– Еще одно «но»? – усмехнулся Джон.
– Прозвучит странно, но я скажу: Аконит внушает ужас, но он не жуткий, понимаешь?
По глубокому вдоху напарника Кора поняла, что он совсем не настроен на философские размышления. Она не стала обращать на это внимания, в конце концов, под подозрение должны подпадать все.
Длинную фигуру Генри, привалившегося к стене дома в переулке, Кора заметила сразу. Его пальцы сжимали сигарету. Зажженный кончик издали алел и с каждой затяжкой ярко вспыхивал, а затем вновь угасал. Дым впитывался в туман, исчезая, оставляя воздуху лишь привкус горечи.
– Мистер Бейкер, я так признательна, что вы согласились еще раз поговорить со мной в такой неудобный сегм! – воскликнула вместо приветствия Кора, замечая легкую улыбку на губах Генри.
– Я никогда не против поболтать с очаровательными мисс. И более того, я поздно ложусь. Интересный у вас видок…
– Доброй ночи, – раздался голос Джона, звучавший в ночной тишине особенно низко. Почти вибрирующе.
– Этот ваш посыльный будет с нами? – Бейкер нервно переступил с ноги на ногу.
– Он меня сопровождает, – улыбнулась Кора, стягивая кепку, которая и так едва держалась. Волосы упали на плечи, в тусклом свете фонаря немного переливаясь красным.
– Так о чем вы хотели спросить, мисс? – Генри уронил окурок на брусчатку, затаптывая тот подошвой.
– Это скорее уточнение. Помните, вы рассказывали про незнакомца с чердака?
Бейкер пожал плечами. Его дрожащие пальцы рыскали по карману, пока не вытянули пустую пачку сигарет.
– Хадс! – выругался он, отбрасывая ненужную упаковку.
– Прошу, – Джон выступил вперед, протягивая открытый портсигар. Он не проявлял особенного дружелюбия, но продолжал соблюдать приличия. Интересно, чем ему не угодил Генри?
– Не стоит…
– Я настаиваю.
Бейкер вытянул сигарету. Не пухлую белую, а более изящную серую с серебряной полоской там, где начинался фильтр. Джон щелкнул пальцами, вызывая небольшой огонек. Генри прикурил сигарету, выдыхая облако табачного дыма. Сладковатого, с древесными нотами и пряностями. В нем едва угадывалась горчинка.
– Никотин успокаивает, – со знанием дела заметил Джон, тоже закуривая.
– В общем, мистер Бейкер, – Кора решила, что может продолжить, – вы сказали, что он убил вашу собаку. Но я знаю, что собаку сбил кеб. Это несколько не вяжется с вашими словами.
Генри поперхнулся, а затем рассмеялся:
– Мисс проделала такой путь в такую ночь ради этого?
– Да, – брови насупились сами собой. Она знала, что выражение ее лица было скорее потешным, чем угрожающим. Надежда оставалась лишь на Джона. Его взгляд поверх очков, когда голова чуть опущена, может быть весьма убедительным.
– Ну, – Генри покосился за спину Коры, где стоял ее верный напарник, – может, оно и так… Но отрезанного уха это не отменяет. И труп не мог сам собой очутиться во дворе, его туда кто-то принес. Или перекинул через забор. Не знаю, но знаю, что тот тип… Он меня знает. А вероятно, – Бейкер снизил тон, приблизился почти вплотную, – следит за мной даже теперь.
– Делать ему нечего, как за вами следить, если вы вообще не придумали! – фыркнул Джон, оттесняя Генри подальше.
– А мне все равно, придурок! Я с дамой общаюсь, ты тут вообще лишний!
– Думаю, нам пора, – Кора сжала ткань мужского пиджака, немного потягивая на себя, – пойдем.
Джон тряхнул головой, давая себя увести. Прощание вышло смазанным, быстрым. Оставалось лишь оглянуться напоследок, чтобы заметить машущего Бейкера.
– Вот говнюк! – Джон зло щелкнул сигаретой, точно отправляя ее в мусорку вместе с залпом магии, заставившей маленький бак покачнуться. – Какого импа он так на тебя пя… то есть… Неважно. Он слишком много себе позволяет!
Кора усмехнулась, не пропустив мимо ушей недосказанных слов. Неужели впервые в жизни ее к кому-то ревнуют?
Джон проводил ее чуть дальше обычного. Теперь, за покрывалом тумана и ночи, они могли позволить себе пройти почти вплотную к дому.
Кора остановилась у ворот и резко крутанулась на пятках, чтобы попрощаться, но замерла. Внимательные серые глаза были чуть прикрыты, уголки губ едва заметно приподнялись, а очки были подняты наверх, крепко держа раздувающиеся черные волосы. Узловатые длинные пальцы массировали переносицу, на кистях рук вырисовывались выпуклые вены.
– Похоже, пришли, – улыбка Джона стала более заметной. Он опустил очки и пригладил непослушные прядки, падающие на лоб.
Не находя в себе сил ответить, Кора лишь кивнула. Она почувствовала, как загорелись щеки, и опустила взгляд, уперев его в грудь Джона. Ругнувшись про себя, она наклонила голову ниже, тут же натыкаясь на… Имп! Кора спешно опустила взгляд в землю. Носки туфель! Нужно смотреть на носки кожаных мужских туфель.
Джон наклонился. Теплые пальцы ухватились за непослушный рыжий локон, мягко потянули, а затем заправили его за ухо, бережно касаясь щеки, а после задевая и тонкую кожу на шее.
