чтобы получилось, — говорила Елена и разочарованно откладывала личные записи дедушки, который, однако, умел говорить с духами. Стало быть, и Елена, и Игорь должны были унаследовать столь необычный дар.
— А, может, нам стоит сконцентрироваться на другом? — спросил Игорь.
— Мне кажется, мы уже всё перепробовали, — вздохнула Елена и принялась убирать со стола.
— Прибор для осознанных сновидений. Слышала о таком? — Игорь попытался сказать фразу как можно непринуждённее, но реакция Елены тут же выдала её внезапную заинтересованность; глаза засветились от любопытства.
— Впервые слышу. Как его можно достать? Сколько стоит? — затараторила девушка. Игорь же загадочно улыбнулся и встал из-за стола за рисунком. Он протянул его сестре, которая с минуту изучала его, а потом, отложив в сторону, заключила:
— По-моему, чушь какая-то, впрочем, как и все наши «приборы».
— Не торопись с выводами. Я попытаюсь собрать его сам. Думаю, так будет надёжнее. Только мне нужна твоя помощь, — сказал он.
— Что, опять? — скисла Елена, — Ладно, говори, что нужно достать. Сколько ты будешь его делать? — она внимательно посмотрела на брата.
— Мне нужны крохотные светодиодные лампочки, желательно из одной партии, обязательно красного цвета. Не знаю, сколько это займёт времени. Вечер, а, может, и два, — он пожал плечами.
— Затягивается самое интересное, — вздохнула она.
— А ты со всей своей благоразумностью до ужаса нетерпелива, сестрёнка, — рассмеялся Игорь. У него был низкий голос, отчего смех звучал зловеще.
— О да, это у нас в крови, ведь, согласись, в тебе это тоже сидит, — парировала она с усмешкой.
— Если так подумать, то внутри нас скрывается многое. Но мы как-то научились находить с этим общий язык. Главное — терпение, — последнее его слово прозвучало особенно горько; уж что такое терпение Игорь знал, как никто другой. Сколько раз его проверяли на прочность, да и до сих пор проверяют, словно дотошные учёные, рассматривающие каждую его клеточку под микроскопом и, по своему усмотрению, вводящие реагенты, чтобы оценить результат.
Сегодня аппарат был готов, потому Елена, охваченная предвкушением праздника, с нетерпением спросила:
— Ну, где же он? Я хочу попробовать первая! — она не дождалась его и забежала в комнату для сеансов.
— Если честно, я уже испытал его сам, иначе как бы я понял, что он работает, — замялся Игорь и виновато посмотрел на сестру.
— Без меня, — расстроилась она, — И что же ты увидел? — любопытство её, конечно, пересилило обиду.
— Да ничего особенного. Мне кажется, я и этого не могу, не то что призраков вызывать, — он разложил на тумбе необходимые атрибуты.
— Итак, занимай горизонтальное положение, постарайся не шевелиться. Я одену на твои глаза особую повязку со светодиодами красного цвета. Первые пару секунд они горят хаотично, потом в строгой последовательности. Также, на всякий случай, я положил аппарат для измерения давления и пульса, если вдруг что-то пойдёт не так, — он уложил сестру на кушетку и выполнил все необходимые приготовления.
— Поняла. Ну, пожелай мне удачи, — прошептала она и постаралась сосредоточиться на предстоящем «путешествии», если, конечно, можно окрестить столь сомнительное предприятие подобным образом.
— Удачи, — сказал Игорь и принялся терпеливо ждать. А тени в углах комнаты неумолимо сгущались.
Елена шла по коридору. Узкий и отталкивающий, в мрачных тонах, он петлял, как петляют коридоры в утробах древних, полуразрушенных и забытых гробниц. Казалось, ещё немного — и стены его сомкнутся, но то была лишь игра света и тени.
Впрочем, Елена была лишена возможности восхититься этой зловещей архитектурой, потому как её разумом верховодила одна мысль — отыскать второй этаж и забрать бумаги по работе. Ни о том, что она пребывает во сне, ни тем более о разговоре накануне она не вспоминала, равно как и об отделившейся от сумрака тени; тень то неестественно вытягивалась во всю ширь, то сворачивалась в крохотный клубок. Возможно это была тень живого существа, но в том, что она принадлежала иному, неизвестному человеку миру, не оставалось никаких сомнений.
Вскоре мысль, довлеющая над сознанием Елены, ослабла; её прояснившийся взор остановился на первом, что привлекало внимание — смятом листке неестественного пурпурного цвета. Внезапно она поняла, что спит. Новые ощущения, какие она испытала от скоропостижного осознания, поразили своей изумительной остротой. Однако длились они недолго и, хотя Елена пыталась вновь призвать их, ничего не выходило. Ко всему прочему зрение её ухудшилось и сложно было разглядеть, куда идти. Чем сильнее она напрягала свой мысленный взор, тем дальше удалялась от желаемого — найти выход из бесконечных, повторяющихся лабиринтов жуткого здания.
Её бесцельное блуждание, однако, вскоре нарушил незнакомец, который вышел из-за угла. Но откуда здесь взяться углам, если пространство вокруг один нескончаемый коридор? Елена не придала этому обстоятельству должного значения. Она пристально вглядывалась в лицо незнакомца, но ничего не видела, кроме клубящейся, как ореол, темноты.
— Мне нужна твоя помощь. У тебя есть метка, видишь? — непринуждённым, изящным взмахом руки незнакомец указал на причудливый символ на руке девушки, которого она не видела прежде. Размером он едва превышал чайное блюдце, но выглядел при этом устрашающе: точно пасть сбежавшей из инфернального пламени твари, разверстая в невыносимой агонии.
Неприятная тревога сдавила её в своих цепких объятиях. Елена не могла пошевелиться и лишь всматривалась в размытый силуэт незнакомца. Внезапно его беспомощность, отчаянная и горькая, будто передалась и самой Елене. Он вынудил девушку сочувствовать ему.
— Куда идти? — безучастным голосом спросила она. Отныне её воля принадлежала безымянному, и он мог внушать ей всё, что пожелает. Именно поэтому девушка покорно следовала за ним, пребывая под его потусторонним заклятием.
Незнакомец прекрасно знал выход из дьявольских лабиринтов: вскоре они вышли за пределы здания, которое тут же рассеялось, как рассеиваются воздушные замки от случайного порыва ветра. Вопреки трепету, какой вызвало это поистине странное зрелище, Елена не могла остановиться. Они миновали несколько кварталов, свернули направо, прежде чем попали на автобусную остановку. Елена отчётливо помнила это место, поскольку каждый день приходила сюда и садилась на старенький автобус № 130, чтобы попасть к своему брату.
— Наш автобус, — взволнованно сказал чужак и помахал рукой.
— А почему мы не можем оказаться там, где пожелаем? Это же всего лишь сон, — она внимательно посмотрела на незнакомца. Он усмехнулся, и усмешка эта, вкупе с его торопливыми движениями, создавала впечатление воистину отталкивающее; девушка также отметила, каким странным и чужеродным казался его силуэт посреди знакомых улиц города.
И тут её осенила тревожная мысль. А что, если это — злобный дух, пришедший за ней, чтобы покарать за излишнее любопытство?
— Боюсь, твои вопросы останутся безответными до тех пор, пока ты сама не пожелаешь узнать ответы. А сейчас сосредоточься на том, что действительно важно, — его слова звучали загадочно. Только Елену они на сей раз не тронули и, собравшись с мыслями, она твёрдо процедила:
— Evanescet[1]
Мгновение спустя янтарный луч света вспорол полотно осознанного сновидения.
— Елена, Елена! — кричал Игорь и тряс девушку за плечи. — Очнись! — в приступе паники он схватился за фонарь и направил на девушку, отчего та проснулась. С минуту она пыталась прийти в себя, но мысли, как назло, путались, а тело била мелкая дрожь.
— Что случилось, Игорь, я же полчаса поспала? — сбивчиво шептала она.
— Какие полчаса, о чем ты? Ты сутки пролежала! — он сжал её руку и заглянул в глаза. Никаких видимых следов столь долгого сна он не обнаружил, если, конечно, не брать в расчёт свойственную подобному состоянию рассеянность.
— То есть, как сутки? Сколько сейчас время? — она поспешно вскочила с кровати, но тут же раскаялась в необдуманном поступке. Тело ослабло, а перед глазами разворачивалась настоящая карусель; разноцветные вспышки света, подобные разрядам молний, вибрировали повсюду, куда бы она ни обратила свой взор.
— Что он со мной сделал? — бормотала девушка, не в силах устоять на месте.
— Кто сделал? О ком ты? — Игорь помог ей лечь обратно, а потом присел на край кушетки. Для него видеть дурное самочувствие сестры было равносильно муке.
Елена сомкнула веки от внезапно навалившейся усталости. То немногое, что она успела сказать, казалось, вымотало последние силы. Игорю ничего не оставалось, кроме мучительного ожидания. Он поправил плед сестры и отправился на кухню, чтобы заварить чай.
Тем временем Елена, которая не желала мириться с внезапным пробуждением, бездумно схватилась за повязку и повторила эксперимент самостоятельно.
Каково было её удивление, когда она вновь очутилась на автобусной остановке. Чужак находился поблизости. Она уж было смирилась со своей участью, но вдруг, присмотревшись, поняла, что за существо вело её за собой в прошлый раз. Должно быть, недолгое пробуждение способствовало этому открытию.
Фигуру незнакомца скрывала плотная чёрная ткань плаща, столь ветхая и древняя, что девушка ощущала, как от одеяния веет загробным зловонием; лица же было не разглядеть из-за мерзкой маски в виде пожелтевшего от времени черепа оленя. Чужак как будто предчувствовал её заинтересованный взгляд, потому принял все меры, чтобы не выдать свой истинный облик. Быть может, она бы смогла бороться с ним, узнай она его настоящее лицо. Но ситуация складывалась не в её пользу, а столь необходимые сейчас слова из оккультных книг бесследно улетали из её затуманенного сознания, точно мотыльки, устремившиеся на манящий свет адского пламени.
— Как сон наяву, или наоборот. А, может, это и есть реальный мир, а тот, откуда пришла я — фальшивка? — спросила она и затем замерла от подступающей тошноты. Чужак покачал головой.
— Всё это вздор, — бросил он уже через плечо и прошёл в автобус. Любопытно, в минувшем осознанном сновидении автобус практически подъехал к остановке, а после недолгого перерыва, будто специально стоял и ждал их. Говорит ли это о том, что чужак умеет управлять и событиями сна? Однако Елена не успела подумать. Решимость снова изменила ей, сдав на поруки мороку, который с момента недавнего её пробуждения непостижимым образом усилился. Она молчаливо шла за чужаком, зачарованная извращёнными, сверхъестественными картинами, какие рисовало ей заклятье.
— Пока мы не приехали, я чувствую, что должен тебе рассказать что-то. Но стоит мне попытаться, как слова застревают, встречая невидимые препятствия. Такое случается. Зря ты думаешь, что если сон, то обязательно фантасмагорический. У каждого мира есть свои законы, за нарушение которых можно поплатиться самым драгоценным, что имеешь — своим собственным духом. Ты сама поймёшь, как только увидишь её, — чужак закончил свою речь лёгким кивком. Однако Елена внимала его словам с ледяной отстранённостью, какую, пожалуй, не способен испытывать простой смертный. Что же это за нечестивый монстр, пожелавший подчинить себе её волю?
Наконец они приехали. Теперь их путь пролегал через вытоптанные тропы, то петляющие, то прерывающиеся рытвинами и глубокими лужами. Небеса заволокло плотным слоем свинцовых, грозовых облаков, а мягкий свет солнца утопал в них, как и Елена, находящаяся под заклятием безымянного существа.
Они подошли к ветхому дому. Девушка чуть не задохнулась, когда узнала в нем дом брата.
Неприятные уколы страха то и дело ощущались на коже по мере того, как они приближались к жилищу. Ей не хотелось смотреть на знакомые ставни с облупившейся синей краской, на колодец, сиротливо выглядывающий из-за деревьев, и на крышу с замшелым шифером. А каких усилий ей стоило подойти к двери. То, что покоилось за ней, невыразимо пугало её. Иррациональный ужас опутывал всё её существо, пока она заходила внутрь, перед этим не забыв простучать привычный шифр, а после вышел за пределы логики и здравого смысла.
— Игорь? — позвала она, но в ответ услышала лишь надрывный стон половиц. Кто-то здесь был. Кто-то, но не Игорь.
В полузабытьи она пошла на шум, а когда увидела его источник, чуть не поперхнулась; перед ней сидела точная её копия, только младше лет на двадцать. Ничего не выражающее белое, точно алебастр, лицо и глаза, такие тёмные, словно кто-то по ошибке растопил в их провалах дёготь. Она почти не дышала и не двигалась, укачивая на руках бездыханное тело маленького мальчика.
— Что это? Игорь? — Елена попыталась коснуться ребёнка, но двойник оттолкнул её руку со злобным шипением.
— Это же я. То есть ты — это я. Елена, — прошептала она и всхлипнула. Девушка не могла объяснить чудовищную муку, намертво пригвоздившую её к месту. Если её можно условно назвать бездной, а Елена не сомневалась в этом ни на минуту, то любой смельчак рисковал потерять рассудок при одном взгляде в этот омерзительный колодец. Она не хотела вглядываться в неё, упрямо пряча взгляд, но бездна, напротив, изучала её с неприкрытым интересом, торжествуя.
— Он мёртв. Я не смогла его спасти, — произнесла, наконец, девочка, и вдруг Елена всё поняла, а потом пробудилась.
— Я поняла, Игорь! — воскликнула девушка прежде, чем распахнула глаза, словно одержала первенство в изматывающей схватке с врагом. — Я поняла, почему видела этот сон. Да это и не сон вовсе. Я была в прошлом и нашла ответ, почему ты болен! — нездоровый восторг ощущался в каждом слове в то время как её собеседник согбенно склонялся от подступающей к горлу тошноты.
— Не надо, не говори. Прошу тебя, — умолял он, и Елена попыталась прикрыть рот рукой, но тело не желало её слушаться.
— Прости, Игорь, хороший мой. Я не буду. Сколько я проспала? — она смутилась и виновато потупила взгляд.
— На сей раз недолго. Несколько часов. Видимо сон твой оказался нестабильным, — он говорил медленно, пытаясь справиться с дурнотой. После, подняв голову, он продемонстрировал случившиеся с ним изменения и присел на краешек кушетки.
Елена не верила своим глазам. Откуда за считанные часы на коже Игоря могли возникнуть столь уродливые рубцы и шрамы, пересекающиеся между собой, сливающиеся в немыслимые скопления узоров и, если присмотреться, подобий неразборчивых фраз.
Она машинально перевела взгляд на свою руку, но ничего не обнаружила.
— Игорь, неужели это я наделала? Но откуда я могла знать, — говорила она сквозь рыдания и сжимала руку брата. За окном, словно вторя её горю, бушевала гроза.
— Как бы тяжело мне не было, я должен был понять, почувствовать свой уход из яви, но видимо случился какой-то сбой, или же я совсем лишился рассудка. Где же обещанные небеса или, на худой конец, мягкий луч лунного света, по которому я бы вскарабкался прямиком в вечный покой… — он не успел договорить. Елена прервала его скорбную речь.
— Я всё понимаю и не оставлю тебя, — она улыбалась ему сквозь слезы. Кажется, Игорь почти поверил ей.
После этого случая Елена попросила уничтожить прибор — пусть сам по себе он и не представлял опасности, но девушка страшилась однажды не справиться с чужаком, который, несмотря на своё дьявольское колдовство, помог ей прозреть. Единственным огорчавшим их обстоятельством было постепенное ухудшение здоровья девушки.
Елена теряла зубы, а волосы заметно поредели; кожа на локтях огрубела и шелушилась всякий раз, стоило девушке принять душ. Только это её не останавливало. Страх лишиться брата заглушал голос разума, отодвигая его на задворки, подальше от обезоруживающей правды. А правда была такова, что Елена умирала день ото дня, гнила изнутри и, если бы не Игорь, который заметил последствия своего эгоизма, она бы распрощалась с жизнью и навсегда бы осталась в этих стенах.
Почему он здесь, Игорь, кажется, понимал, а вот позволить и своей сестре пройти через ад он не мог.
Через месяц он осторожно постучал в комнату, отведённую для сестры. Вчера она пришла к нему с ночёвкой. Девушка открыла дверь и улыбнулась.
— Я решил уйти.
— Зачем? — Елена уставилась на него с откровенным непониманием. В этот момент в ней бушевали два противоречивых чувства. С одной стороны, она отдавала себе отчёт в том, что когда-нибудь день их прощания наступит, но с другой — столь внезапно лишиться близкого человека и смысла жизни она не могла.
— Я вижу, как ты страдаешь. Если можно, то оттуда я буду следить за тобой, — пытался заверить её брат, но Елену его слова ничуть не успокаивали, да и как могли успокоить, если теперь ей пришлось бы учиться жить заново. Одной.
Елена ещё раз взглянула на брата. Все те шрамы и раны, ослепившие взор после пробуждения, затянулись, и от них не осталось ничего, кроме родинок. Он был почти таким же, как и при жизни. Почему она не могла вспомнить, при каких обстоятельствах он умер? Однако ей и не нужно было ничего выяснять.
— Я не стану прощаться с тобой, потому что мы ещё встретимся, пусть я и не знаю, когда, но верю, — тихо сказала девушка, но её слова, казалось, проглотили сгущающиеся в комнате тени. Незаметно они окружали их, напирая со всех сторон.
Игорь уходил.
Однако не таким ему представлялся исход. Лицо его исказила жгучая боль.
Он схватился за голову и пронзительно закричал, не в силах унять громыхающий зов, что сокрушал его изнутри. Елену вдруг посетила страшная мысль.
«Я совершила ошибку. Кто был тот чужак?»
В этот миг бесплотный дух брата навсегда исчез из привычной жизни Елены, при этом очутившись в плену безымянного создания. Знали бы они, что всё это время чужак скрывался в их доме, поджидал нужный момент, чтобы сначала околдовать сестру, а потом подобраться и к беззащитному брату. Если бы они обращали внимание на дрожащие, причудливые тени, кто знает, возможно, печальной участи удалось бы избежать.
А пока чужак, получивший желаемое, ликовал; ему предстояло ни один год питаться самым излюбленным своим лакомством — вечными страданиями пойманной в силки дьявольской ловушки души.