Кора прерывисто выдохнула, ощущая россыпь мурашек по телу.
– До встречи, – сказал Джон и шепнул прямо в свободное теперь от ширмы из волос ухо: – Корри.
Она сглотнула, не сразу решаясь поднять глаза, а когда решилась, то увидела удаляющуюся фигуру, растворяющуюся в мареве.
14. «58»
Следующую встречу с Джоном Кора предвкушала заранее. Она и сама терялась в вопросах о том, почему так быстро билось сердце, почему ей хочется надеть самое красивое платье, зачем выбирать сладкие духи и откуда появилось желание казаться более уверенной и зрелой. Ответ, конечно, Кора знала, но соглашаться с ним пока не хотела.
Через день, среди подходящей к концу ночи, Джон снова забрался в окно. Для этого Коре пришлось с письмом передать ему свой ключ и уповать на то, что в такое время никто не выглянет во двор.
Джон едва не рухнул на пол, заметив Кору. Вернувшись после полуночи с приема, она так и не сняла парадное платье с глубоким декольте и не смыла ни влажно блестящую помаду на губах, ни тени в уголках глаз, которые так их подчеркивали. Все, что Кора сделала – распустила волосы, пропахшие ванильными духами и розовым шампанским, которое так активно подавали вечером.
– Ты…
– Не переоделась с бала, – она улыбнулась, опираясь о дверной косяк между спальней и ванной. – Не обращай внимания.
Джон рассеянно кивнул, оправляя пиджак и жилетку под ним.
– Не думала, что ты согласишься прийти в такое неудобное время…
– Я не мог отказаться.
– Почему?
– Соскучился, – едва слышно пробормотал Джон, тут же меняя тему: – Что на обсуждении сегодня?
Кора часто задышала, чувствуя жар смущения, подогреваемый алкоголем. Тем не менее нужно было взять себя в руки и заняться статьей.
Рубиновая дама не может злоупотреблять отдыхом. Она нужна городу, как никогда. Она должна показать Акониту, что он не смог напугать ее, должна ответить всем недоверчивым читателям и поделиться с ними новостями об очередном убийстве.
– Как что, конечно, Аконит! Я не могу ни о чем другом думать! – воскликнула Кора, отталкиваясь от косяка. Но будь она чуть честнее, то признала бы, что и о напарнике думает не реже.
– Мне иногда кажется, что ты на нем слегка помешана, – отозвался Джон, присаживаясь на подушки у стены Аконита.
– Не отрицаю, в какой-то степени я им и правда одержима, – Кора опустилась рядом, сразу ощущая знакомый аромат сладковатого табака и чая с бергамотом. – Одержима его загадкой. Он убивает не просто так, не себе в удовольствие… Он запугивает, держит напряжение… Разве это не интригует?
– Смерть людей не такая уж интригующая вещь, – вздохнул Джон. – Убийство – это преступление, а Аконит – преступник, и за свои злодеяния он будет однажды наказан.
– Будет. Потому что Рубиновая дама найдет его. Обещаю! – Кора повернулась к надежному напарнику и замерла, только заметив ссадину на его скуле вместе с небольшим синяком. – Ты поранился! Что случилось?
– А? – Джон изумленно моргнул, а затем усмехнулся, кончиками пальцев касаясь самой границы своего «ранения». – Чепуха. Пытался нарыть материал про пыльцу в Клоаке.
– Пыльцу? Это…
– Новый наркотик. Появился недавно. О нем еще не писали, так что я буду первооткрывателем. Если выгорит, то начну писать еще и криминальные сводки, здорово, да?
– Здорово, – тихо согласилась Кора. – Но бродить по Клоаке опасно, мало ли кого ты там встретишь… Может, даже… Аконита!
Джон прыснул:
– Вздор. Мы же уже выяснили, что он убивает конкретных людей. Значит, я вне опасности.
– Ладно. Но ведь кто-то тебя поранил?
– Кучка идиотов. Я жил в приюте для детей, который находился в неблагополучном районе, а потом с дедом, дом которого стоял вообще практически в Клоаке. Знаешь, сколько раз там приходилось защищаться?
– Как же ты дерешься, если боишься крови? – удивилась Кора.
– Ну не такой же. Я про убийства говорю, когда ее много. А когда нос разбит… Ну, мандраж, но не обморок.
– А был обморок?
– Был, – печально вздохнул Джон.
– Что же ты такое увидел?
– Труп в крови, – буркнул он. – С тех пор я и не могу все это терпеть. Я тогда из дома пару декад не выходил, а деду пинками только удалось меня во двор выгнать. У-у!
– Звучит жестоко.
– Но он ничего, неплохой дед был. Только к старости ум подрастерял, а так ничего.
Кора осторожно подняла руку, проводя по гладкой щеке Джона, очерчивая границы синяка. Как она сразу не заметила?
– Извини, – шепнула Кора.
– За что? – растерялся Джон.
– Что не увидела сразу, что не спрашиваю, как ты…
– Да брось, все в пор… – он запнулся, заметив, что она потянулась к нему.
Кора и сама не понимала, что ее побудило. Какой-то странный порыв, объяснить который было сложно. Может, просто жалость? Или что-то другое?
Ее губы мягко коснулись щеки Джона. Он громко сглотнул, но не шевельнулся.
Только осознав, что натворила, Кора резко отстранилась, испуганно глядя в потемневшие глаза. Кашлянув, она отвернулась, сказала трепещущим голосом: